Буквально, она назначала встречи только для того, чтобы расспросить терапевтов. Я люблю ее больше, чем она думает.

— Последний парень был полным идиотом. Я спросила его о когнитивно-поведенческой терапии, а он непонимающе уставился на меня. Я не вру.

Коннор подходит с мешком для мусора.

— Это не так, — добавляет он. — Я был там.

Мои щеки краснеют, но они этого почти не замечают. А может, им просто все равно. Да, наверное, так и есть.

Прежде чем я успеваю положить DVD-диски в пакет, Коннор поднимает с пола ведро и выбрасывает в мусор. Тот факт, что он находится в тесном контакте с моим порно, завязывает мой желудок узлом и накаляет всю грудь.

Коннор говорит Роуз: — Тот последний мужчина был полным кретином.

Она не решается согласиться с ним, хотя я вижу, что она согласна.

— Что он сделал?

Коннор завязывает пакет и ставит его у стены. Он бросает украдкой взгляд в сторону Роуз, сплошные секреты, что-то такое, что было у меня с Ло. Мое сердце замирает, но я быстро отгоняю эти мысли.

— Ну, мы пришли в кабинет психотерапевта, Роуз представилась и рассказала ему о своих сексуальных проблемах…

— Подождите… — я подняла руки, выпучив глаза. Я смотрю на них обоих, а они стоят так, как будто ничего необычного не происходит. Как будто эта история чертовски нормальна! Я моргаю на Роуз. — Ты ведь не притворялась мной?

Она качает головой.

— Конечно, нет, Лили.

Я выдохнула. Хорошо. Это было бы неловко.

— Я сказала ему, что у меня зависимость от секса, но я дала ему свою личную информацию. Ты в безопасности.

Боже мой.

— Зачем тебе это нужно?

Она пожимает плечами.

— Это был единственный способ, чтобы этот человек меня принял. Сначала я должна была стать пациенткой.

Я съеживаюсь, отказываясь смотреть на Коннора. Мне стыдно за нее больше, чем следовало бы. Я понимаю, что скоро я буду чувствовать то же самое. Возможно, даже в десятикратном размере.

— И что случилось?

Роуз внимательно изучает мою реакцию и тут же закрывает небольшой промежуток между нашими телами. Она кладет руку мне на плечо.

— Тебе не нужно это слышать. Не каждый психотерапевт похож на него, и я обещаю тебе, Лили, что никогда не отправила бы тебя к тому, кого не считала бы абсолютно идеальным.

Верно, но проблеск страха все равно поражает меня холодом.

— Тем не менее, я хочу знать.

Коннор прикладывает пару пальцев к губам, изучая меня так же, как моя сестра, задаваясь вопросом, смогу ли я справиться с правдой.

— Пожалуйста, — добавляю я.

Моя надутая губа, должно быть, покорила их — или, по крайней мере, Роуз, потому что она сдалась первой.

— Он спросил меня, какие у меня сексуальные предпочтения, и я сказала ему, что тяготею к порно и сексу на одну ночь, но ничего слишком извращенного.

В те выходные, когда Ло уехал в реабилитационный центр, я действительно поделилась с Роуз большинством своих секретов. Я объяснила ей свои привычки прогуливать семейные мероприятия (и даже рассказала, какие именно) ради быстрого секса в уборной или перепихона в клубе. Ничего сокрушительного. Зайти. Словить кайф. Свалить. Так мне нравилось со всеми, кроме Лорена Хэйла.

— И что случилось? — я почти собираюсь грызть ногти, но вместо этого решаю скрестить руки, пряча ладони под ними.

— Он просмотрел список вещей, спрашивая меня, возбуждают ли они меня, — беззастенчиво отвечает Роуз.

Коннор выглядит таким же невозмутимым. Боже, они излучают уверенность. Он говорит: — Мастурбация, дилдо, вибраторы, анал, раком…

— Она понимает, — огрызается Роуз.

Он ухмыляется в ответ, и, клянусь, у них происходит еще один «момент» — Роуз выглядит так, будто хочет оторвать ему голову, а Коннор выглядит так, будто хочет поцеловать ее за это. Так странно.

Я потираю свою горячую шею.

— Ребята, вы когда-нибудь смущались?

Если это суперспособность умного человека, то я точно хочу ее.

Коннор задумчиво смотрит в потолок.

— Ну, был один раз… вообще-то, нет… — он качает головой. — Нет, это был не я, — его темно-синие глаза встречаются с моими. — Я свободен от смущения.

— Я тоже, — говорит Роуз.

Я прищуриваюсь на нее.

— Правда?

Должно быть, было время… о да.

— Как насчет того, когда ты была в шестом классе на школьной экскурсии в Вашингтон?

Меня с ней не было, но ее одноклассники пересказали эту историю с такой театральностью, что только робот мог бы остаться без чувств. Мама сказала, что всю дорогу домой она плакала злыми, смущенными слезами.

Глаза Роуз расширились в тревоге.

— Ты хочешь знать, что сказал психотерапевт, или нет?

— Ты покраснела? — со смехом спрашивает Коннор у Роуз.

Коннор: 2. Роуз: 0. Она меня убьет.

— Давайте вернемся к обсуждаемому вопросу, — говорю я, пытаясь прикрыть ее, но вред уже нанесен.

Коннор толкает ее локтем в бедро.

— В чем дело? Ты упала в Отражающий бассейн?

— Нет, — невозмутимо отвечает она, глядя на стену.

— Ты неправильно процитировала речь Авраама Линкольна?

— Этого бы не случилось, и это ничуть не смущает.

— Мне было бы стыдно, — говорит он, приподняв брови.

— Да? Ну, ты как зеленый петух. Если твой вид существует, то только один.

Он ухмыляется.

— Скажи это еще раз.

— Я бы предпочла выпотрошить твою кошку.

Я смеюсь.

— О, уделала.

Привлечение Сэди к спорам всегда оживляет ситуацию. Роуз угрожала изуродовать его питомца двадцатью разными способами. Это ее главное оружие против своего парня, но он находит каждую из них такой же забавной, как и следующую. Очевидно, Роуз еще не входила в его квартиру из-за того, что у Коннора есть полосатая кошка, которая ненавидит женщин. Поскольку кошка тоже полноценная женщина, Роуз считает это существо настолько близким к демону, насколько это возможно для животного.

Коннор изо всех сил старается не расплыться в еще более широкой улыбке и не показать свое поражение. Он качает головой в сторону.

— Какой-то мальчишка-идиот дёрнул тебя за резинку трусов, да? Назови мне его имя, я хочу с ним поговорить.

— Это было в шестом классе, — говорит она, нахмурив брови. — Тебе не нужно рыться в моем книге историй и нападать на всех людей, которые меня обидели.

Я отвечаю: — Да, потому что она уже кастрировала большинство из них.

Коннор смеется, и я клянусь, что он уже готов опуститься на одно колено и сделать предложение. Он облизывает губы, чтобы скрыть свое растущее удовольствие.

— Значит, я прав? Кто-то дёрнул тебя за резинку трусов?

— Что? Нет, — Роуз отпрянула назад, обиженная. — Я уже даже не нахожу это таким неловким. На самом деле это просто раздражает меня, поэтому я думаю, что нам стоит двигаться дальше.

— Я не хочу двигаться дальше, дорогая. Просто выпусти это наружу. Вдохни и отпусти, — он сильно вдыхает и выдыхает изо рта, немного дразня ее, и ее кошачьи глаза прожигают в нем дыры.

— Хорошо, Ричард.

О, она даже назвала его настоящим именем. Теперь все становится серьезным. Я не могу отрицать — их ссоры отвлекают меня от мыслей о Ло и моих привычках. Иногда я думаю, что общение с Роуз и Коннором помогает снять напряжение. А иногда мне кажется, что они стоят на пути у меня и моих желаний.

— Я гуляла по одному из Смитсоновских музеев и остановилась перед моделью Солнечной системы. Пока я читала надписи, группа мальчиков из моего класса собралась позади меня, показывали пальцем и хихикали, а потом сказали: — Мы видим Уран (с англ. Uranus — Ur anus — твой анус).

Коннор не смеется.

— Это даже не умно.

Становится только хуже, вот и все, что я думаю.

Губы Роуз дергаются, пытаясь улыбнуться, но в ее глазах вспыхивает гнев при воспоминании.

— Я проигнорировала их, а потом они сказали: — Эй, у тебя кровь из ануса.

Коннор хмурится.

— В тот день у меня начались месячные.

Я морщусь от ее болезненных воспоминаний. Такие вещи остаются с человеком навсегда. Даже если они кажутся маленькими и незначительными, такие детские истории, как история Роуз, остаются на всю жизнь.