Давным-давно, когда первозданная лазурь небес еще не выгорела от солнечных лучей, а гирлянды ярких созвездий освещали путь опасающимся свалиться за край земли мореплавателям, в городе Лильвиль жил помощник трактирщика Эйв. К своим восемнадцати годам он оставался в одном доме с матерью, овдовевшей вскоре после его рождения. Эйв с детства рос замкнутым, сторонился шумных компаний сверстников, был равнодушен к игрищам, и в отличие от ребят не стремился поскорее овладеть азами какого-либо мастерства. Более всего остального его манил старый сад возле дома, где он уединялся с оставшейся от отца исцарапанной пятиструнной лютней. Тихо напевая удивительные баллады о доблести, мудрости, верности и любви, слова которых рождались сами собой, Эйв словно возносился над сливовыми деревьями и присоединялся к парящим кругами птицам. Чаще других его сердце волновал мотив пришедшей во снах песни о загадочном страннике, идущем, невзирая на многочисленные преграды, в далекий край вечного счастья. Про сказочное королевство Ириас, где каждый находит истинное призвание и верных друзей, рассказывали детям на ночь удивительные истории, чтобы засыпающие малыши представляли утопающую в цвете диких черешен страну вечной весны, ждущую всех отчаявшихся обрести радость жизни. И что удивительно, Эйв продолжал верить в волшебное государство даже тогда, когда достиг восемнадцатилетнего возраста молодого мужчины.

– Эх, Эйвинд, горюшко мое! Ты такой же беспутный романтик, как и отец, – тяжело вздыхая, говаривала ему мать. – Тот тоже все время о чем-то мечтал, метался, пока не завербовался в войско герцога Гудхильда на восточных рубежах, где вскоре сгинул. Хорошо хоть трактирщик Гюнт по доброте душевной дал тебе возможность заработать на кусок хлеба, избавив от соблазна искать удачу в чужом краю.

– Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего, – сетовал Эйв в ответ. – Быть на побегушках у жирного скупердяя Гюнта лишь для того, чтобы не умереть с голоду незавидная доля.

На самом же деле молодого человека в принципе устраивало любое занятие, позволяющее мысленно пребывать в мире своего богатого воображения.

Тянулись похожие один на другой дни, и так могло бы продолжаться долго, пока одним погожим утром Эйв, выйдя из материнского дома, направился не к трактиру Гюнта, а, стараясь оставаться неприметным, вышел узкими улочками на окраину родного города. С закинутой за спину подругой-лютней, небольшим бурдюком с морсом и сумкой на длинном плечевом ремне, куда втайне от матери ночью сложил высушенные фрукты, козий сыр и имбирный хлеб, парень теперь походил на бродячего менестреля. Выйдя на тракт, он зашагал к соседнему городку, славящемуся не только своей причудливой архитектурой, но и известным всему королевству мудрецом Гутредом, которого молва считала самым старым человеком на свете.

Уже к вечеру Эйв вошел в бронзовые городские ворота с округлыми сторожевыми башнями по краям, над которыми развивались длинные полосатые стяги, и словно очутился в огромном музее. От многоцветья покатых крыш над уютными домишками, средь которых тут и там прорастали богато декорированные белоснежные особняки, зарябило в глазах. Шагая к виднеющемуся в лучах заката острому шпилю ратуши по аккуратно вымощенной булыжником извилистой дороге, Эйв разглядывал встречных горожан, облаченных подстать строениям в яркие платья. Достигнув, наконец, круглой площади в самом центре, он сбросил к ногам сумку, утолил жажду и, бережно взяв в руки лютню, затянул балладу о доблестном рыцаре Скьельде, основавшим по легенде первое поселение на месте будущего города. Тут же Эйва обступили праздные зеваки, и уже вскоре его слушала небольшая толпа, награждая громкими аплодисментами в кратких перерывах между музыкальными композициями. Когда в сгустившихся сумерках окна окружающих площадь зданий сделались медовыми от зажженных светильников, лютня умолкла, и порядком подуставший исполнитель попросил собравшихся указать ему дорогу до дома мудреца. Проводить юношу к знаменитому земляку в знак благодарности за вечерний концерт наперебой вызвались несколько человек, и спустя полчаса перед Эйвом отворилась дверь неприметного одноэтажного домика, утонувшего в кустах чайной розы. Прислуживающий его хозяину мальчик без лишних вопросов пригласил гостя войти, подтвердив заверения провожатых в том, что мудрец готов выслушать всякого пришедшего издалека вне зависимости от времени суток.

Гутред сидел в буковом кресле-качалке, нарушая тишину полумрака мерным поскрипыванием рассохшегося дерева. Его седая голова устало склонилась к левому плечу, старческие руки покоились на подлокотниках, а ноги покрывал клетчатый плед из овечьей шерсти. Окинув Эйва немигающим цепким взглядом пережившего своих внуков человека, он опустил веки, будто вмиг узнал о нем все до последних мелочей. Так оно, в общем-то, и оказалось.

– Бросил все и пошел искать лучшую долю? Что ж, похвально, – молвил старец в ответ на почтительное приветствие.

– Да, держу путь в страну счастья Ириас, – отозвался Эйв, ничуть не удивившись его проницательности. – Понимаете, посеянная в раннем детстве искренняя вера в сказочную землю радости, дружбы и любви только крепла во мне с годами. По-другому и быть могло! Ведь она вдохновляла меня на музыку и поэзию, наполняла силами, не позволяла опускать руки. Однако жить среди людей, меряющих счастье тяжестью мешка с серебряными монетами, становилось все труднее. К тому же окружающие стали говорить со мной, как с остановившимся в развитии городским сумасшедшим, уже не пытаясь вразумить, чем подтачивали мою веру. Я волей-неволей стал сомневаться в своем душевном здоровье, перестал сочинять баллады и, в конце концов, отправился искать Ириас, – он на мгновение умолк, а когда убедился, что мудрец его еще слушает, закончил. – Другого выхода у меня нет. Если страна счастья существует, то и жизнь моя и творчество имеет смысл, а если она лишь плод больного воображения, то вряд ли стоит далее дышать воздухом, в котором больше не разлито вдохновение.

– По дремучести своей считал, что романтики среди молодых людей давно повывелись. Однако ты, Эйвинд, приятно меня удивил, – обратился Гутред к гостю по имени, хотя тот так и не успел представиться. – Но чем тебе могу быть полезен я?

– Надеюсь, что вы подскажете, в какую сторону света следует держать путь и как с него не сбиться, – без обиняков выпалил Эйв, чувствуя к себе расположение мудреца.

Казалось, Гутред начал проваливался в сон, пропустив его ответ мимо ушей, однако после затянувшейся паузы старец открыл глаза и еще раз пристально взглянул на своего гостя.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.