- Петрович, так, на всякий случай, сними общий план фанатов и поклонников. - Олег раньше с такой разновидностью публики не сталкивался, дворовые компа-нии его не привлекали.
- Хорошо, только чуть прикройте, а то сейчас позировать начнут и кривляться.
- Почему сразу кривляться, может тогда они показывают свое истинное лицо?
- Вот охота тебе, Андрейка без конца умничать, тоже 'лицо' демонстрируешь?
- Ладно, пристыдили. Пройдемте в залу.
Зал, не очень большой, да и не концертный даже, а давно не ремонтированное помещение бывшего районного дома бывшей культуры, казался не просто заполненным, а забитым до отказа. Над оформлением сцены особенно не задумывались - на фоне ДК-овского задника с колокольчиками после выпускного вечера, торчали разные металлические конструкции для крепежа светового оборудования.
Олег скептически поджал губы.
- Ну, не заморачивались ребята...
- Может у них стиль такой, - предположил звукооператор.
- Заключающийся в отсутствии всякого стиля.
- Не злобствуй, просто ребята 'на мели'.
Свет внезапно погас и раздался дружный вопль - визг - стон - вой поклонниц и поклонников.
Затем, постепенно начала высвечиваться сцена и появился сам Миша Вяземский. Выражение восторга публики стало стремиться к ультразвуковому барьеру.
- И чего они все так кричат? - даже просто морщиться Олегу было больно.
- Это изощренная месть руководства. Посылать народ с похмелья, с больными головами, слушать завывания. Чего нам от него нужно-то? - Андрей покопался в сумке и достал головные телефоны с большими поролоновыми наушниками
- Интервью, ты же сам слышал.
- Оплачено?
- Наша компания не бюро добрых услуг, зря не пошлют, - прокомментировал Петрович, не отрываясь от камеры. - Гастроли у него... культуру понесет в массы... на необъятные просторы 'глубинки'...
- О, гляди, Петрович, наш попик, только прикид мирской. - удивился Олег.
- Точно, он, только это дьяк.
- Ну, дьяк. Чем они отличаются?
- Это чины церковные...
- Во, как в армии... - Андрей сдвинул один наушник в сторону.
- А ты-то там был? - Петрович как то странно взглянул на него, не то, что бы презрительно, а с некоторой недооценкой.
- Где?
- В армии.
- Нет. По слуху не прошел.
- А в звукооператоры сгодился? - хмыкнул оператор.
- Да хватит вам. Давай, возьмем общие планы, и дьяка этого захвати, чего он там бормочет...
- Молитву, наверное, но уж точно не за здравие.
- И потом с наездом, покрупнее, само светило современной эстрады. И вон тех фанаток, уж очень стараются.
- Ты смотри, сколько девчоночек симпатич-неньких... - вздохнул Андрей. - Только они ему без надобности...
- Почему?
- А ты не видишь? Вон в углу вроде как драка начинается...
- Темно там... ничего не выхватим...Так, Петрович, фанаток поярче. На старательность нужно обращать внимание и она должна быть вознаграждена мельканием на телеэкране. Ну, и Андрей потом полюбуется, так-то он стесняется.
- Осваивается молодой специалист у нас, Петрович. Хамить начинает более заслуженным и опытным сотрудникам.
- У тебя и учится, так что поглощай плоды, - отозвался Петрович. - Помогите поближе продвинуться.
Раздвигая дрыгающуюся под музыку толпу, чтобы они не толкали оператора, съемочная группа начала медлен-но пробираться к сцене. Миша Вяземский (а по-другому его и не назовешь), заметив, что камера берет крупный план, вышел на авансцену и начал исполнять соло, испытывая гитару на прочность и извиваясь соответствующим образом, иногда даже подвывая от избытка чувств.
- Во дает! Пусть не в тему, но с желанием!
- Давай еще ближе.
- Нет. Так пломбы видно, уж очень широко рот разевает, - Петрович застыл величественным памятником самому себе.
- Вырежем. И глаза...
- Тоже не следует.
- Почему?
- Ты посмотри, какие у него зрачки... по 10 копеек
- Обкуренный что ли?
- Пойди, спроси...на что у него так организм реагирует... может от куража...
Вяземский, войдя в раж, изо всех сил стиснул и вывернул гриф так, что тот с треском оторвался от деки. При этом Миша издал некий финальный рык, в изнеможении рухнув на сцену. Поклонницы от восторга зашлись в истошном визге.
- Ну, надо же, сколько экспрессии!
