- Вчера видел Петрова.
- Который вёл дело пятнадцатого года? Из "Скворечника"?
- Да. Как бы без привлечения внимания покопаться у них в архиве.
- Попробуем. У меня там кузен.
- В смысле? - Сёмин расстегнул куртку.
- Системным администратором. Жаловался, что начальство завалило работой - отцифровывает все старые бумажки, пока мыши их того... Чего искать следует?
- Не торопись, сформулируем. Только поаккуратнее. Возможно, Петрова из-за этого там и придержали.
- Угу. Вот и парочка клочочков. Вырывали листочки-то. Ещё один. На экспертизу?
- Да, передай Толмаковскому, пусть посмотрит. Где Бобров?
- Ещё не появлялся.
Дверь распахнулась, пропуская улыбающегося старшего лейтенанта.
- Вот стажёр! Ничему не научился! Нужно говорить: только что был здесь и стул ещё хранит тепло его... ну, просто, его тепло.
- Сейчас запишу.
- Петрович, полковник по квартире нумер девять вызывал? - спросил Бобров, пожимая руку.
- По этому делу ещё нет.
- Сейчас начнётся "последний квартал", "конец года". И сон мне какой-то странный привиделся.
- Петров рекомендовал снам верить. Вчера меня после работы поджидал.
- Как он?
- Надеюсь, поправится. - Андрей Петрович взглянул на просветлевший экран телефона. - А вот и начальник.
- - -
Конечно, полковнику Филипову до Тараса Бульбы, имеющего двадцать пудов весу, было далековато... а может и нет. Может Гоголь просто приврал для пущей литературной выразительности.
- Ты, капитан, в курсе, что последний квартал?
- В курсе, товарищ полковник.
- А что конец года?
- В курсе.
- Сколько у вас с Бобровым дел висит?
- Одно по квартире Романовина.
- Ищи, как закрыть. Премию скоро распределять будем.
- Ищем.
- А почему через голову? Почему запросы через голову делаешь?
- Не было такого.
- А это что? Галлюцинация? "По запросу о совместной работе с Парижским отделением Интерпола..."
- В устной форме. Пытались восстановить утраченные из дела документы.
- Может Матвеев их сам за ненадобностью...
- Возможно. Но для прояснения...
- Я вам с Бобровым проясню! В Париж им захотелось!
- Какой Париж?
- Столицу Франции. Шиш вам. Объяснительные мне на стол через тридцать минут. Время пошло.
- А справку я могу взять?
- Пока у меня полежит.
Старлея на месте не наблюдалось, да и стажёра тоже. Сёмин достал телефон.
- Что стряслось? - вошедший Бобров опять благоухал столовой. - Тарас гневается?
- Требует наши объяснительные через двадцать шесть минут. По поводу сотрудничества с Парижским отделением Интерпола.
- Это по Матвеевскому делу? Что-то я слышал. Тогда ни наши к ним, ни они к нам... по телефону, правда, несколько раз толковали. О чём? Это француз может рассказать. Матвеев и живой-то был не очень разговорчивый.
- Ты же пришёл после него?
- Из соседнего отдела. А так пересекались плюс служебное "радио". Бульба кулаком стучал?
- Нет. А что?
- Раньше как грохнет по ДСП-шной столешнице, та пружинит, всё со стола разлетается. Подчинённые бросаются собирать, по полу ползают. А он гремит. Дал Бог голосок. Тут у нас одна деревянных дел мастерская в разработке случилась. Скинулись на столик со столешницей из дубовой доски-семидесятки. Теперь не стучит - эффекта нет. Что писать будем?
- Ты пиши, что не в курсе. А я, что был устный запрос не по поводу нашего сотрудничества с Интерполом, а по поводу наличия запросов о сотрудничестве на этапе расследования первого эпизода.
- И ещё интересно, как распечатка, адресованная тебе, оказалась у полковника.
По довольному виду Аронова было понятно, что есть ещё радости в жизни.
-А я нашёл!
Он развернул свежеотпечатанный постер величиной с ватманский лист.
