Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Потом началась перестройка, всё стало разваливаться. Всё, что было в колхозе, продали, и мы остались с тобой у разбитого корыта, помнишь? Ты оказался прав, друг мой. Откуда нам было знать, что делать? Как зарабатывать? Ты начал заниматься землёй, я стал разводить скот. И что? Становилось всё хуже и хуже. Уехали все наши друзья и знакомые. Кто в Россию, кто в Германию или Израиль, а кому некуда было – те махнули в город.

Я бы тоже уехал, если бы не сын. Эх, сыночек, мой бедный сыночек! Помнишь его? Спортсмен, активист, постоянно выступал на концертах. Мой Талгатик… Поехал учиться в город вместе с твоим Сержаном, ведь они были не разлей вода, и всё, пропали там. Изредка звонил и всегда говорил, что всё у них хорошо. Пару раз в год приезжал с дружками. Машины новые, всегда при деньгах. Говорили, что работают в какой-то фирме. Я всегда замечал у них в багажнике оружие. Наверное, охранная фирма, думал я. Тогда мы с тобой в первый раз купили цветные телевизоры, помнишь? Обмывали сколько дней! Потом холодильники они привезли – это было чудо! Беззвучные. А мы с тобой всё работали и работали. То пахали, то сеяли, то за скотом ухаживали. Остальные дети тоже разъехались кто куда. Колхоз-то наш совсем обезлюдел. Я уже было собрался тоже переехать ближе к городу, и тут тот самый случай… Тот самый случай…

Не знаю, что произошло и как. Я теперь только понимаю, что он был рэкетиром или чёрт его знает, как они назывались. Что-то не поделили, и в него выстрелили. Прямо в сердце.

Я с имамом омывал его тело, точно так же, как тебя сейчас. Молодой совсем и красивый мой сынок лежал на моих руках с простреленным сердцем. Ему бы жить да жить… И всё как-то оборвалось у меня тогда внутри, Калтай. Ты, наверное, помнишь, как я начал заливать своё горе проклятой водкой. Я пил без перерыва! Не помню ни одного дня тех лет, когда бы я не пил! Вроде становилось хорошо сначала, боль отпускала. Галия начала ругать, а мне было плевать, я пил и пил. Да и водка какая тогда была, вспомни? Вонючая, китайская какая-то, и спирт этот «Ройяль» вроде. Сколько людей тогда померло! Просто-напросто травились и умирали. Кто-то гнал самогон дома, и в этих «точках» мы брали это пойло по ночам. Пить же запрещали тогда! Пропаганда. А что было нам делать? Работы нет, жить не на что. Когда спиваешься, всегда находишь повод. Каждый день. Это вроде как свой кружок по интересам. Ищешь членов своего клуба, находишь и ставишь цель – выпить. Я же был комсомольским лидером, помнишь? Мог любого уболтать. Вот моя команда и слонялась по колхозу целыми днями… Я стал лидером наших алкашей. Вожаком! Я распределял, кому и сколько надо наливать, замучил бедную Галию, требуя закуски. А где её брать-то ей? Я же ничего не зарабатывал!

Эх, Калтай, Калтай! Все свои грехи на этом белом свете я совершил тогда. В той своей запойной жизни. Бедные мои жена и дочь! Они всё вытерпели и выдержали. Даже тогда, когда от меня отвернулись все! Никто со мной не общался, с алкашом. Я бы так и умер давно, если бы не ты, Калтай. Если бы не ты…

Помню, как ты отвёз меня в райцентр, убедил главного врача больницы пролечить меня. Помню, я сопротивлялся и материл тебя. Я сейчас понимаю, что у меня тогда была белая горячка. Я видел везде сусликов и козлов всяких. Тогда, находясь на лечении, я познакомился с имамом, который приходил туда, чтобы поговорить с такими, как я. Я много с ним говорил, Калтай, очень много и долго. Не соглашался с ним, ругался часто, а он просто улыбался и давал мне ответы на мои вопросы. Почему забрали сына? В чём его вина? Почему умирают дети? Эти и многие свои обиды я ему высказывал в лицо. Я был агрессивен. Мне хотелось рушить всё кругом, я ненавидел весь мир за несправедливость. За то, что у нас с тобой, Калтай, всё отобрали! Я обвинял судьбу, людей и весь мир в том, что я несчастен, и от этого мне хотелось выпить! И чем больше, тем, казалось, будет лучше. И знаешь что, Калтай? Однажды я посчитал, что из 15 пацанов, с кем я учился в школе, оказывается, в живых остались лишь четверо. А в нашем посёлке только я один. Все спились и умерли, представляешь? Все! А у меня дочь заканчивала школу тогда, жена без работы, скот я весь почти продал и пропил…

Я сам пошёл к этому имаму. Дархан его звали. Он был святым человеком! В посёлке тогда все говорили, что я на реабилитации, а на самом деле я каждый день ходил к нему и лечил душу. Читал и учил наизусть суры из Корана. Перед моими глазами, как кадры из фильма, прошли все мои грехи. Ты даже не представляешь, как мне тогда было стыдно! Я не спал ночами и часто просто рыдал, прося прощения у Всевышнего!

Ты знаешь, Калтай, мы всегда начинаем искать бога тогда, когда нам трудно. Мы просим помощи. Кто хочет власти, кто денег, кто ребёнка – да мало ли кого или чего? Все просят. Если это не случается или не сбывается, мы начинаем злиться и сомневаться. Дархан меня научил быть благодарным. Просто быть благодарным Всевышнему за всё. Даже за потерянного сына. Это трудно понять, но так надо. Так нужно, понимаешь? Если хочешь хорошего будущего, не стоит, оказывается, жить в тёмном прошлом. Вот это всё я там понял и принял…

А через год посадили твоего сына. Это и неудивительно, ведь он тоже занимался чем попало. Помню, как ты переживал, друг мой! Ты тогда продал всё, чтобы его вытащить. Адвокаты, судьи, полиция. Вытащил, и что? Полгода он поболтался тут у тебя и уехал в город, а там новый срок. И всё.

Моя дочь поступила в училище, затем в институт. Ты же знаешь, какая она у меня умная! Затем решила выходить замуж. Тут и твоя Акмарал тоже засобиралась, помнишь? Мы почти одновременно сыграли свадьбы нашим дочерям. Тогда свадьбы были попроще, чем сейчас. Палатки, музыка, салаты и водка. Всё было просто. И люди тоже были гораздо проще.

Да, Калтай, много воды утекло с тех пор. Я много раз хотел уехать, да Галия не соглашалась, хотела быть рядом с сыном. Она всегда молилась на Талгата. Я больше как-то тянулся к дочке, ты знаешь. Даже на рыбалку только с ней, а ты с Акмарал. Хорошие были времена…

А жизнь мчалась мимо. Что-то менялось, страна уже стала другой, а мы все так и жили в этой дыре. И осталось-то тут всего 17 дворов, и то все ищут, куда бы переехать. А нам всегда было некогда. С утра до ночи мы в поле или со скотом. Что день, что ночь, зима-лето – без разницы. Мы даже ни разу не отдыхали, оказывается, по-человечески. Так, чтобы на курорт какой-нибудь или в санаторий. Ни разу…

Я всегда чувствовал твою поддержку и сам всегда относился к тебе с уважением, ты знаешь. Ты был для меня как брат. Нас-то и было всего 2 семьи казахов на весь посёлок. Вот так и прошла целая жизнь! И ничего не вернуть назад…

Берик закончил омовение, сшил рубашку из белой простыни, надел на Калтая и после прочтения молитвы вышел из комнаты.

В доме стоял всё тот же смрад. Света, немного пошатываясь, мыла посуду, зять спал за столом, а Сержан сидел и курил. Он остался в одной только майке, и было видно, что всё его тело в татуировках. Он всегда ими гордился, когда выпьет.

– А, ты закончил, Борька? – еле выговаривая, спросила Света – садись, щас я чай дам.

Но, видя их состояние, Берик вежливо отказался и пошёл домой, сказав, что придёт утром пораньше.

На следующий день Берик с женой занимались похоронами. Галия пекла хлеб, баурсаки, варила мясо, а Берик помогал резать бычка и готовил место для погребения. Выкопать яму достаточного размера зимой было очень трудно. Когда все было готово, он с парнями вернулся домой к Калтаю. Теперь нужно было достойно проводить друга со всеми почестями. Берик объяснял Светлане и детям, что и как надо делать. Он лишь просил всех воздержаться от выпивки хотя бы до вечера. И вроде все держались.

Похоронив Калтая, все мужчины посёлка, всего 12 человек, большинство из которых были пенсионерами, инвалидами или просто алкоголиками, пришли на поминальный обед в дом Калтая. За столом никто не пил, но всё же все периодически заходили в гараж и оттуда выходили уже с запашком. После поминального обеда все разошлись по домам. Многие уже шатались. Сержан тоже был изрядно пьян, Ануар или Андрей, – как в посёлке звали второго сына Калтая – держался, но запах перегара шёл и от него. Когда Берик уже хотел идти домой, его остановила Акмарал и попросила попить чайку вместе со всеми. Берик согласился.

2
{"b":"776009","o":1}