Действующие лица:

МА – Магистр аллегорий.

МПБ – Московский профессор биологии.

ТДЛ – Ташкентский дервиш-литератор.

АПБП – Американка-профессор болгарского происхождения.

Упоминаемые лица:

ВТ – Влиятельный Товарищ.

ДЗ – Дальний Знакомец.

ЮПФ – Южный Профессор Федерации.

ННП – непосредственный научный руководитель.

ЗЛФ – заведующий лабораторией фотобиохимии.

ПА – предзащитный аспирант.

Мдопип – Московский деляга от поэзии и прозы.

З.М. Кишкина – доцент мехмата МГУ в 1960-70-е годы.

Ю.В. Борисов – доктор физико-математических наук (1973 г.), научный сотрудник Лабораторного корпуса «А» МГУ.

М.Э. Камилов – председатель Ассоциации голубеводов Узбекистана (АГУ).

В.В. Абрамов – заместитель председателя АГУ.

Друзья ТГЛ, о которых он даёт краткую информацию и фотоснимок (на нём есть и он сам, Ташкентский дервиш-литератор):

В.Ю. Завлунов – нью-йоркский бизнесмен и голубевод, родом из Ташкента.

Б.Н. Атаханов – ташкентский бизнесмен и голубевод.

Не скучно. Бывает грустно.

Порой – печально.

Но руку есть кому подать.

Пусть мысленно.

Иль виртуально.

Ступаем по жизни мы в общем-то долго,

Шли изредка вольно, обычно же – строго,

Родных хоронили, знакомых, друзей,

Нам тоже осталось не так уж и много…

Дорогой Дéрвиш!

Разреши мне внести коррективы в предложенный тобой порядок раздачи твоих книг.

Смысл двойной. Не только не обидеть тех, кто хотел бы получить книгу, но ему не досталось, но и не задеть тех, кто не стал демонстрировать свои успехи, а такие есть.

По нынешним правилам научного этикета, нескромно привлекать внимание к своей персоне.

Поэтому книги раздают у нас как бы между прочим: кладут на стол стопку книг и говорят: «Берите, кто хочет». И всё. Иногда все книжки разбирают быстро, и кому-то не достаётся. Иногда остаются не разобранные.

Если кому-то не достанется, то можно составить список, и им выслать электронные версии.

Моя интуиция подсказывает, что большого количества желающих взять книгу не будет. Просто потому, что теперь, за редким исключением, не любят собирать бумажные книги. Некуда их ставить. Подчас, не церемонясь, говорят: «Не нужна мне макулатура!».

А вот электронные варианты многие захотят получить.

Так что, давай не будем затевать лотерею.

Несколько книг я, безусловно, раздам персонально тем, кого ты назвал.

Твою записку «О себе» распечатаю и вложу в книги.

Кроме того, оглашу её вслух.

Прибавлю от себя несколько комплиментов.

А дальше – свобода волеизъявления.

Надеюсь, ты согласишься.

Приструнивать, одёргивать и даже отвергать неординарных личностей, жить во имя интересов общества, государства и светлого будущего, требования быть скромным, не высовываться, не привлекать внимания к своей персоне, – эти и прочие в таком же роде правила есть пункты не нового этикета, а прежнего, типично советского (это – в терминах сдержанных, дозволенных, а в стиле порицания – совкового). У меня с детства и доселе – не так! Кто же может знать человека умного так же полно и сказать о нём так же верно, как не он сам!

Добрый вечер, дорогой Профессор!

Согласен с тобой, безусловно!

Я, в общем-то, и сам предвидел то, что ты пишешь.

И мне очень не нравилось, что с придуманной мною лотереей обрекаю вас, организаторов (прежде всего – тебя!), на хлопоты и мороку.

Только, быть может, страничку обо мне просто зачитать ( в неё я позже внесу дополнения), а её распечатку в каком-то количестве экземпляров тоже выложить на кафедру (стол), объявив, что листы в основном предназначаются для тех, кто захочет получить книги в электронном варианте, так как в тексте есть виртуальный адрес автора.

Но опять-таки, дружище, всё остаётся на твоё усмотрение.

О чём я писал и в утренних письмах.

Дорогой Дервиш!

Сегодня на встречу пришло более 70-ти однокурсников.

Я не ожидал, что придёт так много народа, тем более что погода была холодная и дождливая, да и не все записались на пропуск.

Мы собрались в аудитории М-1.

Вначале я рассказал о том, как удалось коллективно написать и издать книгу воспоминаний однокурсников, а потом представил и твои две книги. Пересказал близко к тексту твоё «О себе». От себя добавил, что считаю тебя выдающимся писателем. Предложил взять книги тем, кого заинтересовал мой рассказ о тебе. В итоге все экземпляры твоей последней книги разошлись, но взяли их не те, на кого ты рассчитывал.

Список пришлю в следующий раз. К сожалению, памятку «О себе», которую ты так тщательно написал, осталась почти нетронутой. Хорошо, что я её огласил вслух.

Экземпляров книги воспоминаний про Чашниково, к сожалению, не хватило. Придётся ещё дозаказывать.

Тебе коллективный привет от однокурсников и пожелание доброго здоровья и благополучия.

Благодарю, дружище!

Тебе и всем нашим однокурсникам (1965) здоровья, спокойствия и всех благ!

Спасибо, Дервиш, за проникновенные пожелания!

Надеюсь, осенью организовать полноформатную встречу с видеозаписью или трансляцией онлайн.

Тогда и ты почувствуешь себя среди всех однокурсников.

К этой встрече надеюсь выпустить второй том «Воспоминаний».

Вскоре вышлю письмо всем об их завершении, но к тебе оно будет адресовано особенно.

Кто взял твою книгу – в прилагаемом файле.

Все просили передать тебе самые тёплые пожелания.

Экземпляров книги не осталось.

Даже мне не досталось.

Пришли, пожалуйста, в электронном формате.

И напиши, сколько стоит один бумажный экземпляр: некоторые готовы были приобрести. Если их желание не мимолётное, то, возможно, и переведут деньги. Но каким образом?

Дорогой Профессор!

Конечно, любопытно окинуть взором людей, взявших книги.

Среди них особенно интересно встретить тех, чьи фамилии и образы второй половины 1960-х годов навсегда остались в моей памяти. Это – ребята, парни. Может, и девчат я вспомнил бы, если непосредственно был бы на встрече. Увы!..

Приятно, что книга попала и Влиятельному Товарищу (ВТ). Три причины, которые к нему привязали меня в 2010 году: 1. отозвался на беду по моей дочери с её опухолью в голове, предпринял шаги по помощи и готов был реально посодействовать в необходимом; 2. его объяснения на сайте своего факультета о курсе языка и литературы для будущих медиков, его верные утверждения о необходимости для них этих предметов; 3. его мгновенное понимание из моего письма уровня владения мной русским языком и высокая оценка 2-3 моих стихотворений.

Вот потому я хотел, чтобы мои книги «Возвращение» и «Шедевры» попали к нему не в состолахватайстве, а из твоих рук. Ибо его высокое научное и служебное положение могло привести к тому, что для него могло и не хватить.

Да, наша жизнь – это цепочка могло-могло-могло, которая нередко, увы, такой и остаётся, не превращается в стало…