Смотрит Берлин с картины Смотрит Берлин с картины Ждёт остриё фактур Лаковых покрывал плавающий сумбур Манит меня, скотина, Мой воскрешает тур Давешней простоты в гонках немецких фур Вот и уставший мост Вспомнил мой чуткий шаг Мне довелось тобой крыть белизну бумаг, Голод моих холстов, жажду пути, Берлин Стань же моей стезёй, сутью моих рутин!.. Я как-то услышала это в церквушке Я как-то услышала это в церквушке Баптистской в одно воскресенье Оно трепыхалось мигренью в макушке — Пронзившее дух потрясение – Зачем надо людям кричать друг на друга, Когда, проронив понимание, И, волю давая отраве недуга, Играют в посудобросание? – Сердца отдаляются, сын мой, на мили Кричать – чтоб услышать сквозь воздух Толстенного слоя и облако пыли – А где эти мили? На звёздах? – А мили, о, сын мой… они между нами, Не дай им расти и плодиться О, как нелегко неврагам временами Мириться, мириться, мириться… – Скажи, а влюблённые тоже дерутся? – О, сын мой, хотелось бы верить, Что склоки их скверные в пепел сотрутся – А сможем ли это проверить? – Попробуй, о, сын мой: покуда услышишь Щекочущий искренний шёпот Из уст миловидных, что даже не дышишь, То знай – то сверхценнейший опыт – А значит ли это, что мили иссякли? – О, сын мой, конечно! И чудо, Что были актёры глобальных спектаклей Всего лишь на пробах этюда Я как-то вняла этой истине в церкви: С мигренью я вышла оттуда И мили иссякли, и мили померкли Любовь – наше топливо. Чудо Аэропорт Не бывала на космических орбитах, не вкушала пыль Венеры Мне не хватит сотни жизней, чтоб земною красотою напитаться, Ведь она в своих огромностях, по правде, никакой не мыслит меры Есть особенное место и ему хочу в любви своей признаться Только здесь могу увидеть, как гармошка самолёт целует в щёку, Как резвятся под шпагатом его рук лихих турбин грибные шляпки, Как в оранжевых жилетках человечки шелестят неподалёку, Как ребёнок восхищённо тычет в небо удивлённою культяпкой Что вы строитесь в шеренгу, ненаглядные мои вы пассажиры? До посадки вы успели бы списать подсказки с неба на ладошку: Добродушные пришельцы с полнолунного жемчужного инжира Посылают их, покамест вход кусает ненасытная гармошка Ты доставь меня к красотам, чудо-птица инженерной умной мысли, Ты крутись, грибная шляпка, суетитесь, человечки, пой, диспетчер!.. Без тебя мне не найти моей земли с её душой в подспудном смысле, Без тебя в моих глазах всегда рябил бы темнотой холодный вечер Ложные друзья переводчика Есть у полиглотов ложные друзья Как бы ни хотелось, верить им нельзя! Только ты подумал «Вздор, как прост язык!», — Он спешит расстроить умных горемык, Клан таких словечек в быт их вдруг внедря — Самый он пригожий из инвентаря Есть у полиглотов выдержка и спесь — Очень необычна данная им смесь Истово грамматик жадно грызть оплот — Та ещё задача, тот ещё сканворд! Есть у полиглотов чёткий лейтмотив, Спрятанный в фонемах, в слоге сложных чтив: Есть у прэводилцев ложные друзья, Хочется поверить… Верить? Нихт! Нельзя Разговор с миром Крик отчаяния – Кому бесплатных книг, народ? Кому страниц с душком печати типографской? Осилит кто походы вброд Сквозь мутные болота резкой душевстряски? – Мы заняты: учёба, дом, Семья, работа, дети, третья мировая… Когда уклад наш кверху дном, А бомба подрывает, точно чумовая, Тогда не до метафорок, Гипербол и других художественных вздоров: Кидают люди в амфору Огрызки алых яблок братского раздора Я давно не молилась Я давно не молилась — Теперь не слезает с колен Вес трясущихся бёдер Я давно так не злилась На бред завывания сирен И искру в огнемёте Помолюсь я Творцу, Помолюсь за разумность главы И за мягкость падений Нам вражда не к лицу, Нам не надо земли и травы, Нам не надо владений! Чур, объятия к небу! О нет, не ловите снаряд, А зовите Владыку — Он насущного хлеба Просящим даёт, говорят, Вместо волчьего лыка Шар Густонаселёный: очереди, пробки Шар сине-зелёный: спрятан по коробкам Людом разношёрстным толк существования… Кажется заносным Бредом мироздания Разнополюсная водная планета С гнилью человека нового завета Донор кислорода: вырублена роща Что же вы, уроды?! Кажется мне тощим Ваше понимание хрупкости Вселенной, Думающей жарко и самозабвенно Стой, лихой ты кучер, стоп, мои лошадки Некуда деваться – нам теперь несладко Как же я любила развитых приматов, Как мне были мерзки пули автоматов!.. Слишком населённый: семь нас миллиардов Шар ещё зелёный: лес вздыхает ярдом Воздуха раздора. Толк существования Стал нам смертоносным бредом мироздания |
