Рон смахнул с лица давно немытую слипшуюся прядь волос и, грузно откинувшись на спинку стула, уставился невидящим взглядом на грязную стену, по которой ползла жирная муха: быстро перебирая лапками, она явно намеревалась завладеть валяющимися на полу остатками давно засохшей, почерневшей и затвердевшей, словно камень, колбасы.

В голове звенело, будто там поселился крошечный духовой оркестр и без передышки неустанно оттачивал свой назойливый репертуар. Этот звон, рождаясь в глубине, отдавался в его висках и затылке тяжёлой тупой пульсирующей болью.

Опёршись рукой о стол, Рон попытался было подняться, но ладонь, попав на что-то жирное, разлитое по поверхности, скользнула в сторону и, потеряв равновесие, он тут же смачно припечатался носом к столешнице, навалившись на неё всей своей тушей.

Сдавленно ругаясь и размазывая рукавом засаленной рубашки кровь, сочащуюся из разбитого носа, мужчина среднего роста и около тридцати пяти лет отроду, давно небритый и явно обременённый лишним весом, спотыкаясь и хватаясь за стены свободной рукой, поплёлся в ванную. Добравшись туда, он открыл кран с холодной водой на полную мощность и подставил голову под упругую струю, с удовлетворением отмечая, как боль постепенно затухает, переходя в разряд привычно терпимой.

Закрыв кран, он дотянулся до полотенца, стёр стекающую воду и посмотрел на себя в зеркало. Зрелище впечатляло: на него смотрело обрюзгшее, опухшее, одутловатое лицо, обрамлённое мятыми всклокоченными патлами. Да и весь образ в целом убедил бы любого, даже искушенного зрителя, что перед ним либо бродяга, либо запойный пьянчужка с большим стажем.

С трудом прошаркав на кухню, мужчина стащил с полки аптечку и вытряхнул её содержимое прямо на пол. Тюбики, баночки и всякая мелочёвка, весело позвякивая, посыпались в разные стороны. И всё же ему удалось отыскать аспирин. Он выкатил на ладонь две таблетки и кинул их в кружку с водопроводной водой, наблюдая как та «закипает», издавая лёгкий шипящий звук. Сделав изрядный глоток и поперхнувшись, Рон тяжело закашлялся, сотрясаясь всем телом, хекая и захлёбываясь.

Прокашлявшись, он доковылял до холодильника, открыл его и уставился унылым взглядом на пустые полки с обрывками упаковок из-под еды быстрого приготовления. Пошарив в них, без особой, впрочем, надежды, он всё же обнаружил завалявшийся, сдавленный со всех сторон шоколадный батончик. Разорвав зубами его этикетку, он отхватил приличный кусок и, прихлёбывая уже растворившимся аспирином, поплёлся в комнату, где тяжело плюхнулся на плюшевый диван, пытаясь собраться с мыслями и понемногу восстанавливая ход событий последних трёх месяцев, который так кардинально изменил всю его жизнь. Точнее даже будет сказать, что события, на которые Рон возлагал огромные надежды, ворвались в его неторопливые и размеренные будни, словно тропический ураган на восточный базар в разгар торгового дня, враз смяв и разорвав в клочья привычный и стройный порядок вещей.

Итак, доктор Рон Пол Смитт, тридцать четыре года от роду, женат на белокуром очаровательном создании: девушке по имени Рэйчил с ирландскими корнями, своей бывшей аспирантке. В браке у них родились дочь Сьюзи и сын Ник, которым исполнилось семь и четыре года соответственно.

Блестяще окончив колледж, Рон поступил в Массачусетский Технологический Институт, по окончании которого через два года он получил свою первую докторскую степень по физике. Три года работы над исследованиями иммунной системы человека и – получение уже второй докторской степени по медицине. Активно привлекался военным министерством в качестве эксперта по иммунологии, консультирует правительство. В тридцать один год возглавляет лабораторию исследований регенерации тканей и получает крупный грант. В тридцать три – получает третью докторскую степень по биологии и всерьёз переключается на исследование клеточных мутаций…

– До вечера, милая.

Рон нежно поцеловал жену, допивая на ходу свою традиционную утреннюю чашку бразильского кофе с молоком, который та так превосходно варила. Сунув под мышку коричневый кожаный портфель, он снял с вешалки модный плащ и, взяв с журнального столика ключи от машины, торопливо вышел на улицу и направился к гаражу. Рон не любил опаздывать, а сегодня на девять тридцать у него был назначен важный эксперимент: лабораторную обезьянку по имени Дори, которая была больна раком в последней стадии с ярко выраженными метастазами в печени, должны были прооперировать с применением нового препарата, бывшего результатом полугодовых исследований целого коллектива, в основе которых лежала особая реакция организма некоторых грызунов, случайно обнаруженная при облучении радиацией.

Клетки этих грызунов не разрушались, как ожидалось, а, меняя свою структуру, словно преображались, начиная активно делиться и вытеснять из организма больные клетки, словно «поедая» их. Наблюдалось такое явление у животных, привезённых из определённого горного места. На это обратили внимание, и Рон лично возглавил экспедицию для исследования причин этого явления.

Впрочем, особых надежд никто не питал, подозревая случайное совпадение. И вдруг – успех! Не вдаваясь в сугубо научные подробности, суть заключалось в том, что грызуны пили воду из небольшого озера, расположенного там же в низине. А в этой воде были растворены различные химические элементы, залежи которых находились в почве. Эти-то элементы и оказывали такое «чудесное» воздействие на животных. А конкретно – активизировали иммунную силу самих клеток.

С этой водой провели ряд исследований, но оказалось, что она не оказывает никакого действия ни на мышей, ни на хомячков, ни на собак, ни на каких либо других лабораторных животных. Потянулись месяцы исследований и опытов, в течение которых Рону не раз хотелось бросить это дело, списав действие озёрной воды на случайные спонтанные мутации в организмах самих грызунов, но всё же желание докопаться до истины и привычка доводить начатое дело до конца не позволили ему бросить всё на полпути.

Его настойчивость, в конце концов, была вознаграждена! Оказалось, что действие минералов зависит от структуры клеток конкретного организма, то есть для разных клеток нужны были разные комбинации минералов и их различная концентрация. И, что важнее всего, оказалось, что критическое значение имеет то, в какой последовательности эти минералы соединяются!

Рон дневал и ночевал в лаборатории, просчитывая зависимость структуры препарата от строения клеток живого организма. Труд этот был титанический. И только выдающийся ум и поразительная настойчивость позволили ему всё же добиться успеха. Итоговую формулу алгоритма он оптимистично назвал «коктейлем жизни». И вот именно Дори сегодня первая и опробует на себе действие этого «коктейля».

Рон аккуратно вёл машину по улице. Транспорта сегодня было мало: он попал в «зелёную волну». Ехать было недалеко, потому что лаборатория находилась рядом с домом. Но, не привыкнув терять времени даром, вот и сейчас он методично просчитывал план предстоящей операции. От её результатов зависело многое: в случае неудачи потерян год напряженного труда и порядка двух миллионов спонсорских денег. Но зато – в случае успеха – результат может превзойти все ожидания!

Рон зарулил на парковку, закрыл машину и, зажав под мышкой портфель, поспешил к себе в кабинет. Аккуратно повесив плащ в шкаф, он надел белоснежный халат и, оглядев себя во весь рост в зеркало, висевшее на стене, аккуратно поправил галстук. Усевшись в огромное и очень удобное кожаное кресло, Рон углубился в чтение текущих документов.

Не прошло и полчаса, как в дверь кабинета постучали. В комнату вошёл худощавый мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с аккуратно подстриженной бородкой, за которой он явно ухаживал, и в тайне даже гордился, считая, что она делает его похожим на одного известного актёра.

Рон знал этого человека довольно давно: в своё время он здорово его выручил, выдернув из мелкого городка, где тот заведовал пробирками в местном заштатном университете. Возраст уже не позволял надеяться на что-то большее, но тут вмешалась судьба в виде приехавшего по каким-то незначительным делам Рона, который разглядел в этом ничем не примечательном человечке аккуратного и исполнительного сотрудника и сделал предложение, о котором тот уже и не мечтал. Рон забрал его к себе в лабораторию и сделал правой рукой и главным лаборантом, о чём в последствие, кстати, ни разу не пожалел. Звали мужчину Кел Посли.