– Идиотка, а если тебя кто-то видел?

Они оказались в доме, и мужчина торопливо закрыл дверь.

– Ну вот, – буркнул Вадим, – у нашей дамочки любовник.

– Чего ж она на тебя глаза пялила?

– Наверное, решила, что много не бывает. Зря я тебя разбудил.

– Успею выспаться. Возвращаемся или ее посторожим?

– Я б послушал, о чем они говорят, но, боюсь, кроме сюси-пуси, ничего не услышим.

– Если они что и замышляют, вряд ли это имеет отношение к нашему делу, – согласно кивнула я.

Вадим возразил:

– Не скажи. Такие дамочки иногда бывают весьма изобретательны.

– Чем ей могла досадить подружка дочери? А уж своему ребенку вредить она бы точно не стала.

– Ха, а если она отправила дочурку с глаз долой, чтоб вволю кувыркаться с этим типом? Детки, они ведь глазастенькие. Для того и огрела камнем ее подружку.

– Не заметила особого счастья в голосе любовника.

– Устал, наверное. Ладно, пошли. Если мы не можем их слышать, не вижу смысла здесь сидеть.

Возвращались мы по улице. Если кто-то обратит внимание на нашу прогулку, не беда. Это все-таки лучше, чем свернуть шею в овраге. Однако, миновав площадь, мы решили путь сократить. Вадим план поселка успел изучить и даже в темноте отлично ориентировался.

– Пойдем переулком, дальше вдоль пруда и окажемся напротив дома Ключниковых.

– Ты сказал, Димка звонил, – вспомнила я.

– Звонить-то звонил, но ничем не порадовал.

Мы уже видели пруд, когда возникло чувство, что кто-то смотрит на нас. Пристально. Очень осторожно я повернула голову вправо… Возле куста акации замерла женщина. Платье белело в темноте, точно подсвеченное изнутри. Женщина была так неподвижна, что в первое мгновение я готова была принять ее за одно из своих видений. Но тут стало ясно: она из плоти и крови, и передвигается, кстати, весьма неплохо. Сообразив, что ее обнаружили, она исчезла в зарослях. Оказалось, Вадим ее тоже заметил.

– А это еще что за хрень? – разозлился он, вознамерившись броситься следом, но я его удержала.

– В темноте ты только шишек себе набьешь.

Однако мы все-таки попытались понять, куда она подевалась. За кустами акации обнаружилась тропа, которая вывела нас к банно-прачечному комплексу, о чем сообщала вывеска на фасаде обшарпанного одноэтажного строения. Вывеска тоже новизной не блистала, но, судя по расписанию в рамочке, баня дважды в неделю все же работала.

Отсюда шла асфальтированная дорога к площади. Жилья поблизости нет, а белое платье мы бы непременно заметили, значит, беглянка где-то укрылась.

– Ну вот и женщина в белом появилась, – сказала я, когда мы после бесполезных поисков вновь направились к дому.

– Ага, точно по заказу.

– Думаешь, кто-то решил пошутить?

– Вряд ли над нами. Кто мог знать, что мы будем шляться по ночам?

– С этим, конечно, не поспоришь. И кто эта леди, по-твоему? Местная сумасшедшая?

– Найдем – узнаем.

– Мы будем ее искать? – уточнила я.

– Куда ж деваться? – проворчал Вадим. – Кому-то тут спокойно не живется, и в результате мы имеем пропавшего пацана, нервного батюшку, а теперь еще и бабу в простыне.

– Это было платье.

– Тоже не очень хорошо, учитывая, что тетка припустилась прочь, вместо того чтобы вежливо сказать «здравствуйте».

– Допустим, она необщительна.

– Дети возле реки видели ее днем. И не узнали. Отсюда вывод: она не из местных. Тогда что здесь делает? И какого лешего шляется по ночам?

– Ты прав, – подумав, кивнула я. – Если она не из местных, то где находится в то время, когда не пугает случайных прохожих?

– Может, она из города приезжает. Вопрос: зачем? Просто побродить по здешним улицам?

– Тогда она и вправду сумасшедшая. Допустим, у нее есть причина вести себя таким образом.

– Придумай хоть одну.

– Она тайно встречается с любовником.

– Одна такая у нас уже есть. Здесь что, разгул любовной горячки?

– Откуда мне знать? Наверное.

– Да? Может, и ты ее подхватишь? Тебе даже бегать никуда не надо. Стукнула в стену, и я тут как тут.

– Вдруг во мне проснется пагубная страсть к Ключникову?

– Баб, конечно, не поймешь, но Ключников все же перебор. Особенно когда я рядом: молодой и красивый.

– А чего это ты взялся себя рекламировать?

– Сам не знаю. Должно быть, близость природы так действует.

Проснувшись утром, Вадима в доме я не обнаружила. Приготовила кофе, теряясь в догадках, где Вадима носит, тут он и появился. Шел от калитки босиком, закатав штанины джинсов, рубашку перекинув через плечо.

«Наверное, купался», – подумала я с некоторой обидой.

– О, кофе, – поцеловав меня в макушку, сказал он, взял чашку из моих рук и выпил одним глотком.

Покачав головой, я отправилась в кухню, чтобы приготовить очередную порцию кофе, Вадим устроился на барном стуле.

– Сахара побольше, – попросил весело, а я поинтересовалась:

– На речке был?

– И там тоже. Полночи думал, где эта баба может прятаться. Вряд ли дом сняла или тем более комнату. Здесь, считай, та же деревня. Тайна личной жизни под большой угрозой.

– Не томи, – попросила я, ставя перед ним чашку. – Ты ее нашел?

– Нет. Но знаю, где искать. За баней начинаются коллективные сады. В темноте мы на домики не обратили внимания. Участки получали работники какого-то завода в городе, никто уже толком и не помнит какого. Землю распределили, кое-кто даже успел построиться, и тут пришли перемены. Завод бесславно пал в непримиримой конкурентной борьбе, и обещанные членам садового товарищества свет, вода и прочие блага цивилизации так обещаниями и остались. Собственно, и товарищества создано не было, Димка по крайней мере такового не обнаружил.

– То есть оно есть, но его как бы нет?

– Примерно так. Большинство тех, кто успел построиться, помыкались с десяток лет в поисках правды, устали и домишки свои забросили. Сейчас в зарослях травы торчит штук двадцать домов. В трех-четырех появляются дачники, иногда даже подолгу живут. Это те, чьи участки ближе к пруду, оттуда воду берут на полив, к большому негодованию местных. Остальные дома заброшены. В прошлом году бомжи поселились, но их поперли. Мужики с фабрики Ключникова организовали что-то вроде народной дружины по борьбе с пришельцами, то есть бомжами. Похоже, вели себя как куклуксклановцы в далекой Луизиане, где не одобряли людей со слишком сильным загаром, потому кантоваться здесь охота у бомжей отпала и в этом году они уже не появлялись.

– По-твоему, она прячется в одном из заброшенных домов?

– Вчера она стремительно исчезла именно в том направлении. По ночам она использует этот путь, а днем, не желая привлекать к себе внимания, топает через лес. Сделав небольшой крюк, можно легко оказаться возле речки. А там полно отдыхающих из города, ее вряд ли будут пристально разглядывать. Вопрос, точнее, сразу два: на фиг бабе жить в заброшенном садовом доме? И как эта самая баба может быть связана с нашим делом, то есть с гибелью девочки?

– Своевременный вопрос, – кивнула я. Вадим расплылся в улыбке и мне подмигнул.

– Отвечаю: странное поведение данной гражданки напрямую связано с той хренью, что здесь творится. Кому это надо – мне неведомо, но зачем-то надо. И в общую канву вполне укладывается, по крайней мере так думает наш заказчик, иначе не стал бы рассказывать нам о женщине в белом, безвременной кончине домашних любимцев и прочее, и прочее, и прочее…

– Что ж, время ты провел с пользой.

– Ага. Мужичка одного встретил. Сегодня, между прочим, банный день, а он работает кем-то вроде истопника. Сидел на крылечке, покуривал и не прочь был поболтать. Баня у местных пользуется успехом, из соседних поселков сюда приезжают и даже из города. Парилка знатная и веники березовые. Не желаешь?

– Веники – это, наверное, больно…

– Я буду хлестать тебя нежно.

– Тебя в женское отделение не пустят.

– Отделение одно, дни разные. Можно заказать индивидуальную помывку.