– А как же ваша жена? – с любопытством спросила Пичес. – Она могла бы расчесать и осмотреть ваши волосы.

Стюарт открыл глаза и снова закрыл их.

– Мэнди помогла бы, – сказал он, – но она сейчас переживает трудные времена.

– Ох, мне так жаль.

Пичес слегка прикусила губу, ее любопытство лишь нарастало. Неужели Мэнди сильно растолстела после рождения их ребенка? Была ли она подавлена тем, как сильно поправилась? Может быть, она принимает сильнодействующие препараты и просто не в состоянии выйти из дома? Неужели им пришлось поднимать потолки и раздвигать стены, чтобы она поместилась?

«Прекрати», – одернула себя Пичес.

– Ей поставили диагноз – рассеянный склероз, – сказал Стюарт. – Пару месяцев назад. Но сейчас дела обстоят еще хуже.

– Боже мой. Это ужасно, – сказала Пичес.

Что ж, Мэнди была храброй мученицей, отважно встретившей изматывающую болезнь. А она, Пичес Парк, оказалась той еще стервой.

Пичес провела гребнем от правого виска Стюарта к его макушке. Крошечное коричневое пятнышко выскочило из фолликулов на проборе и скользнуло к затылку.

– О! – воскликнула она. – Кажется, я видела одну!

Стюарт развернулся в кресле, выдергивая свои волосы из ее рук.

– Вы уверены?

Он невольно вздрогнул, ужаснувшись тому, что в его волосах действительно были насекомые, и был сильно смущен тем, что именно она нашла их.

– О боже. Что же мне делать? Может, позвонить специалисту?

Пичес сморщила нос.

– Нет. Они все живут где-то в Брайтон-Бич, и вам придется долго ехать. Кроме того, их услуги очень дорого стоят и они все злые.

Она улыбнулась той милосердной улыбкой медсестры, которую тренировала перед зеркалом до тех пор, пока Лиам не сказал одобрительно: «Ну, эта уже не слишком жуткая».

– Не волнуйтесь, я позабочусь об этом. Это моя работа. – Она взяла сумочку и джинсовую куртку. – Мне просто нужно сбегать в Key Food[15] за кондиционером. И еще хорошо бы позвать сюда вашего сына и также осмотреть его. И, возможно, даже вашу жену.

Стюарт без всякой надобности проверил время на телефоне. Мэнди наверняка там же, где он ее оставил, – в постели, по-прежнему спит или смотрит телевизор.

– Мэнди сегодня очень занята. Встречи с врачами и все такое… – Он достал из заднего кармана потрепанный холщовый бумажник. – Но да, давайте займемся этим: купим кондиционер, проверим Теда и сделаем все, что потребуется. Я просто хочу от них избавиться. – Стюарт вытащил две двадцатки и протянул ей. – Вот, возьмите. Купите целую кучу.

– Вам совсем необязательно… – начала Пичес, но все равно взяла деньги.

Это было первое правило работы в государственной школе в таком районе, как Коббл-Хилл: всегда бери деньги. У родителей их было предостаточно, потому что они обучали своих детей бесплатно.

– Подождите здесь, – сказала она Стюарту. – Я скоро вернусь.

Вот как это началось.

В один из будних дней в начале июля, после того как Стюарт и Тедди уехали в школьный летний лагерь, Мэнди, как всегда, бесцельно переключала телевизионные каналы. Она посмотрела концовку передачи на испанском о каких-то джунглях в Колумбии, где змеи были такими скользкими и отвратительными, что она не могла оторвать от них взгляд. Потом Мэнди посмотрела передачу о странных пристрастиях. Одной из участниц была пожилая женщина, которая подсела на просмотр дешевых грустных фильмов об анорексии: «Cекрет Кейт», «Лучшая девочка на свете», «Моя тощая сестра». После этой передачи Мэнди была почти уверена, что она тоже пристрастится к фильмам про анорексию. Потом был выпуск со звездами из шоу «Худший повар Америки». Мэнди всегда хотела, чтобы туда кто-нибудь выдвинул ее кандидатуру. Когда передача закончилась, она выключила телевизор и растянулась на вечно неубранной кровати, не зная, чем себя занять.

Мэнди не всегда была такой. Поворотным моментом стали ее беременность и появление Тедди. Она себя запустила – считается, что такое часто происходит. Однако в Коббл-Хилл Мэнди оказалась скорее исключением. Большинство мам по соседству находились в отличной форме и хорошо смотрелись в обтягивающих джинсах, хотя бы им было и по пятьдесят лет. Мэнди ненавидела этих женщин, хотя и понимала, что в этом нет ничего хорошего. И все же она их терпеть не могла.

В тот июльский день Мэнди лежала на спине в старой желтой футболке Стюарта с изображением Blind Mice и в черном нижнем белье, которое носила уже два дня подряд, и пыталась думать о чем-то хорошем. Кофейное мороженое Häagen-Dazs было отличное. Ореховая булочка из пекарни Entenmann’s тоже. Впрочем, в ней самой тоже было что-то хорошее. Мэнди перевернулась на живот, и ее большая грудь расплющилась, растекаясь до подмышек и ключиц. Большие сиськи, белые зубы и блестящие волосы. И ей всего тридцать пять. Но почему-то от этого легче ей не стало.

Мысль о том, чтобы остаться в постели, появилась в первый теплый майский день, когда Мэнди надела старые шорты и обнаружила, что не может застегнуть их. Сначала она жаловалась на расстройство желудка, потом на головную боль, потом просто на усталость. Мэнди оставалась в таком состоянии до конца июня, а потом и вовсе слегла в постель, как женщина из старомодного романа. И что бы это ни было, казалось, становилось только хуже. В июле она все еще чувствовала усталость, еще более сильную, чем в июне.

В глубине души Мэнди знала, что на самом деле с ней все в порядке. Эта болезнь была лишь притворством, выдумкой, возникшей в ее голове. Тем не менее в тот июльский день она перевернулась на спину и сделала выдуманную болезнь настоящей.

Мэнди взяла с прикроватного столика iPad. Обычно так она заказывала еду с доставкой и смотрела фильмы. Мэнди положила его себе на грудь и начала гуглить: «Постоянно ощущаю себя уставшей, что со мной не так?»

На экране появилось тридцать семь страниц со ссылками на различные сайты. Первые несколько были полны банальных советов о диете, физических упражнениях и анемии. Дальше она нашла один заголовок, который ее заинтересовал: «Признаки того, что у вас рассеянный склероз».

Мэнди открыла страницу сайта.

Руки Мэнди покрылись мурашками. Она часто чувствовала покалывание в ногах, особенно когда вставала, чтобы сходить в туалет. Иногда, когда Мэнди заказывала еду в компании Seamless, ей было трудно вовремя добраться до двери, чтобы встретить курьера: казалось, что ноги разваливаются, как замок из песка под дождем. Она продолжала читать, чувствуя себя точно так же, как в тот раз, когда впервые услышала, как Стюарт и Blind Mice исполняют песню My Girlfriend Wakes Up Pretty. Эти слова словно были написаны специально для нее. А может, все было действительно так.

Около полудня того же дня телефон Мэнди завибрировал, и на экране появилась фотография – они со Стюартом на уличном шоу одиннадцать лет назад, когда его группа еще не распалась. Мэнди и Стюарт тогда даже не были женаты. Они поженились только после рождения Тедди; он сидел на песке, пока его родители произносили свои клятвы. Мэнди никогда не задумывалась о детях или браке. Они даже никогда не обсуждали это. Но потом ее внутриматочная спираль выпала, когда они занимались (точнее, пытались заниматься) серфингом в Монтоке. Мэнди ничего не замечала до тех пор, пока два с лишним месяца спустя ей вдруг не захотелось клубничного торта-мороженого и она не начала валиться с ног к девяти вечера. Стюарт был очень мил, женился на ней и принял на себя все отцовские заботы, что должно было значительно облегчить ситуацию. Но ничто в их жизни уже не было таким, как прежде, и легче не становилось.