— Я так по тебе скучаю, не могу ни о чем думать, не могу спать. Я наделал столько ошибок и не знаю, как все исправить. Но я прошу, дай мне шанс!

— Я не могу тебе доверять, Максим, — сказала я, уткнувшись подбородком куда-то в область его груди.

— Я знаю. Прости, — он поцеловал меня в затылок и сжал крепче.

— Обещаю, что все изменится. Больше я тебя не подведу, вот увидишь!

Сомнения грызли меня, в груди горячо пекло и ныло.

Как же мне сейчас хотелось ему верить.

— Я сделаю все, что ты захочешь, только не оставляй меня. Без тебя я умру!

Он поднял мою голову, нежно провёл рукой по моей щеке и поцеловал. Его горячие губы касались моих, оставляя на них влажные следы. Максим зарывался пальцами в мои волосы и прижимал к себе ещё чувственней и крепче. Ноги подкашивались, дрожали, а по коже бегали мурашки.

И я растаяла.

Обхватила его за шею двумя руками, жадно впилась в его губы и потеряла голову. Мне казалось, что вокруг ничего не существует, мысли куда-то улетучились, и я забыла про обиды, гордость и чувство собственного достоинства. Ничего теперь не важно, есть только он, я и жар от нашего дыхания.

В самый неподходящий момент зазвонил телефон. Я высвободилась из объятий Кораблева и кокетливо на него смотрела, отвечая на звонок.

— Ты долго, — мама была не довольна.

— Буду через пару минут.

Максим чмокнул меня в губы, а я повисла на его шее, блаженно улыбаясь.

— Не хочу тебя отпускать, — шептал он.

— И я не хочу.

Он снова меня поцеловал, и я довольно замурчала.

— Позвони мне, когда придёшь домой.

— Хорошо. Иди, мама волнуется.

Мы обнялись и постояли так ещё минутку. Меня разрывало от счастья и трепета. Неужели теперь он мой?

Неужели теперь все будет хорошо? Почему-то я верила Кораблеву.

Около двери я обернулась и окликнула его.

— Максим… если ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, ты должен сделать для меня одну вещь, — робко сказала я.

— Какую?

— Забери заявление.

Максим напрягся и нахмурил брови.

— Зачем ты с ним возишься?

Я пожала плечами.

— Просто сделай это для меня.

— Хорошо, — надуто сказал Кораблёв, поднял воротник куртки и зашагал в сторону дома.

Глава 33

Лёха

9 мая.

Внимание, это не учебная тревога! Это катастрофа!

Начиналось все довольно позитивно, меня очередной раз вызвали к следователю. Я был уверен, что они хотят проверить, не сбежал ли я, либо сообщить, что назначили дату суда. Но усатый следователь протянул мне на подпись бумажку, сообщая, что уголовное дело прекращено в связи с тем, что заявитель сообщил о примирении сторон. Вот это поворот!

Не знаю, почему Кораблёв передумал, но я был счастлив.

Я радостно бежал домой сообщить прекрасную новость. Теперь можно выдохнуть, расслабиться и вылезти из берлоги.

Мамка очень обрадовалась, Валера весь день ходил по дому, напевая песни под нос, и за ужином назвал меня «сынок». Я сделал вид, что не заметил, а ему стало неудобно. В принципе, пусть называет, если ему хочется, с меня не убудет.

А потом одна ужасная новость понеслась за другой, я только успевал читать длинные сообщения от пацанов. В последнее время мы редко виделись, засели по домам, готовясь к экзаменам, но были на связи. Так я узнал, что Машка снова с Кораблевым, но на этот раз все серьезно. Они целыми днями ходили за ручку, целовались на переменах и не отлипали друг от друга. Тьфу! Тошниловка!

Машка светилась от счастья, а додик вёл себя, как шёлковый, постоянно заглядывая ей в рот.

А ведь я так радовался, когда узнал, что они перестали разговаривать.

Ещё и эта встреча под Машкиным окном мне все испортила!

Пока был под следствием, не рисковал и лишний раз не высовывался, чтобы не нагнетать обстановку. Не виделся с ребятами, не ходил в штаб, хотя собирались теперь редко. Я ужасно по всем скучал и очень обрадовался, когда узнал, что наши собираются на майские у Светки на даче. Меня тоже пригласили, я сначала отказывался, но когда узнал, что я теперь официально честный человек, сразу же согласился.

А вчера позвонил Игошин и орал в трубку:

— Код красный! Код красный! Тревога! Соколовская припрется с Кораблевым!

В моей голове все помутилось, я растерялся и не знал, что делать. Зачем они идут, когда раньше всех избегали? Как мне себя вести? Как пройдёт встреча с додиком? Может стоит остаться дома? Но это же мои друзья и моя компания! Чепушила и так отнял у меня Машку, теперь ещё и на друзей моих покушается! А что, если я опять не выдержу и сорвусь?

Мы договорились встретиться на вокзале и поехать на дачу всем классом. Мне не доверили ничего покупать, ну и славно, пойду налегке, прихватив с собой безалкогольное пиво. Пить мне сегодня точно не стоит.

Катя уже купила билеты и оставалось дождаться, когда все подтянутся. Ребята потихоньку собирались, таща баулы с продуктами, пивом, водой и покрывалами. Игошин притащил гитару, которая была размером почти с него, теперь придётся весь день слушать его писклявое мычание. Я стоял в толпе и с замиранием сердца ожидал неприятной встречи.

И тут из за ларька с шаурмой показались они. Машка держала под локоть додика и что-то весело щебетала, Кораблёв нёс пакет, наклоняясь в сторону от тяжести. Надо же, мне не доверили покупать продукты, а чепушиле доверили!

Они подошли к нам, делая вид, что меня не замечают. Машка буркнула короткое «привет» куда-то в сторону, а Кораблёв специально встал так, чтобы наши взгляды не пересекались.

Когда все собрались, мы взяли пакеты и загрузились в автобус. Я сидел сзади и всю дорогу наблюдал, как Машка, сидящая через несколько рядов от меня, шепчет додику что-то на ушко, а он мерзко хохочет. Мне очень хотелось треснуть его по башке, чтобы он перестал смеяться, но я просто отвернулся и весь оставшийся путь пялился в пыльное окно.

На даче все разбрелись по разным углам, занимаясь своими делами. Девчонки резали салаты, парни разводили костёр и раскладывали мясо на решётку, Игошин бренчал три известные ему аккорда. В процесс подготовки к празднику были не вовлечены только три человека, я и Соколовская с додиком.

Я сидел на бревне и потягивал безалкогольное пиво, косясь на то, как Машка флиртует с Кораблевым. Она водила пальцами по воротнику его джинсовой куртки, подтягивала его к себе, чмокала, отпускала назад и так по кругу. Додик гладил Машку по спине и крутил прядь ее волос.

Я его сейчас убью, пусть меня посадят!

— Эй, бандит, — ко мне подсел Золотухин, перехватив мой взгляд, — Не порть себе праздник.

— Да все отлично! — я смял банку, бросил в сторону мусорного ведра, но промазал.

— Отпусти ты ее, пусть живет, как хочет.

— А я разве ее держу? — я недовольно на него покосился.

— Ну, а чего тогда сидишь страдаешь? Расслабься!

— Ничего ты, Гарик, не понимаешь! — грустно выдохнул я, — как ты думаешь, насколько неловко я себя сейчас чувствую?

Он понимающе закивал.

— Знаешь, ты так и будешь бояться, подойди к нему и поговори. Ударьте по рукам и живете дальше. Было и было, что, умирать теперь?

— Неее, я не смогу с ним нормально поговорить, мне хочется сломать ему челюсть.

— Опять? — засмеялся Золотухин, — ты же не совсем дурачок, чтобы ещё раз это сделать?

Я грустно хмыкнул и открыл новую банку пива.

— Прямо сейчас иди! Не переживай, мы рядом, больше не дадим тебе наделать глупостей.

— Да никуда я не пойду, что ты ко мне привязался? — возмутился я.

Но Гарик уже спихнул меня с бревна и я громко выругался чем привлек к себе внимание.

— Кораблёв, можно тебя на минутку? — Золотухин воспользовался ситуацией.

Додик насторожено на нас посмотрел, а Машка вцепилась в его руку. Защищает, голубушка…

Кораблёв оставался на месте, поэтому мне пришлось самому пойти в его сторону, мне нравилось, что он меня боится, пусть испугается ещё больше.

Машка встала перед ним, закрывая его своей спиной.