— Смотри на меня, мразь! — неистово срываю я голос и вновь обхватываю его шею. — Ты хочешь жить?

Его глаза, уже почти стеклянные, невольно отзываются на резкий приказ и тут же попадают под гипноз моего кровожадного взгляда. Я давлю его волю, словно гидравлический пресс нежные ягоды винограда.

Чпок-чпок-чпок… — и он уже даже не хочет сопротивляться.

— На кого ты работаешь? Имя этого ублюдка! — Я убираю руки с шеи противника. На ней наверняка остались пунцовые следы пальцев, но я смотрю сейчас только в глаза, нещадно насилуя их подчиняющим взглядом.

— Охотник, — глухо выплевывает мужчина вместе с хриплым кашлем. — Имен они не называют.

— Как мне его найти? — я говорю сухо, с хладнокровием убийцы. Но какого черта мне сдалась эта информация? Я же хотела уехать, больше не ввязываться в противостояние! Но пуля будто надломила благочестивые побеги в душе.

— Я… я не знаю. Я просто информирую его по телефону, — выдает мне бугай всю подноготную своей работы. — И о тебе тоже сказал. Он как раз был рядом с отелем.

— Что он там делал? — допытываюсь я.

— Не моего ума дела. Он не отчитывается.

— Номер телефона!

Мужчина, не сопротивляясь, диктует мне номер, который я дрожащими от перенапряжения пальцами записываю в справочник. Глаза уже застилает темная пустота, увлекая в бессознательный сон.

Мне нужно избавиться от него, пока я не потеряла сознание.

— Ты не помнишь о том, что здесь было, — говорю я, вбивая в его голову нужную информацию, но мой голос уже слаб. — На самом деле, ты выполнил задание босса… Отвез вампира на машине за город и оставил тело в лесу… Об этом ты сообщишь через два часа… А сейчас садись за руль и уезжай. Ты выполняешь задание… Все идет по плану.

Я плавно стекаю с мужчины и позволяю ему встать. Ощущение временной безопасности немного расслабляет: гипноз подействовал; противник, покачиваясь, кинулся исполнять мои наставления.

Теперь меня будут считать побежденной, но победа все еще моя. И пусть она с привкусом боли и бессилия, но от этого ведь только слаще и ценнее?

Я ложусь на мостовую, надеясь собраться с силами. Поднять веки уже не получается простым усилием воли. Тело, терзаемое разлившимся пламенем, жалобно молит о помощи. Вот только от кого ее ждать?

В жалких попытках стараюсь дотянуться рукой до раны и вытащить пулю, но прикосновение несет муку вместо результата: та сидит слишком глубоко и неудобно.

А может, я все-таки проиграла? Может, этот мерзкий тип в начищенных туфлях был прав: я в любом случае не выживу?

«Почему-то даже не грустно», — думаю я, и меня закручивает в пьянещем водовороте пожирающей тьмы…

***

Сознание вновь врывается в мое небренное тело в тот момент, когда в спину — в то самое место, в которое попала пуля — втыкают острое копье. Внутри расползается такая раздирающая боль, какая могла бы поднять из могилы недавно усопшего. Хотя, возможно, именно так я воскресла.

Я приподнимаю веки, совсем непослушные под тяжестью свинца, и обнаруживаю, что лежу на кровати. Подле меня сидит девушка в белом, цветом лица сливающаяся со своим одеянием. Крыльев за спиной разглядеть не удается, зато в ее руках в свете ослепительных солнечных лучей сияет инструмент, из которого торчит окровавленная пуля. Это наталкивает меня на мысль, что в рай я не попала (о, какая неожиданность!) и копье в меня тоже не втыкали: мой печальный ангел просто выдрал из меня охотничий снаряд.

Проясняющийся взгляд начинает выхватывать детали вокруг, и они друг за другом складываются в картинку моего гостиничного номера. Но картинка сразу же рассекается надвое красной каплей, сорвавшейся вниз и распластавшейся на белой простыне.

Какой курьез! Молоденькая горничная наверняка даст волю фантазии, пытаясь разгадать тайну бурого пятна, и возомнит себя великим детективом.

— Кто ты? — произношу я, вновь переместив взгляд на лицо у кровати, но язык так заплетается, что я не уверена, поймет ли она.

Девушка смотрит на меня с тенью болезненного напряжения и молча проводит по ране тряпицей, смоченной в каком-то растворе.

— Аучч, аучч! — шиплю я, скривившись от боли. Даже нежное прикосновение к растерзанному хребту доставляет адские мучения, и мне остается лишь уповать на то, что скоро они закончатся, что вампирское тело помнит свои функции, как «Отче наш». Но сколько времени потребуется на регенерацию? Охотник засадил в меня что-то покруче обычного серебра.

Нестерпимо хочется пить. И есть. Но сначала пить.

— Дай, пожалуйста, воды, — шепчу я сухими до трещин губами, тщетно пытаясь приподнять отяжелевшее тело над уровнем простыней. Перед глазами плывут каменные готические стены, закручивая мир вокруг в причудливых фантасмагориях.

Девушка опять накладывает примочку мне на спину, а затем уходит к бару. Через минуту перед моим носом показывается стакан с прозрачной жидкостью. В нос ударяет терпкий запах алкоголя. Текила.

— Хочешь, чтобы я кони двинула? — морщусь я, отставляя стакан. — Вода. Во-да! Маленькая пластиковая бутылка. Там еще озеро нарисовано.

Девушка опять уходит и возвращается, наконец, с нужной бутылкой; вопросительно смотрит на меня, ожидая реакции. Она похожа на какую-то блаженную: немая и покорная.

— Молодец, — киваю я чуть заметно, — давай сюда!

Я с трудом приподнимаюсь на локтях и беру из рук девушки священный сосуд. Неимоверными усилиями откручиваю крышку и делаю спасительные глотки.

«Господи, как же хорошо!» — сейчас я даже готова поверить, что я в раю. И вместе с живительной влагой тело наполняется силами.

— Это ты меня сюда дотащила? — с подозрением смотрю на нее: тонкая и почти прозрачная, фигура подростка. — Откуда ты узнала, где я живу?

Но моя немая медсестра игнорирует и этот вопрос, опять обмакивает тряпицу в раствор и прикладывает на мою рану.

На прикроватной тумбе по-прежнему стоит нетронутый стакан с текилой, и мне начинает казаться, что немного алкоголя сейчас не помешает, чтобы отпустить боль из сведенных мыщц. Дрожащей рукой я беру стакан и залпом выпиваю содержимое.

Текила с легкостью прокатывается по пищеводу, поджигая все на своем пути. Голодный желудок, раздраженный актом неподобающего обращения, тут же начинает всасывать высокоградусную жидкость. Очень скоро по телу расползается столь желанное расслабление, мне становится намного лучше. Организм направляет все силы на регенерацию, а я не мешаю ему, мирно сминая прохладные простыни неподвижным телом. Я будто возрождаюсь из пепла, получаю новое воплощение.

В алкогольную эйфорию, словно раскат грома, врывается телефонный звонок. С трудом нащупываю аппарат в заднем кармане джинс:

— Алло!

— Лайя, добрый день! — Размеренный, бархатный голос принадлежит моему знакомому — Владу.

— Здравствуйте, господин Эминеску, — произношу я, стараясь энергично двигать языком, чтобы меня поняли.

— Мисс Бернелл, — он тоже переходит на официоз, — я ознакомился с документами и подписал их. Куда подвезти?

«Твою ж мать! Почему именно сейчас, когда я не в настроении принимать гостей? А потом еще и поездка к Сандре».

Шестеренки в голове начинают крутиться с бешеной скоростью, я судорожно пытаюсь придумать способ встретиться с Владом, не выдав свое состояние и не сломав драгоценные планы.

Нет такого волшебного решения! Если только… попросить Милли. Но безопасно ли это? Нет, я не могу рисковать!

— Я сейчас… немного занята. Могу ли я перезвонить вам часа через три? — Надеюсь, этого времени хватит, чтобы встать на ноги.

— К сожалению, через час я уезжаю в другой город и не знаю точно, когда вернусь.

— Ну… хорошо, — сдаюсь я. Ведь ничего страшного не случится, если Милли просто заберет у Влада документы? — Вы сможете отдать их моей… сестре?

— Сестре? — Влад замолкает. Мне кажется, он чем-то расстроен. — Если вам так удобнее…

Я сбрасываю ему адрес в смс, а потом звоню Милли и предупреждаю о встрече.

— Тебя где до сих пор носит? — стенает незадачливая вампирша. — Все в порядке? Голос какой-то больной.