Мо Жань замер.
Он, что, сказал это вслух?..
Почему Чу Ваньнин вообще заговорил об этом — и что он имел в виду?..
— Я тоже думал об этом, — добавил балетмейстер несколько сконфуженно. — Умереть вместе, совсем рядом друг от друга… было бы не так больно.
Мать твою, что?!..
Казалось, у Вэйюя в горле застрял ком наждачной бумаги. На секунду он потерял способность говорить.
Бросил ещё один недоверчивый взгляд в сторону Чу — и понял, что тот по-прежнему изучает свои колени, избегая смотреть куда-либо ещё.
Мысли в голове путались, словно в какой-то невообразимой четырёхмерной головоломке.
— Но мы оба живы, — тихо проговорил он, впиваясь взглядом в, казалось, ставшее ещё более бледным лицо Чу. — И мы совсем рядом.
Чу Ваньнин молча буравил глазами теперь уже приборную панель.
— Ваньнин…
— Давай готовиться к ночёвке, — перебил его мужчина, и наконец вышел из временного оцепенения.
Мо Жань закусил губу.
Кажется, впервые он начинал понимать Чу Ваньнина, и то, что только что открылось ему, одновременно пугало — и обнадёживало.
Могло ли быть так, что Чу заботился о нём ровно потому, что ощущал некую ответственность, но всё это не имело никакого отношения к его настоящим чувствам?..
“Я не хотел, чтобы это был ты…”
“Я доверяю тебе…”
“Умереть вместе было бы не так больно…”
Оговорка за оговоркой он заставлял Мо Жаня чувствовать себя брошенным на едва застывшей корке льда посреди реки — и он знал, что вот-вот провалится вниз, начиная захлёбываться в чудовищной правде.
“Я не умею тебя любить так, как тебе хотелось бы… но это всё, что я могу.”
Мо Жань вцепился руками в голову, чувствуя, что его начинает трясти уже от собственных догадок, вплавленных в десятки разрозненных воспоминаний, в которых Чу Ваньнин вёл себя странно, или говорил что-то такое, что никак не вязалось с его поведением. Он знал это чувство слишком хорошо — казалось, реальность начала расслаиваться, и он перестал понимать, насколько реальным было то, каким он привык видеть балетмейстера Чу.
— Чу Ваньнин, возьми пистолет и сними с предохранителя, — выдохнул он куда-то себе в ладонь, понимая, что должен предупредить мужчину о том, что тот в опасности.
— Мо Жань?.. — Ваньнин поначалу, кажется, не понял, зачем ему понадобится оружие, а потому быстро открыл бардачок и извлёк травмат. Послышался щелчок предохранителя, а затем мужчина уставился на Вэйюя во все глаза — пытаясь понять, увидел ли тот что-то в окне, или почувствовал приближение опасности как-то иначе.
— Вот так, молодец, — Мо Вэйюй вдруг понял, что улыбается. — Целься в меня как следует. Ты хотел, чтобы я доверял себе — однако… будет лучше, если я доверюсь тебе. Я хочу, чтобы ты не колеблясь выстрелил в случае, если я скажу или сделаю что-то, что тебя оскорбит или заденет.
Ваньнин раздражённо сощурился, и готов был отложить оружие, но Мо Жань перехватил его запястье, удерживая его руку и направляя ствол прямо себе в грудь.
— Чу Ваньнин, — он подался к мужчине ближе, и холодный металл упёрся куда-то в рёбра, обжигая холодом даже сквозь одежду, — я тоже не умею любить тебя так, как тебе хотелось бы. Но… я прошу, позволь мне любить тебя.
Комментарий к Часть 50 Всем спасибо за ожидание! ❤️✨
Между тем, сегодня 50 часть этой работы... мне кажется, я в шоке.✨✨✨
====== Часть 51 ======
Снег мягкими хлопьями падал поверх тонированных стёкол, постепенно погружая всё вокруг в зыбкий холодный полумрак. Чу Ваньнин сжал крепче ледяную рукоять пистолета под давлением пальцев Мо Жаня, и резко выдохнул когда парень подался ближе, упирая дуло себе в грудь. Лица мужчин находились друг напротив друга, так близко, что в замкнутом пространстве каждый мог чувствовать слабое тепло, исходящее от другого.
— ...позволь мне любить тебя, — повторил Мо Жань глухо, и жар его слов, казалось, проникал в самое сердце, распространяясь обжигающей волной, — пожалуйста.
— Я не могу тебе этого запретить, — Чу Ваньнин снова попытался убрать руку чтобы опустить пистолет, но Мо Жань лишь сильнее сжал его ладонь в своей, и на секунду мужчина запаниковал, что может случайно нажать на спусковой крючок. По спине прошёл озноб.
— Ваньнин…
— Чего ты от меня хочешь? — балетмейстер Чу понял, что лучше не сопротивляться. Он по наивности сам снял оружие с предохранителя — как же это было глупо!.. Теперь малейшая оплошность — и Мо Вэйюй получит пулевое. Не делая резких движений он сознательно расслабил пальцы, позволяя Мо Жаню удерживать свою руку вместе с пистолетом.
— Ты запретил бы мне любить себя, если бы мог?
Мо Вэйюй говорил тихо, и в то же время отчётливо. Каждое слово тонуло в жуткой тишине засыпанного снегом авто.
Чу Ваньнин не знал, что на это можно ответить.
“Твоя любовь ко мне приносит тебе лишь страдания — и, если бы я мог избавить тебя от них, я не колеблясь сделал бы это… даже если это будет значить, что ты останешься один,” — думал он.
Но Мо Вэйюй явно не это хотел от него услышать.
В глазах юноши медленно расползалась тьма, и в какой-то момент он подался к Чу ещё ближе, упираясь грудью в пистолет.
— Если хочешь всё это прекратить, стреляй.
Чу Ваньнин замер, понимая, что с каждой секундой дышать становится всё тяжелее, и горло обжигают подступающие слёзы. Он не мог отвести взгляда от Вэйюя — в полумраке его лицо казалось высеченным из синих электрических искр снежной бури. Мо Жань… слишком красивый, но в то же время на него было больно смотреть.
Если в кого и следовало всадить пулю, так это в самого Чу.
Это из-за него Мо Жань стал таким.
— Ваньнин, я люблю тебя, — неожиданно парень склонился и провёл губами по металлическому затвору, а затем язык прошёлся по сжатым пальцам. — Ты можешь прекратить это, — обжигающий шёпот касался теперь ладони Ваньнина и едва выглядывающего из-под сбившегося рукава запястья, — или позволить мне быть с тобой. Чего ты хочешь?..
Чу Ваньнин медленно покачал головой. Его шея и затылок онемели от шока, так что движение вышло дёрганным. Он снова попытался отстраниться, но Мо Жань внезапно перехватил губами весь ствол пистолета, глядя прямо ему в глаза.
— Прекрати!.. — Чу зажмурился, потому что картина была настолько бесстыдной, что у него волосы встали дыбом. — Мо... Жань, чего ты добиваешься?!..
В следующее мгновение губы Вэйюя прошлись по костяшкам пальцев, и парень впился зубами в его ладонь, в то же время продолжая рукой придерживать пистолет так, чтобы Чу его не выпустил.
— Ответь мне.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?!
Мо Жань наконец как будто отступил, и Чу приоткрыл глаза, надеясь, что у парня закончилось это чёртово временное помешательство. Однако, стоило ему вглядеться в полумрак, как он понял, какую ошибку допустил.
Мо Жань никуда не отстранился. Он продолжал вглядываться в лицо Ваньнина, направляя пистолет себе в грудь. Терпеливо чего-то ждал, и раскрасневшиеся от поцелуев губы выделялись на фоне странно-бледного лица.
— Мо Жань… — Ваньнин снова попытался убрать оружие, но Вэйюй перехватил его ладонь.
Всё так же молча. Упираясь в глаза Чу настойчивым взглядом.
И Чу Ваньнин вдруг понял.
Никакие слова любви не сделают Вэйюя счастливее. Он продолжит винить себя, даже если Чу Ваньнин вывернет перед ним наизнанку всю душу, и отдаст ему всё, что когда-либо имел, до капли.
Однако было то единственное, что он всё ещё мог сделать для Вэйюя.
На секунду мужчина прикрыл глаза, пытаясь найти в себе решимость — а затем тихо проговорил:
— Сними куртку. — Мо Вэйюй замер. На его лице отразилось недоумение, но Чу Ваньнин неожиданно подтолкнул дулом пистолета его в грудь. — Быстро.
Парень как будто отошёл от мгновенного шока. Несколько нерешительно он потянул бегунок змейки вниз, а затем высвободился из рукавов и отбросил пуховик на заднее сидение. Теперь на нём были лишь свободная толстовка и облегающие тёмные джинсы.
