Глава 1

Тёма.

О чем человек думает первым делом, когда просыпается после очень бурной пьянки? Как сильно болит голова? Или как сильно хочется пить? А, может, где я, черт возьми, нахожусь?

Да, об этом я тоже подумал. Но первой моей мыслью было – какого хрена меня обнимают два голых мужика? К счастью, я никогда не жаловался на плохую память, даже после жесткой попойки, поэтому вспомнить прошлую ночь мне труда не составило.

Открыв глаза, первым, что я увидел, была мужская рука, покоящаяся на моей груди. Подцепив ее двумя пальцами, я аккуратно отбросил руку в сторону к хозяину – тесно прижимающемуся ко мне с правой стороны. Повернув голову влево, я уперся взглядом в спящего Илью. Он уютно устроился на моем плече, разве что слюни не пускал.

Откинув голову на подушку, я глубоко вздохнул. Главное не паниковать и не делать поспешных выводов. Вчерашняя ночь помнилась, хоть и туманно, но все же полностью.

После неудачных посиделок с бывшими одногруппниками в баре, я, Леха Макаров и Илья Савин, решили продолжить веселье у Савина дома. И, как-то так вышло, что веселье плавно перешло в дебильную игру в бутылочку. Кто вообще предложил играть в игру на поцелуи, когда вся компания состоит из трех мужиков? Если память мне не изменяла, это был Леха. Неудивительно, он еще в универе отбитый был на всю голову и за десять лет нисколько не изменился.

А дальше в памяти был небольшой провал, но, судя по ощущениям, дальше поцелуев мы не зашли.

Я аккуратно выбрался с кровати, стараясь никого не разбудить, только утренних разборок мне не хватало. Одежда валялась по всей квартире. Минут десять я потратил лишь на то, чтобы найти свои джинсы, футболку и коженку. Умываться не стал, побоялся разбудить спящих красавиц. Выпив стакан воды, я осторожно открыл дверь и ушел из квартиры Савина.

Начало сентября не радовало хорошей погодой. Стояло холодное дождливое утро, и без того поганое настроение стало еще хуже. Во рту был поганый вкус вчерашнего виски с колой. Ненавижу виски! Даже от одного стакана меня еще сутки преследовал этот приторно ванильный вкус, ничем его не перебить. Воздух и тот был со вкусом виски.

О случившемся у Савина я старался не думать. Для начала мне нужно было хоть немного прийти в форму, а потом уже заняться самобичеванием. Глянув на телефон, было почти двенадцать, я чертыхнулся. К трем уже надо было быть на работе, а значит на сон времени уже не останется.

Добравшись до дома, повезло хоть, что я жил в нескольких домах от Савина, первым делом пошел в душ. У меня была своя собственная система выхода из похмелья. Первым делом контрастный душ. Холодная вода сменяла горячую и наоборот, постепенно приводя меня в чувство. После душа поллитра воды с двумя таблетками кеторола. Затем крепкий кофе: две чайных ложки с горкой. И только потом завтрак.

Жрать хотелось ужасно, но ел я медленно, тщательно прожевывая каждый кусочек омлета, потому что тошнило.

Вот нахрена я вчера так нажрался? Мало того, что упился вусмерть, так еще сосался с мужиком. И не с одним.

– Твою же мать, – простонал я, ударившись лбом о стеклянный стол. – Какой же я мудила!

Все, головная боль от похмелья прошла и на смену ей явилось чувство вины и собственного ничтожества. Перед глазами вспыхивали яркие картинки прошедшей ночи. Мы рассказывали какие-то байки с универа, и Макаров вдруг вспомнил одну из вписок, когда девкам пришла идея поиграть в бутылочку. Конечно, все были «за», кто откажется от такого? Пока первой паре парней не пришлось сосаться друг с другом. Тут то очко поджалось не только у меня. К счастью, мне подобной участи не перепало, а вот когда бутылочку крутил Леха, горлышко указало на Илью. Я хорошо запомнил этот момент, потому что Илья потом сразу куда-то убежал. Мы уже были изрядно пьяны и никто не заметил его ухода.

Никому не пришло в голову вспоминать этот случай, если бы в кафе Илья не сказал, что он гей.

Блядь, Савин – гей! До сих пор это информация не укладывалась в моей голове. И хватило же ему смелости рассказать это при всех! Конечно, Леха не мог упустить очередного случая простебать Савина и вспомнил ту самую вписку. Слово за словом и вот они уже спорят, что у Савина никогда не встанет, от поцелуя с кем-то из нас. Так мы и начали играть в эту долбанную бутылочку, будь она проклята.

Я с силой прикусил губу и тут же почувствовал кровь на языке. А еще вчера этот самый язык забирался Савину в рот по самые гланды.

К горлу подступила тошнота, и только неимоверными усилиями я сдержался от забега в туалет. До работы оставалось жалких полчаса, как раз, чтобы добраться до кафешки на своих двоих. Потому как все свои бабки я вчера пропил.

Ненавижу похмелье. Когда физическое недомогание проходит, начинаются душевные метания. В голову лезут поганые мысли о собственной жалкой жизни. Мне уже двадцать девять, еще чуть-чуть и стукнет тридцатник. И, все бы ничего, да только я так ничего и не добился в жизни. О чем мне не устают напоминать мои «любимые» родители. А вчерашняя встреча с бывшими одногруппниками лишь добавила масла в огонь.

Весь вечер я только и слушал о том, какая у них у всех прекрасная жизнь: отличная работа, чудесная жена/муж, детишки-ангелочки. А что мог рассказать я? Неоконченный универ, жалкая работа баристой в «Стартаксе» (это как «Старбакс» только кофе дешевле и на вкус отвратительнее), съемная однушка, за которую я едва умудряюсь платить. Единственное, чем я мог похвастаться – это мои вечерние концерты в местном стендап клубе. Если бы не одно жирное «но», комик из меня вышел отвратительный. Я не терял надежды, да и те гроши, что мне давали за концерты немного грели душу. Быть стендап комиком всегда было моей мечтой. А судя по реакции зрителей, мечте так и не суждено осуществится.

На самом деле я не был нытиком, но сегодня настроение располагало пожаловаться на жизнь. Правда и жаловаться то особо было не кому. Мои немногочисленные друзья, которые еще не успели обзавестись семьей, предпочитали веселиться. А портить кому-то настроение я ненавидел даже больше, чем похмелье.

Подойдя к служебному входу кафе, я остановился перекурить. Меня все еще немного подташнивало, но отказаться от сигареты я не мог. Сделав несколько быстрых затяжек, я потушил окурок о землю, выкинул в мусорку и, нацепив дружелюбную улыбку на лицо, вошел в кафе. Улыбаемся и машем, товарищи! Улыбаемся и машем.

Глава 2

Лёха.

Хлопнула входная дверь, и я проснулся. Голова едва ли могла оторваться от подушки, но, к счастью, не болела. В который раз я мысленно благодарил своего деда за самый лучший лайфхак в моей жизни: перед большой пьянкой выпить несколько таблеток угля. Совсем от похмелья это не спасало, но не было головной боли и тошноты, а с остальным я уж как-нибудь мог справиться.

Повернув голову в сторону, я увидел спящего Илью. Черт, вот это мы вчера учудили конечно! Но Савин сам виноват – бросил мне вызов. А спящим он был очень даже симпатичным. Да и не спящим тоже. А уж как он целуется, кто бы мог подумать? В универе то совсем тихий был, настоящий ботан.

За все свои двадцать девять лет я всего несколько раз целовался с мужиком, и только один раз дошло до секса. Это было еще в годы моей бурной молодости, когда любопытство достигло своего пика, и я решился на эксперимент. В целом, я бы не сказал, что мне не понравилось. Скорее даже наоборот. В сексе с мужчиной определенно были свои прелести, но я пришел к выводу, что женщины привлекают меня все же чуть больше.

Хотя сейчас, глядя на лежащего рядом Савина, и вспоминая его напористые поцелуи, внизу ощутимо напряглось. Я бы точно не отказался разок другой переспать с Илюхой. Глядя на его пухлые красные губы, воображение подкидывало совсем не детские картинки. Я уже знал какие они мягкие и требовательные, от этого желание попробовать больше становилось сильнее.

Я осторожно приподнялся на локтях и придвинулся ближе к Савину. Он все еще крепко спал. От него исходил приятный лимонный запах шампуня или геля для душа, черт его разберет. Губы, припухшие и покрасневшие после вчерашнего, манили прикоснуться к ним, но я не был конченым ублюдком, чтобы делать это так – без разрешения. Да и Илюха был далеко не слабак, мог и по роже дать. Вместо поцелуя, я слегка подул на его лицо, смахивая упавшие на лоб пряди.