— Это моя дочь, она постоянно обирает этих ребят. У нее в квартире целая коллекция всевозможных ракушек, — вдруг сказал подошедший командор Фаунд. — Доброго вечера, прекрасная Сония. Вы мне кого-то напоминаете. Вы случайно не актриса?
— Доброго вечера, командор Фаунд, нет, я не публичная личность.
— Грэг, я тебе завидую, где же ты нашел такой бриллиант?
— Ты бы за своим бриллиантом следил, — процедил Вильос в ответ и кивнул на пожилую женщину, что опрокинула в себя бокал с алкоголем и потянулась за следующим. Фаунд вздохнул и отправился к своей жене.
Вечер прошел для Сонии как во сне. Чарующая музыка, обходительный Вильос, который хоть и не отпускал ее из вида, но разрешал знакомиться и общаться с женами командоров. Несколько танцев и обжигающих поцелуев посередине танцпола. Куча комплиментов и ни одного хмурого взгляда от Грэга.
По возвращению домой он ни слова не сказал и быстро приняв ванную он утащил ее в постель.
Ирина Игоревна Трэйн (Кира)
Вместо пяти часов наш путь до Кояша составил все одиннадцать. Сначала отказал навигатор и наш провожатый засомневался в правильности направления, заставив сделать небольшой крюк, затем мы попали в песчаную бурю и простояв четыре часа на месте, потом окапывали машины и вот когда осталось не меньше часа пути — Минне стало плохо. Ее тошнило, и мы останавливались каждые десять минут. А все из-за воды. Она прихватила с собой бутыль из дома бабули. Наша вода кончилась, а останавливаться чтобы взять у провожатого мы не стали, вот она и хлебнула. Я сразу вспомнила что я пила чай и хорошо, что сделала тогда лишь два глотка. Хотя мой организм как говорил Норвал быстро и стекло переварит.
В поселок мы прибыли в полтретьего ночи. Темень была, хоть глаз выколи. Наш провожатый не справился с управлением и налетел на край забора, пробив шину. Хоть мужчины и устали от такой дороги, что не говори, но молча вышли и помогли поставить запаску. Один Горст был как огурчик. Он все это время считай проспал, потому что в начале пути банально нажрался. С ним ведь был охранник и водитель, которые менялись, а вот провожатый был один. Дамиан с Ардом несколько раз тоже менялись местами. А после того, как они откапали машины после бури, так еще и обгорели на палящем солнце, к ночи мы все были выжаты как лимоны. Хорошо, что у Минны с собой было все на свете и мы намазали толстым слоем поврежденные участки кожи спасательной мазью. И вот когда мы все вылезли посреди ночи оглядеться, проснулся Райд.
— Че стоим, и мы где? — спросил он потягиваясь.
— В Караганде, — ответила я.
— Где? Чего такая злая? Что я пропустил?
— Все пропустили, могли бы и помочь, хотя бы подменить водителя, я уж про откопку авто вообще молчу.
— А мне нельзя. По возвращению я должен прилично выглядеть, мне еще порядок в своем округе наводить.
— Вот точно малахольный, — буркнула я и отошла от него подальше. Я так сильно устала, да еще волнение за Минну. Меня ее недомогание просто выбило из колеи.
— Я нашел дом старца, — громко сказал Ард, вернувшийся из разведки ночной местности.
— Далеко? — спросил Дамиан.
— Не скажу точно, но я увидел вдалеке огонек, поедем на него.
Через десять минут мы остановились возле домишки, в котором горел свет, на звуки авто вышел паренек лет пятнадцати.
— Старец Амрос здесь живет? — спросил у него Ард, выглянув в окно.
— Здесь, весь день вас ждет. Бормочет с самого утра, мы уже думали, что предсмертный бред начался. Заходите.
Естественно, всей толпой мы не пошли. Ард остался на улице, он бы в доме и не поместился. Дверь ему была до подбородка. Дамиану то пришлось согнуться, чтобы зайти со мной. Шагнув внутрь, я задержала дыхание. Резкий запах мочи, пота и чего-то протухшего чуть не лишил меня сознания.
— Что ж вы не ухаживаете за старцем? — спросила я у парнишки, приложив платок к носу.
— Ухаживаю, как могу, — буркнул пацан и открыл дверь в комнату. Я попросила Дамиана не ходить со мной, мне почему-то было его жалко. Таскаю командора по всяким развалинам, но он взял меня за руку, и мы вместе вошли в комнату. Я приготовилась увидеть полный капец, но на мое удивление в комнате, где лежал на узкой лежанке похожий на мумию дедок, совсем не пахло. Комната была раза в три больше того «предбанника», где нещадно воняло. Я в изумлении оглядела помещение. Было чисто и светло. В углу стоял резной шкаф, рядом письменный стол со стопками старых газет и книг. Кровать, заправленная белым покрывалом с тремя подушками, ковер на полу, на окнах шторы в желтый мелкий цветочек. И возле другой стены на кушетке лежал старичок, который внимательно смотрел на меня, довольно молодыми глазами.
— Пришла, — тихо прошелестел он.
— Пришла, дедушка, — так же тихо ответила я и подошла к нему поближе, оставив Дамиана стоять у двери.
— Устала, вижу. Идите все в соседний дом, отдыхать, утром поговорим. Шафи отведет вас.
— Вы и так меня долго ждали, я не могу сейчас Вас оставить.
— Тогда молодой человек оставь ее до утра, а сам иди спать.
Дамиан как под гипнозом, тут же развернулся и вышел. Я нахмурила брови и посмотрела на старика.
— Не волнуйся, все с ними будет хорошо. Ему нужно отдохнуть, не готов он был еще ко встрече с тобой, но держится, молодец. Откуда ты, душа другого мира? Ты не стой, возьми стул, да садись рядышком. Давно я такой красоты не видел.
— Какой Вы меня видите?
— Ты про человеческую оболочку? То никакой. Я вижу только искру. Ты светишься мягким светом.
— Расскажите мне про искру, пожалуйста.
— А с чего ты взяла что я знаю больше тебя?
— Ясно, тоже не расскажите ничего. Я все понимаю. Вы скорее всего сам себе и не принадлежите. Вами тоже просто манипулируют демиурги.
— Кто?
— Ну Боги Ваши, они ведь не Боги, а маги-создатели.
— Чудно говоришь. Кто такие маги я не знаю.
— Ну чародеи, волшебники, ведьмаки, кто там у вас есть по приданиям и сказкам.
Старик улыбнулся и приподнял руку.
— Дай свою ладонь, я покажу.
— Э, нет, не обижайтесь. В транс какой-нибудь впадать я не хочу. Скажите прямо, чем Вам помочь и как восстановить храм.
Старик улыбнулся и опустил руку. А у меня ком к горлу подкатил. Я всегда боялась старости. Глядя на наших пенсионеров, у меня сердце разрывалось от обиды. Как несправедливо проходит жизнь, как увядает тело, когда хочется еще пожить, но из-за отсутствия денег, лечения, условий для стариков… а такие немощные как старец Амрос у меня вызывают столько эмоций, что хочется плакать.
— Тише, не печалься, твои эмоции — это яркие вспышки искры, и они слепят меня. Мой дед не уберег храм. Погиб там под песком. Отец потратил все деньги на технику, чтобы откопать его, но неизвестно откуда взявшийся песок засыпал все вокруг быстрее, чем работала техника, но он успел поставить подпорки вокруг высохшего родника и накрыть досками. Это единственное место, как-то связанное с храмом, куда еще есть дорога.
— Где оно? Мне хоть что-то посмотреть. Может на месте и пойму, что нужно сделать.
— Шафи утром отведет. Расскажешь про свой мир?
— Долго рассказывать, а ведь у меня много вопросов к Вам.
— Ложись на кровать и пока не уснешь, поговорим.
Я глянула на заправленную кровать и не стала отказываться. Я действительно сильно устала и хотелось лечь. Сняла с себя пыльную одежду и оставшись в футболке я залезла под одеяло. Старца я почему-то совсем не стеснялась, тем более он деликатно отвернулся от меня и смотрел в потолок. Расслабившись, я кратко рассказала о своем мире, старец хмыкал и иногда уточнял какие-нибудь детали. Его интересовали совсем другие вещи, не то, что спрашивал у меня Дамиан. Я спросила у него, как он определил то, что я душа другого мира, и он поведал мне тайну, о которой сейчас знают единицы, потому что старцев как он, осталось трое, они чувствуют друг друга и они тоже не будут рассказывать никому о себе. Раньше старцами становились только те люди, к кому являлись Боги и наделяли каплей своей силы. А сейчас в современном мире Старец — это должность при храме и естественно никакой Божественной силы в себе не имеют. Конечно, они знают, что те, настоящие старцы видели больше, чем обычные люди, жили дольше и у каждого были свои так сказать бонусы. У кого-то был дар исцеления, у кого-то наоборот, могли отнять жизнь, одним прикосновением, у кого-то чтение мыслей и другие не доступные простым людям способности. У Амроса было виденье правды и подавление воли. Но он скрывал всю жизнь свой дар, а старцем стал после смерти отца, так как в засыхающем поселении больше некому было следить за новым храмом, что отстроил его отец. А теперь и вовсе ничего не осталось в этом районе.
