— Не стоит, это вышло случайно. К тому же, если бы вы пробили мою защиту…

— Но ведь не пробил. Это неспортивно.

— В любом случае это моя ошибка.

Она замялась, запечатывая дверцу шкафа, не зная, захочет ли Снейп продолжать тренировку.

— Я очень на него похож. На вашего покойного мужа.

Мия непроизвольно выставила глухие ментальные щиты.

Воспоминание, которое он зацепил, было расплывчатым и при этом многосоставным, как матрёшка или сон во сне. Снейп увидел собственные же мысли, только не себя актуального, а того, будущего Северуса. Мия, тогда ещё Гермиона, прочитала их, когда они тренировали глубокую легилименцию, попутно обсуждая рецепт Амортенции. Северус позволил ей сломать его броню и добраться до, вроде как, настоящего потока сознания. Думал он о том, что стоит попробовать заменить кровь саламандры на чистую лимфу, и задавался вопросом, чем готовое зелье пахло для неё, его жены. В этот же момент ему удалось без усилий выкинуть её из разума и совершить собственное нападение — чувственно поцеловать. Ощущение близости так сильно впечаталось в мозг, что, наверное, Мия могла бы использовать его, чтобы вызывать патронуса.

Но именно что на чувствах и тактильных впечатлениях и строилась вся эта крошечная сцена. Затянутая в омут легилименции, она едва ли фиксировала визуальную информацию. Так что этот Снейп не мог разглядеть внешность того Северуса в подробностях, максимум заметить черные глаза. Но провести очевидные параллели было не сложно, как минимум их интересы явно совпадали.

— У вас большая разница в возрасте, так что сходство не такое уж сильное. Но, пожалуй, что-то есть… — Мия усмехнулась. — Примерно тот же уровень негатива и грубости, чувствую себя как дома. Надеюсь, вас не оскорбляет такое сравнение.

— Он научил вас и ментальной магии тоже.

— Да.

— Вы скучаете по нему.

— Скучаю, — согласилась она. — Очень.

Конечно, Снейп не спросил, симпатизирует ли она ему как раз из-за того, что он является копией её возлюбленного. Но, естественно, он так подумал. Чтобы найти подтверждение этому ей даже не нужно было лезть к нему в голову. Все читалось просто в глазах: он не потерял к ней резко интерес, нет, но что-то как будто погасло. Она вписалась в его картину мира. Безутешная вдова, которая ищет «замену» — просто и понятно. И он для неё не более, чем что-то вторичное, то ли утешение, то ли соль на рану. И ведь Мия даже не могла сказать, что это не так.

Теперь Снейпу уж точно будет мерзко заводить с ней какие-либо близкие отношения. Гордость ему не позволит.

— Уже поздно, — он встал, избавляя её от необходимости что-то объяснять. — Мне лучше вернуться в гостиную. Давайте продолжим в следующий раз.

— Хорошо, — мягко улыбнулась она, чувствуя, что осколки сердца прорезают легкие и упираются в ребра.

Наверное, Мия излишне драматизировала. Да и что она вообще хотела получить, когда затевала эту историю с использованием ментальной магии? Было же очевидно, что рано или поздно Снейп увидит то, что не предназначено для его глаз. Можно только порадоваться, что это оказалась, в целом, вполне безобидная личная сцена, а не какие-то яркие моменты будущего, которые вызвали бы у него море вопросов и породили бы очень неудобные умозаключения о самой её личности.

Мия заперла наконец створки стеллажа с лекарственными зельями окончательно и застегнула верхнюю пуговицу мантии. Никаких дел на сегодня у неё не осталось, можно было бы спокойно идти отдыхать, но, выйдя в коридор, она проигнорировала поворот до своих покоев и поднялась в холл. А потом и вовсе выскользнула наружу замка. Впрочем, торчать, как в ноябре, в школьном дворе ей тоже не больно хотелось, так что Мия добралась до границы антитрансгрессионного барьера и переместилась в Хогсмид.

Деревня приветливо встретила её огнями в окнах и уютной атмосферой, но Мия прошла мимо всех приличных мест и вместо более удобных «Трех метел» потянула за ручку дверь в «Кабанью голову», сразу направившись к стойке. За ней никто не сидел, и вообще в зале оказалось пусто, только за дальним столиком в самом углу, кажется, кто-то кемарил. Учитывая частые визиты в Хогсмид несовершеннолетних студентов, в большинстве заведений тут можно было купить разве что сливочное пиво, а огневиски без лишних вопросов, кажется, подавали только здесь. На него Мия и нацелилась.

— Двойного огденского, пожалуйста.

Аберфорт смерил её неприязненным взглядом.

— Тяжелый день, — честно выпалила она, памятуя о его правдолюбии, и вытащила из сумочки лабораторный стакан.

Чистый, естественно. По крайней мере, куда чище, чем вся местная посуда. Конечно, она уже пробовала крепкие напитки. После гребаной победы все они, выжившие, хоть раз прикладывались к стакану на похоронах и поминках. Алкоголизм ей, в силу характера, вряд ли грозил, но все же некоторые положительные стороны возлияний отметила даже она. Становилось как будто чуть менее больно, словно узел на душе немного ослабевал. Даже странно, что она не попыталась залить горе, когда похоронила Северуса.

Аберфорт хмыкнул, но, подтверждая репутацию своего заведения, без разговоров плеснул ей темной жидкости из засаленной бутылки. Мия отпила незамедлительно, стараясь не вдыхать запах. Виски знакомо обжег слизистую, так что был достаточно крепким, но никакие другие его характеристики — качество и выдержку — она на вкус определить не могла. На глазах выступили слезы, она поморщилась, хотелось заесть или запить, но брать тут что-то кроме алкоголя Мия откровенно побаивалась. Не так уж и крепок был её желудок. А у неё с собой ничего не имелось, с тех самых пор, как Грюм избавил её от продовольственных запасов.

Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как допить порцию, смягчить горло при помощи Агуаменти и потребовать вторую. А потом и третью. Учитывая, что ужин был уже несколько часов назад, пьянела она довольно быстро. Это было не слишком благоразумно в длительной перспективе, зато отлично работало здесь и сейчас. Голова приятно потяжелела, а тело, наоборот, стало как будто легче. Хотелось говорить и, одновременно, плакать, хотя настроение её явно улучшилось. Так что Мия не стала реализовать ни то, ни другое стремление, а просто попросила ещё, не желая останавливаться на достигнутом.

Но Аберфорт лишь покачал головой, и не успела она возмутиться, как на плечо опустилась тяжелая рука. Мия медленно повернулась к Грюму, вздохнула и посмотрела опять на Дамблдора младшего, но теперь её губа была капризно надута.

— Могли бы и не сдавать.

В самом деле, что это за меры безопасности такие? Что она сделала бы? Начала буянить и разнесла бы бар? Она тут находилась-то полчаса от силы, так что даже нельзя было сказать, что засиделась.

Но Аластор, как заправский вышибала, уже стащил её со стула и потянул на выход, бросив на стойку пару монет. Мия хотела было упереться, но скандалить было бы утомительно, к тому же она не чувствовала в себе силы на какое-то существенное сопротивление. Только если за палочку хвататься.

Улица опалила лицо свежестью, и только в этот момент Мия поняла, насколько душно было в баре. Она втянула прохладный воздух и кашлянула.

— Прогуляемся, вам нужно проветриться, — как будто ответил ей Грюм, хотя она ничего не спрашивала.

Возможно, в этом был смысл. Будет нехорошо, если кто-нибудь из учеников заметит её в таком состоянии. Хотя не то чтобы она горела желанием, в буквальном смысле, шататься по холоду, если честно. Уже стемнело, и видимость ухудшилась, или ноги подводили, потому что Мия постоянно запиналась. Хорошо, что Аластор все ещё придерживал её, но вряд ли делал это из галантности.

— А не проще просто выпить отрезвляющее?

— Чтобы вас прополоскало, и вы выглядели бы как инфернал? Протрезвеете естественным путем.

Мия вздохнула. И вспомнила, что впервые выпила огневиски, чтобы почтить память Грюма после операции «Семь Поттеров». Дурацкая была затея. И сам Аластор был тем ещё…