Так как Северус уже ввязался в дуэль, не пуская гостя дальше внутрь, Гермиона заняла вторую позицию в их углу, точнее, в прихожей, и принялась удерживала фасад от разрушения, попутно посылая заклинания через новые отверстия в двери и даже стенах. Разделить зоны контроля вышло удачно, по крайней мере, прикрывали друг друга они прекрасно, будто уже имели опыт совместных сражений (а ведь она даже бок о бок со старшим Снейпом никогда не дралась). Хотя, возможно, их просто всё ещё не атаковали со всей силы. Дом, к примеру, до сих пор не горел — выкурить жильцов было бы вполне логичным решением. Скорее всего на всю отделку заранее наложили какие-то защитные чары, Медоуз же готовилась к нападению и так, в целом, а не только сегодня.

Сверху послышался грохот, возможно, кто-то влетел внутрь на метле. В ответ на это активизировался Люпин, контролирующий лестницу на второй этаж. Гермиона, стоя к нему спиной, конечно, этого не видела, но услышала голос — он не сдержался и прокричал несколько заклинаний просто вслух. Сохранять концентрацию при таком стрессе было сложно и ей, так что критиковать она никого не собиралась. Но на этом ничего не закончилось. Со стороны Римуса же раздался страшный треск, видимо, противник ответил ему тоже не мелочась. Как назло обернуться и проверить, как там дела, не вышло: в развороченном проеме она увидела Пожирателя в маске и послала в него Экспеллиармус. Хотелось, конечно, проклясть тем же Экспульсо, но здесь все и так на ладан дышало, а она рисковала промазать.

Гермиона уже ждала удар в спину, предположив, что Люпин не справился. Однако тут, судя по возросшему шуму с улицы, подоспело подкрепление, и к ним, обороняющимся, резко снизился интерес. Она отвлеклась от наблюдения за дверью и всё же посмотрела назад. Лестница оказалась частично разрушена, Римус, припорошенный пылью, но, на первый взгляд, целый, стоял на верхней площадке и накладывал Инкарцеро, которое снова проговорил вслух. Очевидно, победа всё же осталась за ним.

Она быстро оглядела всех остальных. Северус находился прямо рядом с ней, невредимый и спокойный, словно и не выступал сейчас против своих приятелей, швыряясь совсем не безобидными чарами. Медоуз прижималась к стене в противоположном конце коридора, пронизывающего первый этаж, мониторя окна, выходящие на задний двор. Из них, слава Мерлину, Гермионе в спину попасть не могли — мешала та же лестница. Лили тоже было не видно, она скрывалась где-то за поворотом, ведущим к гостевой спальне. Но так как Доркас, которая стояла ближе к Эванс, не дергалась, то, наверное, можно было считать, что всё в порядке.

Почувствовав уверенность в их силах, она хотела уже сунуть нос на улицу, чтобы разведать обстановку и там, но Снейп молча предупреждающе вскинул руку, намекая, что на кухне ещё кто-то есть. Гермиона вняла его просьбе и осталась на месте, хотя доносящиеся снаружи звуки совсем не радовали. Кажется, количество если не обращенных — сейчас было не полнолуние, то покалеченных оборотнями людей опять увеличилось.

Как Белла без поддержки Воландеморта уговорила их поучаствовать в своих делах, было не ясно, но, наверное, они и сами оказались не против расправиться с Медоуз. Она уже протащила на рассмотрение в Министерство, пользуясь новоприобретенной славой, закон о предоставлении лекарской помощи оборотням с использованием нового зелья. И это, при всей казалось бы безобидности, не понравилось многим, включая членов стай. Такое себе проявление теории ведра с крабами, учитывая, что вожакам было прямо невыгодно, чтобы их подчиненные задумывались о возвращении к нормальной жизни. Или же просто следствие недоверия к правительству, инициативы которого по поводу, фактически, всех магических существ редко отличались вменяемостью. Попасть в очередной черный список обращенных никому не хотелось.

Медоуз вскрикнула, когда её опалило жаром какого-то огненного заклинания, прилетевшего в окно, но выставить щиты успела. Лили тоже очевидно пришлось защищаться — на сей раз Пожиратели зашли со спины. Новая атака была яростной, но бессистемной. И скоротечной. Прошла минута, не больше, она, кажется, вздохнула всего раз или два, стараясь удержать концентрацию, а Северус и вовсе успел использовать только одно проклятие, окончательно отпугнув того, кто сидел на кухне, когда всё опять затихло. Но на этот раз никто из них и не подумал сдвинуться с места, ожидая следующей волны и прислушиваясь к практически тишине снаружи.

— Свои, — в коридор без предупреждения влетел серебряный шар, превратившийся в неизвестное ей небольшое крепко-сбитое животное с крупными лапами и хищной мордой. Голос был Грюма.

Почти сразу он сам подошел к ней, точнее, к тому, что осталось от двери. Гермиона неуверенно опустила палочку, вглядываясь в его лицо. Теперь оно было не слегка забрызгано «клюквенным соусом», а покрыто ещё алыми разводами почти полностью. Левый глаз отсутствовал, глазница, лишенная даже века, чернела пустотой. Но сильного кровотечения не было, как будто рану прижгли. Да и держался он куда лучше, чем тогда, когда чуть не потерял ногу. Хотя, как было понятно по случаю Боунса, травмы головы, даже, казалось бы, легкие, могли иметь последствия куда как более катастрофичные, чем ампутация конечности.

— Аластор… — начала она вкрадчивым тоном, предположив, что он находится в шоковом состоянии.

— Все закончилось, — громко объявил Грюм. — Пара мерзавцев прорвались через кольцо и ушла, но, в целом, наша взяла. Как у вас дела?

— Нормально, — бросила Медоуз и издала какой-то сдавленный хрип, видимо, обернувшись и заметив состояние гостя.

Наверное, никто не решился отправить его с поля боя к врачу сразу по завершению битвы, пока он был на взводе и сам раздавал распоряжения. Силы воли ему, конечно, было не занимать. Или дурости.

— Аластор… — повторила Гермиона.

— А он что тут делает? — перебил её Блэк, показавшись на пороге за спиной Грюма, реагируя, естественно, на Северуса.

Очевидно, он всё же успел прибыть на операцию после службы. Или попросту сбежал по зову Ордена с дежурства, которыми любили нагружать стажеров, рискуя быть отчисленным с курса подготовки. Что он со своим своеволием забыл в аврорах она вообще понять не могла. Чтил память друга, который тоже вроде как собирался стать защитником правопорядка? В любом случае, подвернулся Блэк можно сказать вовремя. Благодаря ему её нереализованная толком агрессия — она же даже не прикончила ни одного Пожирателя — нашла выход:

— Сириус, заткнись! Эванс, — рявкнула Гермиона и опять обернулась, — займись ранеными. Их нужно транспортировать в Мунго или Больничное крыло.

Лили, которая уже подошла ближе к ним, перестала разглядывать пол, где когда-то лежал труп Джеймса, и подняла на неё несчастный взгляд, но лишь молча кивнула. Она вообще отлично держалась для вчерашней школьницы, уже прошедшей через ужасы войны. Не лучше её в свое время, но так и опыт у них был очень разный. Гермиона тоже успокоилась и начала вытаскивать из сумки, которую Медоуз успела сунуть ей обратно, лекарственные зелья, передавая их Эванс.

— Я ей помогу, — подключился Люпин.

Он спрыгнул с поломанной лестницы, левитируя за собой связанного человека, Пожирателя, судя по маске, и, взяв Лили за руку, направился на выход, огибая их всех.

— Какого черта происходит? — опять подал голос Блэк.

Люпин вцепился и в его плечо, молча вытаскивая друга обратно на улицу, спасая его от её гнева.

— Я, пожалуй, трансгрессирую в Хогвартс, — высказалась в свою очередь Медоуз. — Будет лучше, если меня тут не будет. Помочь я вряд ли многим смогу, а вот вызвать агрессию недобитых очень даже. Да и встречаться с дознавателями и уж тем более журналистами я сейчас, честно говоря, не готова.

— Барьеры снимут через пару минут, — вполне себе бодро, несмотря на свое состояние, отозвался Грюм.

— Возьму кое-какие вещи, — вздохнула Доркас и принялась зачаровывать сломанные ступеньки, чтобы, очевидно, подняться наверх в спальню или в ванную.

Что-то ей подсказывало, что возвращаться в дом Медоуз в ближайшее время не собиралась в принципе.