МакГонагалл хотела что-то сказать, но в эту минуту воздух в центре кабинета пошёл волной, и появился патронус — серебристый горностай мягко вспрыгнул на стол директора, и голосом Флитвика, подрагивающим от еле сдерживаемого волнения, произнёс:

— Двое студентов Гриффиндора заболели, их тошнит кровью, староста ведёт их в Больничное крыло.

Гермиона испуганно охнула и вскочила со стула. Лицо МакГонагалл стало пепельно-серым.

— Началось, — с пугающим спокойствием произнес Снейп.

*

По счастью на этот раз все обошлось. Проклятие оказалось ни при чем, просто двое мальчишек с четвёртого курса съели на спор восемь конфет Носокровной нуги, а затем обнаружили, что кровоостанавливающих конфет осталось только три. Признаться в этом они решились, лишь оказавшись в Больничном Крыле. Мадам Помфри запихала им в носы по два огромных ватных тампона, выдала по большому пакету никогда-не-таящего-льда и заставила съесть по такому куску универсального антидота Умников Уизли, что от жевания рыжей кровоостанавливающей жвачки им то и дело сводило челюсти.

Гнев Директора Хогвартса был страшен — МакГонагалл распинала их в течение четверти часа, Гриффиндор лишился ста балов, а мальчишки — похожие со своими тампонами на испуганных носорогов — умчались в гостиную быстрее снитча, получив отработку в Совятне, где им в течение двух недель без всякой магии предстояло совками выгребать совиный помет.

— Господи! — сказала МакГонагалл, спустя полчаса опускаясь в своё старое потертое кресло. — Когда-нибудь эта школа доведёт меня до инфаркта!

Снейп накапал директору успокоительной настойки, язвительно прошелся по интеллекту гриффиндорцев и, одарив мисс Грейнджер уничижительным взглядом, отправился в Совятню отсылать почту. А Гермиона, обложившись стопками отчетов, погрузилась в изучение бумаг.

========== Глава 9. Легенды ==========

— Что вы узнали? — спросил Снейп, тяжело опускаясь на стул рядом с Гермионой.

Лицо его казалось измученным и болезненно серым: на висках залегли тени, глаза ввалились, и вместо привычной язвительности в их темной глубине поселилась усталость. Гермиона посмотрела на профессора с невольным сочувствием и подумала, что сама, вероятно, выглядит ничуть не лучше. Стимулирующее зелье уже не помогало, голова была неподъёмной, а в глаза насыпали столько жгучего перца, что ей с трудом удавалось удерживать их открытыми. Она провела за книгами и бумагами последние три часа и чувствовала себя настолько разбитой, что вполне могла бы задремать прямо здесь, за директорским столом, будь у нее возможность хоть на секунду опустить голову на одну из многочисленных стопок с отчетами.

«Надо взять себя в руки», — подумала Гермиона и, решительно отодвигая бумаги в сторону, заставила себя собраться.

— Давайте выпьем чаю, — сказала она, вставая.

На мгновение ей подумалось, что профессор Снейп с раздражением откажется, напомнив ей о неуместности и пустой трате времени, но он лишь потёр лицо руками и тоже поднялся. Чайник, оставленный эльфами возле камина, был все ещё горячим, и аромат крепкого чая, едва заметным облачком пара поднимавшийся от изогнутого носика, приятно будоражил сознание. Профессор аккуратно разлил чай по тонким фарфоровым чашкам, добавил в одну из них немного молока, кусочек сахара и, передав чашку Гермионе, опустился в кресло напротив. Мысль о том, что профессор Снейп знает, какой именно чай она пьет, показалась ей крайне смущающей.

— Я прочитала все бумаги, что достал для нас Кингсли, — сказала Гермиона, принимая чашку и делая осторожный глоток. — Захария Смит действительно работает обычным регистратором. За день он оформляет чуть больше десятка отчетов, очень подробных и аккуратных. Через него проходит информация о конфискованном и возвращённом имуществе, об изъятии различных зелий и магических артефактов, о закрытии нелицензионных лабораторий, о временном задержании волшебников или их палочек, о счетах, арестованных в Гринготтсе, о вещах, принадлежавших маглам и подвергшимся незаконному наложению чар, обо всем, что так или иначе попадало в Аврорат, а потом было уничтожено, передано в хранилище или возвращено владельцам. Предметов, представляющих для нас потенциальный интерес, довольно много, но ни один из них, судя по записям и книгам, что я просмотрела, не может быть связан с нашим проклятием. К тому же Кингсли прав — сам Смит имеет дело только с бумагами. В документах нет ни одной отметки о том, что что-то было утеряно, не попало в хранилище или не вернулось к своему владельцу. Все идеально и, на мой взгляд, придраться не к чему. Я не понимаю, какую выгоду Смит мог бы извлечь из собственной работы, у него нет возможности что-то украсть или что-то продать, даже сама информация, проходящая через его руки, не представляет никакой ценности. — Гермиона указала на бумаги, разложенные на столе и, не сумев скрыть в голосе снедавшего ее разочарования, со вздохом закончила: — Ума не приложу, что Гарри в них нашёл.

Снейп выслушал ее рассказ молча, в какой-то странной злой сосредоточенности беззвучно постукивая пальцами по подлокотнику кресла, но, когда она замолчала, задал свой вопрос спокойным будничным тоном, словно с самого начала не возлагал на поиски Гермионы никакой надежды.

— Как Поттер был связан со Смитом?

Гермиона пожала плечами.

— Лично по работе они никогда не пересекались. В отчетах Гарри отдел Смита упоминается, только когда речь идёт о конфискованном у Пожирателей имуществе и обысках, которые проводит Аврорат. Перечень временно арестованного имущества передаётся из отдела Гарри в отдел Смита, затем аналогичный список с перечнем имущества, подлежащего возврату или конфискации, уже за подписью чиновника из Визенгамота, возвращается назад в отдел Гарри. Сам Смит ничего особенного не делает: только регистрирует и заносит в журналы чужую работу, ну и отправляет бумаги по различным инстанциям.

— И это все? — с сомнением спросил профессор. — Вы не нашли никаких пометок на полях? Приписок, непонятных замечаний, подчеркнутых слов или знаков вопроса? Ничего, что привлекло бы ваше внимание, даже если вы не до конца поняли, о чем именно идёт речь?

Гермиона расстроенно покачала головой.

— Что бы Гарри ни нашёл, никаких подсказок он нам не оставил.

В глубокой задумчивости профессор медленно погладил пальцами краешек своей чашки, и это движение, такое невинное и обыденное, внезапной трепетной болью отозвалось в позвоночнике Гермионы. Краснея, она торопливо отвела взгляд, устыдившись собственных эмоций, понимая, что сейчас не время и не место думать о подобных глупостях.

— Я разговаривал со Спраут, — произнёс Снейп, по счастью не замечая ее смущения, — однако все, что она знает о Смите, даёт нам слишком мало пищи для размышлений. Смит родом из известной, когда-то влиятельной, но теперь почти полностью разорившейся семьи. Он полукровка, ни братьев, ни сестёр у него нет. Его отец всегда был требователен и строг с ним. На шестом курсе, сразу после смерти Дамблдора, родители забрали его из Хогвартса, но на седьмой курс он снова вернулся. Жил в одной комнате с Макмилланом, Финч-Флетчли и Хопкинсом. Учился хорошо, даже старательно, но никаких особых талантов не проявлял. В заклинаниях, по мнению Флитвика, был не хуже и не лучше других, зато в трансфигурации оставался абсолютной посредственностью. Впрочем, как и в зельях.