Вскоре Машка меня высадила и укатила в неизвестном направлении. Я немного за неё переживала, всё же в её состоянии нервничать опасно, а она ещё и за рулём.

Дальше всё закрутилось, завертелось… И время понеслось вскачь. Один месяц сменял другой и в один из дней ко мне заявился Илья. Пьяный, с огромным веником цветов, и ооочень счастливый.

ИЛЬЯ

— Всё. — наконец я выдохнул довольно. История с Беркутовыми подошла к концу. Старший Беркутов за решёткой и ему светит пожизненный срок, так как я постарался и всю информацию о нем и его делишках передал следователю, с которым мы давно вели это дело к завершению. Да и Макар Володин тоже очень помог. В тот день, когда он должен был подписать договор о сотрудничестве с компанией Беркутова, нам пришлось поговорить откровенно и всё ему рассказать. В итоге с помощью Володина мы и подставили Георгия Беркутова и его так сказать, поймали с поличным. Ещё бы, столько наркоты… Беркутов теперь ни за что не окупится!

И моя жена тоже учудила.

Когда у неё начались схватки, её увезли в больницу. И только через 10 часов меня вышел поздравить акушер.

— Поздравляю, папаша! У вас мальчик 3600! — но при этих словах он как-то иронично усмехнулся. Я тоже усмехнулся, ведь я то прекрасно знаю, что никакой я не папаша. Но то что я увидел в палате меня повергло в шок. Думаю как и саму Машку.

— Маария Георгиевна, — шокировано шепчу я, ведь малыш сладко спит и разбудить его не хотелось бы… — Ты же не будешь и теперь утверждать что он мой?

Беркутова тяжело вздохнула и закатила глаза:

— Да откуда я знала, что тот афроамериканец окажется таким плодовитым! Да с ним и было-то всего разок…

Так она обиженно сейчас выглядела, что меня тянуло расхохотаться, но я титаническими усилиями сдержался и вполне мирно предложил:

— Ну что, развод?

— Да катись ты ко всем чертям! — злобно шипит Машка и швыряет в меня полотенцем, которое лежало на тумбочке рядом с кроватью. — Можешь бежать к своей ненаглядной Лееере, я же знаю как ты по ней скучал всё это время. Даже на свадьбе не сдержал своих причиндалов и поимел её!

— Ревнуешь? — спрашиваю Машку. — Хотя нет, такая сука, как ты, любит только себя.

— Иди отсюда, Земцов, — откидывается она устало на подушку. — Разводом занимайся сам, всё что необходимо я подпишу.

Вот так и завершился наш фарс под названием семейная жизнь.

И спустя много месяцев я вновь могу начать ухаживать за Леркой и, надеюсь, всё же добьюсь её прощения.

В тот же день, как получил свидетельство о разводе, я упился в соплю и не сдержав порыва, купил огромный букет лилий и отправился к дому Валерии, предварительно узнав её адрес у Антона.

Сам же Антон носит на руках двух своих замечательных девочек: Анжелку и Анастасию, свою дочь.

Ну а я надеюсь, что однажды и сам познаю радость отцовства.

ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

— Давай, родная, тужься! Ещё немного осталось, — подбадривал я свою девочку. Одной рукой ласково гладил её по голове, а вторую она сжимала с такой силой, что я думал у меня рука отвалится или она переломает мне все кости.

— Это мой ребёнок, — даже сейчас упрямо рычала она. — И не думай что я тебе всё прощу что ты с нами сделал! И женой твоей я не буду!

Я на это лишь устало закатил глаза. Да сколько можно об одном и том же? Да, я виновен и этого не отрицаю! И я всю свою жизнь буду вымаливать у неё прощение, но упертость Лерки переходит все границы. Вот-вот родится ребёнок, мой ребёнок, не только её! Ему нужна полноценная семья, с папой и мамой, которые будут заботиться, наставлять, оберегать, учить и баловать, а она до сих пор шарахается от меня. Даже в том что это мой ребёнок созналась лишь недавно, когда я ей в открытую заявил что мне все равно, что он от брата Машки Беркутовой. Мне даже на это было всё равно!

— Лер, давай попозже поговорим об этом.

— Нет, Земцов, позже мы с тобой говорить не будем! Я заберу ребёнка и уеду отсюда, без тебя. Ты нам не нужен.

Как же больно это слышать. Из груди словно сердце выдрали. Да, я это всё заслужил. Ведь мог с ней объясниться нормально или придумать другой план разоблачения Беркутова, но выбрал этот. Растоптал, что было так дорого. Теперь наступила расплата.

— Лер, пожалуйста, дай мне шанс?! Не губи нас, не губи нашу семью! Я все для вас сделаю, ты же моя жизнь, я не смогу без тебя. Без вас, — поправил сам себя, так как в этот момент Лера громко зарычала и наконец послышался громкий плачь младенца.

Меня выгнали из палаты.

— Посидите пока в коридоре, я вас позову позже.

Делать нечего, вышел. А тут увидел и Антона.

— Помирились? — тихо интересуется он. Качаю отрицательно головой.

— Нет. Она слишком обижена. Возможно, если бы не потеря ребёнка, было бы легче пойти с ней на контакт, а так я для неё враг народа № 1.

— Дай ей чуть больше времени. — Куда уж больше? Я с ней был семь чёртовых месяцев. Семь месяцев моего личного ада. Когда она на проявление заботы огрызается или просто делает вид что меня нет, что я пустое место. В каждом предложении ищет двойное дно.

Устало приваливаюсь к стене, упираясь затылком в стену и прикрывают глаза. Устал. Я устал с ней бороться.

— Она воздвигла между нами стену, которую ничем не пробить. И я не знаю, поможет ли тут время. Я и не хочу давать ей это время, понимаешь? Я боюсь. А если она справится без меня? А если ей в правду будет без меня лучше?

— Илюх, — ощущаю на своём плече ладонь друга, но глаз по-прежнему не открываю. — Ты сделал ей очень больно, пойми и ты её. Не дави, не бери напором и измором. Действуй мягче. Окружи заботой и вниманием, не при напролом словно танк. Ей сейчас и так тяжело, не поднимай пока тему ваших отношений, просто будь рядом и помогай: по дому, с ребёнком, и вот увидишь, она оттает.

— Илья Андреевич, войдите пожалуйста, — приглашает меня в палату врач.

А в палате, на чистой постели, с малышкой у груди полулежит Лерка. Такая красивая и… любимая. Да, именно любимая, что сердце на секунду перестаёт биться, только я подумал, что она может меня никогда не простить. Лучше об этом не думать…

Подхожу к ним ближе, а на губах цветёт улыбка от этой милой картины: моя женщина дала жизнь моему ребёнку, это ли не лучший подарок судьбы?!

Лерка так мило шепчет малышке что-то в ушко, гладит маленькую головку и постоянно целует в щёчки, что у меня, у взрослого мужика, скатывается одинокая слезинка по щеке.

— Дай её мне, — прошу Лерку. — Пожалуйста?

Протягиваю руки в сторону малышки, но Лерка ревностно на меня посматривает и совсем не торопиться дать мне подержать дочь на руках.

— Лер, пожалуйста, — умаляю почти её и подхожу ещё ближе.

Всё же она сдаётся. Кивает и протягивает её мне, показывая как правильно нужно держать грудного ребёнка. Присаживаюсь на постель, на самый краешек и уже совсем не могу сдержать слёз, нагнулся совсем близко к малышке, что бы скрыть от любимой женщины свою небольшую слабость — слёзы. Никогда не плакал, а тут не сдержался. Стоило только на руки взять дочь, как меня затопило нежностью и любовью к ней, с первой же секунды.

— Эх, Земцов, — надрывно произносит Лера, сглатывая подступающие слезы. — Люблю я тебя. Очень сильно люблю. И за малышку благодарна настолько, что готова дать тебе последний шанс, надеюсь в этот раз все будет правильно и ты нас больше никогда не подведешь.

— Обещаю тебе, — глядя в глаза матери моего ребёнка произношу твёрдо: — Больше я тебя никогда не подведу. Ни тебя, ни дочь — вы самое главное что есть в моей жизни. Люблю вас, мои девочки.

— Она Милана, ты же не против этого имени?

Счастливо улыбаюсь:

— Нет. Но имя сыну буду выбирать я!

— Ты ещё сына хочешь? — удивлённо шепчет она в ответ, а потом удовлетворённо кивает.

— Но не раньше чем через года три, — ставлю ей в условие, на что слышу:

— И не позже пяти..

Она подползает на постели ко мне ближе и прикладывается щекой к спине, обвивая талию рукой. Вот оно счастье — в семье.