Она оторвала взгляд от еды и увидела, как Северус небрежно намазывает маслом кусочек тоста. – Не совсем, - ответила Гермиона.

– Я видел статью о мистере Уизли и мисс Браун, - протянул он.

– Когда ты… - начала она, но резко оборвала себя, когда её осенило. – Ты уже читал газету.

Это было утверждение, а не вопрос. – Да, - самодовольно ответил он.

Она хотела было спросить, когда он успел, но она и без этого знала ответ на вопрос. Он был ранней пташкой, к ее большому огорчению. Часто это было ей на пользу - он всегда принимал душ первым утром, и температура воды и плитка в ванной всегда были теплыми. Он также часто будил ее по утрам с кружкой чая в постель, баловал её, принося свежие абрикосовые булочки для нее по выходным, и никогда не упрекал ее, даже когда крошки проникали сквозь простынь.

– Тогда что ты думаешь? - спросила она его.

– Насчет Уизли? - он ответил.

– Ммм, - промурлыкала она, откусывая кусочек своего тоста.

– Не могу сказать, что у меня есть мнение по этому поводу, - сказал он с ленивой ухмылкой. Хоть Северус и смирился с ее продолжающейся дружбой с Роном и Гарри, она знала, что он все еще недолюбливает младшего Уизли. – А ты?

Гермиона пожала плечами. Она надеялась, что Рон был счастлив, даже если они больше не были так близки. Судя по фотографии в газете, она скорее думала, что он на пути к тому, чтобы снова стать счастливым.

– Полагаю, у меня тоже нет мнения на этот счёт, - наконец ответила она.

Северус уверенно нажал на кофейный пресс, прежде чем налить им обоим по кружке темного, насыщенного напитка, добавив немного молока в ее чашку, и снова обратился к ней. – Он заслуживает того, чтобы быть счастливым.

Гермиона улыбнулась ему, ее щеки горели от того, насколько широко она улыбалась. – Разумеется.