— Ну… — Алан смутился. — Тебя или твой труп.

— Ах ты сученыш! — рявкнул Брайан, хватая Алана за грудки.

— Эй! Полегче, дружище! — заверещал тот. — Рыжая, скажи ему, чтобы он от меня отвалил! Я же спас вас, идиотов, в конце концов.

— Отстань от него! — велела Кэтрин Брайану. — Он и правда нам помог… даже не знаю, почему…

— Почему-почему… Потому! — проворчал Алан, когда Брайан его отпустил. — Одно дело хотеть прибить тебя на словах, а другое — видеть, как ты трепыхаешься в той петле. И этот ваш Вудвилл — какой-то извращенец… педик конченый… Ну уж нет, я в этом дерьме не плаваю!

Есть резко расхотелось, и Кэтрин бросила вилку в сковороду.

— Кофе сваришь? — спросил брат. — Я вроде видел, в жестянке на подоконнике немного оставалось.

— Еще виски! — вклинился Брайан, кивая на свой стакан.

— Так ты уже все вылакал. — Алан продемонстрировал ему пустую бутылку.

Он закурил сигарету, Кэтрин поставила на плиту закопченный кофейник, а Брайан встал и принялся обыскивать стенные шкафчики. Вскоре он извлек на свет божий оплетенный бутыль. Поставив его на стол, он ладонью протер припавшие пылью бока, затем вытащил пробку и, понюхав содержимое, скривился.

— Ну и дерьмо! — Но, тем не менее, наполнил свой стакан.

Кэтрин совершенно не нравилось смотреть, как он напивается, но после того, что с ним сделал магнат, удивляться тут было нечему. Она сняла кофейник с плиты и налила себе и брату по кружке кофе.

— Ну а ты, Рыжая, как докатилась до жизни такой? — поинтересовался Алан, пригубив напиток.

Пока Кэтрин рассказывала ему о своих приключениях, Брайан продолжал методично заливать в себя алкоголь. Когда история подошла к концу, он сидел, сгорбившись над стаканом, подпирая ладонями лоб.

— Хватит! — не выдержала Кэтрин, увидев, что он снова потянулся к бутылке.

Обогнув стол, она попыталась отнять пойло, но Брайан грубо перехватил ее запястье.

— Не лезь, женщина, — заплетающимся языком пробормотал он. — Хочу нажраться до беспамятства.

— Думаешь, тебе это поможет?

— Мне ничего не поможет. — Он тяжело поднялся с табурета и встал, чуть пошатываясь, глядя на Кэтрин сверху вниз с высоты своего роста. — Ничего!

От безумия, плескавшегося в его глазах, по коже пробежали мурашки. В следующий момент Брайан резким движением опрокинул стол. Бутылки, стаканы и сковорода со звоном полетели на пол.

— Ничего, пока этот мешок с дерьмом не подохнет!!!

С этими словами он выскочил за дверь, хлопнув ею так, что со стропил посыпалась пыль.

Кэтрин выбежала за ним. Она звала его, умоляла вернуться, но он уже исчез в густой темноте. Как она ни вглядывалась во мрак, но Брайана и след простыл, лишь вдали за деревьями равнодушно мерцали городские огни.

========== Часть 34 ==========

Когда Кэтрин вся в слезах вернулась в хижину, стол уже вновь стоял на четырех ногах. Алан протянул ей стакан виски.

— Что, Рыжая, сбежал твой краснокожий? — беззлобно полюбопытствовал он.

— Сбежал. — Кэтрин шмыгнула носом и, сделав глоток, скривилась. — Фу! Ну и мерзость!

Брат похлопал ее по плечу.

— Ты не переживай, может он еще вернется.

— Боюсь, как бы он не наделал глупостей. Вдруг он попрется к Вудвиллу, и его там убьют?

— Не попрется… Если не совсем дурак.

— Он не дурак, но ему нельзя пить. Он сам говорил.

Алан подошел к двери и открыл ее, впуская в пыльную хижину ночную прохладу. Он встал на пороге, прислушиваясь и всматриваясь в темноту. Кэтрин тоже напрягла слух. Наперебой трещали сверчки, где-то вдалеке ухала сова. И ничего больше.

— Найди его! — взмолилась она.

— Где я тебе его найду? — проворчал Алан, закрывая дверь. — Протрезвеет — объявится… может быть.

Он снова уселся за стол и плеснул себе виски. Разговор не клеился. Кэтрин сидела как на иголках, вздрагивая от каждого шороха за окном. Сегодняшний день был сущим кошмаром, но все затмевала тревога о Брайане. Вдруг с ним что-то случится! Что-то еще худшее, чем то, что этот нелюдь с ним сотворил.

Кэтрин читала притчу про Содом и Гоморру, но не могла даже представить, что и в жизни столкнется с подобным злом. В голове не укладывалось, с каким спесивым самодовольством Вудвилл рассуждал о божественном порядке, а потом совершил такое… Неужели он настолько преисполнился чувством собственного величия, что возомнил, будто его бог ему все простит? Или думает, что его миллионы позволят купить себе место в раю?

Когда дрова в печурке почти прогорели, Алан улегся на кровать и указал на соседнюю.

— Ложись спать, Рыжая, утро вечера мудренее.

Кэтрин опрокинула в себя остатки виски и тяжело поднялась. От выпитого все расплывалось перед глазами. Оно и к лучшему, может удастся немного поспать? Но, улегшись на продавленный матрас, она поняла, что надеется зря. Хоть уставшее тело и превратилось в развалину, но голова оставалась на удивление ясной, и под закрытыми веками, будто на шоу «Волшебный фонарь», один за другим проносись эпизоды прошедшего дня.

Кэтрин несколько часов проворочалась в неудобной кровати, то так, то эдак подсовывая под голову комковатую подушку, пока, наконец, ее не сморил тяжелый беспокойный сон.

***

Что-то будто толкнуло между лопатками, заставляя распахнуть глаза. Кэтрин с отчаянно бьющимся сердцем села на матрасе и прислушалась. Ей не померещилось — снаружи действительно раздавался стук копыт.

— Алан! — Кэтрин подхватилась с кровати и принялась тормошить брата. — Кто-то едет!

— Что? Где? — осоловело пробормотал он, открывая глаза.

— Слышишь?

— Дерьмо! — Алан вскочил на ноги и схватил стоящий в углу топор. — Неужто шавки Вудвилла до нас добрались?

Кэтрин похолодела. Одни в лесу, практически безоружные — легкая добыча для кого угодно. Взяв со стола нож, она опасливо выглянула в окно. Светало, и в просветах между ветвями розовела занимающаяся заря. Топот все приближался, затрещали кусты. Сердце забилось сильнее, и Кэтрин крепко стиснула рукоятку ножа.

Но тут лошадь вышла из тени, и ее бока залоснились медью.

— Это же Лорд! — воскликнула Кэтрин.

Она стремглав кинулась наружу. Это действительно оказался Лорд, а на нем, уткнувшись носом в гриву, сидел ни кто иной, как Брайан. Он явно еще не протрезвел с прошлого вечера, и когда Кэтрин подбежала поближе, чуть ли не вывалился из седла ей на руки.

Сжимая его в жарких объятиях, она заметила, как из зарослей на поляну выходит Каво́ка.

— Господи! Сумасшедший! Как тебе удалось их вернуть? — ошалело пробормотала Кэтрин.

— Не помню, — ответил Брайан, обдав ее перегаром.

— Он же индеец, — заметил Алан, выглядывая из-за двери. — Любой индеец может украсть лошадь с закрытыми глазами.

Привязав Лорда и Каво́ку к грубо сколоченной коновязи, они вошли в дом. Брайан плюхнулся на кровать и почти сразу уснул.

Брат принялся разводить огонь, а Кэтрин взялась чистить картошку — другой еды на полках не оказалось. После бессонной ночи слипались глаза. Алан сварил кофе, и она жадно отхлебнула из кружки, но бодрости это ей прибавило.

Вяло поклевав жареной картошки, она примостилась на кровать рядом с Брайаном, крепко обняла его и закрыла глаза. Тепло его тела согревало, мерное дыхание — убаюкивало, и вскоре Кэтрин уснула.

Проснулась она, когда солнце уже вовсю било в окно. Приподнявшись на локте, Кэтрин огляделась по сторонам. На столе стояла сковорода с остатками завтрака, Алана в доме не было, но приоткрытая дверь говорила о том, что он где-то недалеко. Повернувшись к Брайану, Кэтрин увидела, что тот открыл глаза.

Она склонилась над ним и прильнула к его губам, но они остались неподвижными. Кэтрин погладила его пальцами по щеке, на что Брайан отвел взгляд и отвернулся.

— Почему? — прошептала она, чувствуя, как в груди разливается горечь.

Какое-то время он молчал, потом, не глядя на нее, выдавил:

— Мне не нужна жалость.

Кэтрин оторопела.

— Причем тут жалость? Я люблю тебя!