Лаборатория стройматериалов, где он работал, была расположена в отдельном здании - отсюда, с площадки между первым и вторым этажами, хорошо видна широкая - вагон может въехать - дверь, арочная фрамуга над ней и вылинявший лозунг еще выше, под самой крышей: "Созидать в духе времени!" Неплохой, по-моему, лозунг, молва приписывает его самой Виноградовой, но почему-то у большинства, кто этот лозунг видит впервые, он вызывает улыбку... Странно!
А справа от лаборатории - макетная площадка, где собирали квартиры новой планировки, элементы перекрытий для цехов и крытых арен; и проектировщики на натуре уточняли, что им требуется. Но чаще макетная площадка пустовала и на ней играли в волейбол. Там, в обеденный перерыв, я и познакомился с Леней Кудреватых.
Он играл в нашей команде - шел за мной. Играл Леня страшно плохо, хотя и старался изо всех сил, и я вынужден был оттянуться, прикрыть его. Но от разгрома нас это не спасло, а в конце второго сета, прикрывая Леню от "навешенного" мяча, я неудачно приземлился и ободрал руку.
- Пойдемте, - сказал Леня виновато и даже испуганно. - У нас есть аптечка.
В лаборатории стройматериалов я бывал и раньше, но все мимоходом, техинформации у них проводятся в кабинете начальника, и я в тот раз, "по несчастному случаю", впервые как следует разглядел, какой техникой набита эта лаборатория; печи, краны, прессы, снова печи... В глаза бросался пресс сразу у входа - "головой" под стеклянный фонарь над крышей. Фонарь, очевидно, для него и сделан - для этого колосса.
- На нем мы давим бетонные конструкции, - сказал Кудреватых, поймав мой взгляд. - Уникальная машина. На собственной подушке стоит - пять метров в глубь земли.
Я промыл руку под краном, залил йодом и подошел к прессу-гиганту. Могучая машина - ничего не скажешь.
- Две тысячи тонн, - с гордостью сказал Кудреватых, нажимая на кнопку "пуск" и следом, через секунду-две, на рычаг. Пуансон мягко заскользил вниз, но в полуметре от матрицы, на которой лежал кирпич, вдруг ринулся вниз, и от кирпича осталась лишь кучка красной пыли. Но удара я не услышал.
- Молот? - удивился я.
- Не совсем, - заулыбался Ленчик. - Молот бьет, а этот давит. Но очень быстро. Это очень удобно - мгновенные нагрузки. Можно создать давление до ста тысяч атмосфер. Показать как?
И, не дожидаясь моего ответа, извлек откуда-то из-под стеллажа с матрицами бутылку. В горлышке бутылки торчала пробка. Он ее вынул почти до конца и поставил бутылку под пуансон.
- Попробуйте. - Он так и сиял от удовольствия. - Это несложно, надо только дать себе точное задание, что нужно сделать. И все получится.
Ленчик нажал на рычаг, пуансон сорвался вниз...
- Вот, - подал он мне целехонькую, плотно закрытую пробкой бутылку. Попробуйте, это несложно.
Я отказался, помахав ободранной рукой. Про фокус с пробкой я уже слышал. Повторить его не удавалось никому.
- А если в бутылку налить воду, то можно в ней создать любое давление, - объяснил Кудреватых все с той же виновато-сконфуженной улыбкой.
- Любое? - удивился я. - Но она же разлетится вдребезги!
- Да, конечно, - как-то враз стушевался он. - Но если вы поставите перед собой задачу...
Про это я уже тоже слышал. Действительно, каким-то чудом этому технику удавалось абсолютно точно угадывать предельно допустимое давление - при испытаниях образцов на этом самом прессе-гиганте. Допустим, железобетонная ферма должна дать трещину при нагрузке в двести тонн. Не включая ограничитель давления. Кудреватых давит ферму вручную, рычагом, а когда расшифровывают диаграмму нагрузок, оказывается точно двести тонн...
- Как вам это удается? - полюбопытствовал я.
Он подумал, смущенно улыбнулся и повторил прежнее:
- Это может сделать любой. Надо только очень сильно захотеть, чтобы получилось нужное. Ну и знать, конечно, что же нужно получить. Представить, что ли... - Пожал он плечами, всем своим видом выражая сожаление, что не может мне внятно ответить на такой, казалось, детский вопрос.
На том мы и расстались, но каждый раз при встречах он так радовался мне, что очень скоро и как-то незаметно перешли на "ты", хотя и говорить-то нам, по существу, было не о чем: пару фраз о погоде, о новом фильме, о новых проектах, вывешенных в "манеже"... Вот там, в "манеже", он меня и удивил однажды уже по-настоящему.
Дело было так. Периодически - раз в квартал, иногда в полгода - в "манеже" проходят выставки под лозунгом "Терра фантазия". Все планшеты обезличенные, только символы, тема любая, и единственное условие для приема проекта на эту выставку-фантазию, как выражается наш величавый Ваграм Васильевич, - полная отрешенность от возможностей и проблем сегодняшнего дня. Ирония иронией, а в последние годы почти половина "фантазий", как выясняется после вскрытия конвертов с фамилиями авторов, оказываются присланными из Москвы, Ленинграда, Харькова... Ваграму Васильевичу такая популярность нашего "манежа", разумеется, льстит, хотя он и понимает, что дело тут не в институте, а в Виноградовой, которая эти выставки-фантазии когда-то затеяла, "тянет" уже лет пять, если не больше, и сама регулярно выставляет на них самые "бурные" планшеты.
Бури вокруг ее планшетов каждый раз разражаются основательные - что верно, то верно. И на этот раз Ольга Михайловна себе не изменила: на огромном ватмане - метр на три - был вычерчен дом... Да дом ли это? Причудливый овальный улей, в котором каждый следующий ряд сотов уходит как бы вглубь. Такое впечатление, что весь дом состоит из полупрозрачных, четко ограненных кристаллов, каждый из которых существует в пространстве самостоятельно, независимо от других... А в целом это дом из множества квартир! Но может ли быть такое в природе? Вернее, можно ли построить этот "воздушный замок"?..
Впрочем, главный спор разгорелся даже не вокруг самого проекта - Ольга Михайловна и не тем еще удивляла! - а вокруг таблицы в углу планшета, где автор обязан указать материалы, из которых, по его мнению, можно построить его детище, примерную стоимость и еще ряд "сметных показателей", как говорят проектировщики. В первый день выставки вся эта таблица на планшете с символом "дельта" была пустой: автор, так сказать, совершенно честно подтвердил, что и понятия не имеет, из чего можно построить его дом-улей. Но спустя два-три дня, ко всеобщему изумлению, таблица оказалась заполненной, вернее, заполнена была одна лишь графа "материал", однако с пометкой "проверено в натуре". Среди множества цифр, характеризовавших никому не ведомый кирпич, бросались в глаза, пожалуй, две: вес - единица (игрушка по сравнению с обычным кирпичом в два раза легче) и стоимость две десятых копейки за кубометр. Вот эти две десятых копейки и веселили всех без исключения - дешевле песка! В конце концов было решено, что шутка удалась на славу, и кто-то из архитекторов внизу таблицы, под характеристикой материала, приписал: "5 октября считать за 1 апреля".
