После этого разговора Полина не стала так сильно зацикливаться на танцах. Фэй быстро просекла, что заставить Полю танцевать труднее, чем сдвинуть с места столетний дуб, и отстала. На меня насели вдвойне, но я не жаловалась. Так же, как Поля поёт на свой мотив, я танцевала на свой. Нет, ритуальные я танцевать научилась, но иногда танцевала для себя, для души. Полина, наблюдая за занятиями, понимала, что мне нужно и начинала напевать.

Четвёртый год был тяжёлым для меня. Не будь рядом Поли, я блуждала бы по лесу до второго пришествия Саурона, или кого там ещё. Полина ориентировалась в лесу так, словно родилась в нём. Словно ей был знаком здесь каждый листочек, каждая веточка на каждом деревце. Мне оставалось только таскаться с ней и стараться не отстать.

Когда я спрашивала у неё, как ей удаётся так ориентироваться, то получала в ответ улыбку и пожимание плечами. Потом, немного подумав, она говорила, что лес словно сам шепчет ей, куда идти. Так мы несколько раз набредали на пострадавшее или заболевшее дерево. Лечить деревья мы ещё не умели, а потому сообщали о находке Фэй. Она пообещала нас научить лечению. И не только деревьев, но и собственных ран.

За год мы облазили весь лес – только на окраины не совались – заглянули в каждую пещерку, в каждую норку, побывали у каждого ручья. Призывая оленей, мы катались по окрестностям, узнавая лес и… самих себя.

За эти четыре года мы едва не пропустили, что начали меняться. Ушки заострялись, волосы росли быстрее, да и ногти… У меня с кожи сошли все веснушки, которые были со мной столько, сколько я себя помню. Волосы восстановились и были гладкими, шелковистыми. Немного вились на концах, но к этому я привыкла.

У Полины внешность менялась тоже. Её русые волосы стали светлеть, доходя до пшеничного блонда. Она и до попадания в лес дриад была бледной; синие венки просвечивали. Словно кожа была прозрачной, а под глазами из-за сбитого режима залегли тёмные круги. Сейчас же её кожа стала белоснежной, лицо посвежело, круги исчезли из-под глаз ещё на втором году нахождения в лесу.

Пятый год мы потратили на изучение языка людей. Ему нас учила Титания, так как именно она последняя из дриад, кто бывал в городе людей. Бой-баба оказалась не такой терпеливой, как Фэй. В первые два дня она дала нам алфавит и наказала выучить. Затем мы разучили звуки и начали учиться читать. С письмом было легче, так как Титания отбыла на какое-то задание от Фэй и с нами занималась Хранительница.

Титания вернулась через неделю. К тому времени мы уже умели читать и сносно писать. Меня это безмерно радовало, ведь как только мы доберёмся до города людей, я смогу посетить библиотеку.

Научились мы весьма вовремя, так как Титания притаранила из города «гостинцы» – книги. Их было штук двадцать и я хотела их все прочесть, но Фэй сказала выбрать первые пять. Глаза разбегались, но в итоге я взяла книгу по истории, сборник сказок и легенд, фехтование для чайников и пособие по плетению корзин.

Зачем тебе плести корзины? – спросила Полина, с улыбкой смотря на моё воодушевлённое лицо.

Ну как? Сундуков тут нет? Нет. Сумок нет? Нет. Вот, хоть корзины буду плести. И вообще, всё в хозяйстве пригодится, – надула я губы, прижимая книги к груди. – У меня должен быть запас…

Ты что, хомяк, запасы делать?

Не дам тебе корзины. Будешь хранить свои травки-муравки в трусах.

Эй, я ж пошутила! Ну прости!

Шестой год запомнился тем, что нас с Полей разделили. Её обучением занялась Нисса, а за меня взялась Титания. Эти адские тренировки я запомню на всю жизнь.

С Полей мы виделись только на общих трапезах и дома. В первую же неделю я прокляла тот факт, что мы жили в домике на дереве.

Почему? Залезать на дерево по лестнице, когда у тебя болит всё, что только может болеть, нереально сложно. Поля заканчивала раньше и ждала меня дома, поэтому именно она имела неудовольствие слышать мои чертыханья и злое пыхтение.

Титания гоняла меня на ближайшем к лесу поле. Сперва я бегала, потом выполняла различные упражнения на месте, затем стрельба из лука, а в конце спарринг. К концу дня у меня тряслись конечности, как у завсегдатая пивной, ноги подгибались, и держалась я на чистом упрямстве. На первых порах я даже не ужинала, боясь, что не удержу кружку с водой. Со временем стало чуть полегче – организм привык к нагрузкам.

В стрельбе из лука я была почти полный профан, а вот в бою на мечах стала делать успехи. Одолеть Титанию, конечно, не получалось, но противостоять и не получать палкой по заднице мне было по плечу.

У Полины дела обстояли куда лучше. С растениями она была на «ты», а потому, изучив спектр трав, произрастающих в нашей местности, начала делать мази. Возвращаясь с тренировок, я часто слышала восхищённый лепет о том, что ученица Ниссы сотворила чудо. Дриады привыкли решать всё своей магией, прикладывать растения к повреждениям, растирать травы в кашицу и закрывать получившейся субстанцией раны.

Полина действительно творила чудеса. Травянистые настои, которые она создавала, бодрили лучше любого кофе или ледяной воды. Такой заряд энергии и сил получаешь, лишь испив стаканчик чудодейственного состава. Настоям Поли удавалось ставить меня на ноги даже после изнурительных тренировок Титании. Особенно когда та, как с цепи сорвалась и удвоила нагрузку.

После небольшого совещания, было решено поменять учителей. То есть меня учили травничеству, а Полину сражаться. Этот эксперимент продлился недолго, всего неделю. Что Нисса, что Титания сдались, увидев наши таланты, в сферах друг друга. Нет, Поля могла стрелять из лука и размахивать ножом. Для ингредиентов. Что касается меня, то попытка научить меня различать травы было, как говорится, дохлым номером.

Полину научили, как отбиться от врага, а меня – как не спутать ядовитое растение с лекарским, что бы не помереть. На большее наших наставниц не хватило.

Первую половину седьмого года мы продолжали занятия. К середине года, во время вечерней трапезы, Нисса призналась, что ей больше нечему учить Полину.

А что скажешь ты, Ния? Как твоя ученица?

Титания долгое время молчала, смотря на меня. Я отвечала прямым взглядом, держа спину прямой. Да, научилась за год. Не научишься тут, когда едва ты хоть чуть-чуть ссутулишь спину, прилетит ниже поясницы!

Она готова.

Всего два слова. Ни улыбки, ни тёплого взгляда, но мне и не надо. Она сказала больше, чем кто-либо мог. Кто-то может не понять, что значат её слова, но я поняла. И Фэй тоже.

Хорошо, – улыбнулась Хранительница, посмотрев на Фану и Ниссу. – Подготовьте всё.

Да!

После того, как Фана и Нисса ушли, мы с Полей подошли к Фэй, которая намеревалась уйти к скале.

Что именно должны подготовить Фана и Нисса, Фэй? Нас ждёт что-то ещё?

Завтра на закате олени отвезут вас к пруду, – словно не слыша моего вопроса, сказала Фэй. – Там вы искупаетесь и наденете сотканные специально для ритуала накидки. После омовения олени привезут вас к нужному месту. Доброй ночи.

Доброй ночи, Хранительница, – хором произнесли мы, поклонившись и приложив правую руку к груди в замысловатом жесте.

Она удалилась, а мы неспешно пошли в сторону дома.

Как думаешь, что нас ждёт?

Не знаю, Поль, – отозвалась я, залезая в дом и подходя к окошку. – Фэй упомянула ритуал. Омовение, накидки. Нас поженят?

А тебе лишь бы посмеяться.

Да ладно тебе, Поль. Не убьют же они нас, в самом-то деле. Ложись спать.

Ворча под нос, Полина переоделась в футболку, в которой всё так же спала, и залезла на кровать. Постояв у окна ещё немного, я подошла к своей кровати. Переодевшись в толстовку, я повалилась на кровать и закинула руки за голову, смотря на потолок. Там, прямо надо мной, цвёл шоколадный космос. Он ни разу не завял, хотя я обычно с цветами не очень.

Ты спишь? – послышалось совсем рядом, и я усмехнулась.