Спирос был литератором и владельцем ежевечерней политической газеты «Этнос» («Нация»). О газете «Этнос» я расскажу чуть ниже. О самом Спиросе добавлю, что он писал повести и пьесы, с успехом исполнявшиеся в нескольких афинских театрах. Димитриос был видным греческим дипломатом. Все должности и места его дипломатической службы мне неизвестны, но я знаю, что одно время Димитриос работал греческим консулом в Аддис-Абебе, а затем был временным поверенным в делах Греции в СССР и возглавлял посольство в Москве. Там он, кстати, и погиб в 1938 году при странных обстоятельствах, якобы совершив самоубийство[6]. Димитриос проявился и как талантливый писатель, оставивший после себя несколько книг[7].
И Спирос, и Димитриос, тяготевшие к Венизелосу и находившиеся в самой гуще событий того времени, тесно общались и очень хорошо дружили с моим отцом.
Обращает на себя внимание склонность обоих моих родственников к литературному творчеству. Надо сказать, что в нашей семье писатели не такая уж большая редкость. Помимо Спироса и Димитриоса, писательский талант обнаружился также у племянника Спироса Костаса Кириазиса – автора многочисленных исторических романов. Обилие литераторов в нашей семье и тот факт, что, кроме моих родственников, никто из известных мне каритенцев по писательской стезе не пошел, наводит меня на мысль о нашем влахском происхождении.
Влахи представляли собой остатки латиноязычных чиновников и солдат Западной Римской империи, которые осели в более или менее изолированном положении в горах Византии и поэтому не эллинизировались, когда после VI века н. э. остальное население Византийской империи перешло на греческий язык. Они всегда стремились к образованию и культуре и легко воспринимали европейские языки, возникшие на основе латыни.
Однако так далеко в семейную историю не заглянешь. Что же касается семьи моего отца Антониоса, то в ней, кроме него самого, было еще десять детей. Пятеро старших – Элени, Константинос, Христос, Николаос и Спирос были рождены в первом браке моего деда Иоанниса Николопулоса. Его жена Эфросини Мадзурани рано умерла, и дедушка женился во второй раз, как было сказано выше, на Элени Леонардос, дочери свирепого Туркандониса. От этого союза родились Василис и Стаматина, умершие в младенчестве, а также мой отец Антониос, дочь Фотини (Фотула) и еще два сына – Йоргос и Гераклис. Все выжившие дети окончили гимназию в Андрицене, но их дальнейшая жизнь сложилась по-разному.
Элени вышла замуж за начинающего юриста Теодороса Каридиса и принесла ему в приданое нотариальную контору своего отца в Каритене. Эту контору они с мужем держали потом всю жизнь. У Элени и Теодороса было пятеро детей, и все они, кроме погибшего в 1940 году на войне в Албании Василиса, со временем перебрались в Афины. Христос получил экономическое образование и много лет работал генеральным директором крупнейшей в Греции шоколадной мануфактуры Павлидиса.
Все остальные дети, за исключением моего отца, пошли по пути, давно проторенному сотнями тысяч греков – они эмигрировали. Толчком к этому послужили разразившиеся в начале XX века эпидемии дакоса и филлоксеры, заболеваний, поразивших, соответственно, оливы и виноградники в Италии, Греции и Северной Африке. Эти эпидемии имели трагические последствия не только для сельского хозяйства, но и для всей экономики Греции, учитывая вызванный ими резкий спад экономической активности. В результате тысячи греков, и не только крестьян, были вынуждены отправиться в Новый Свет в поисках лучшей жизни.
Первым, около 1900 года, уехал в США мой дядя Константинос Николопулос, который обосновался в Нью-Йорке, в Бруклине, где занимался коммерцией и делами местной греческой общины. О нем я еще буду писать, потому что не раз встречался с ним в годы моей жизни в Америке. Примерно тогда же уехали за границу еще два сводных брата моего отца – Николаос (Никос) и Спирос. Никос поехал учиться во Францию, где вскоре умер от туберкулеза, а Спирос некоторое время работал в Кот-д’Ивуаре в торговом бизнесе магната Тангалакиса (дальнего родственника и уроженца Каритены) и тоже умер молодым от неизвестной тропической болезни.
Младшая сестра отца Фотула вышла замуж за Костаса Матцикаса и вместе с мужем также эмигрировала. Точно не помню, где в США жили Матцикасы – то ли в Нью-Йорке, как Константинос, то ли в одном из небольших городков Новой Англии. В эмиграции они родили четверых детей (еще один ребенок родился у них позже в Греции). К 1912 году в США оказались уже и Йоргос с Гераклисом. Йоргос уехал из Греции один в возрасте 13 лет, сев на корабль в Патрасе. Он жил в Чикаго и работал полицейским, а позднее занимал пост шерифа в городе Гэри в штате Индиана. От этого периода у него осталась шерифская звезда, долго производившая впечатление на всех юных членов семьи. Что касается Гераклиса, то он уезжал очень молодым и, вероятнее всего, как другие греки-иммигранты, работал официантом в каком-нибудь чикагском ресторане.
Неизвестно, как сложились бы в Америке судьбы всех моих родственников, но через пятнадцать-двадцать лет там разразилась Великая депрессия, и Николопулосам и Матцикасам пришлось вернуться в Грецию, где жизнь на тот момент была все-таки легче, чем на американской земле. Все они, кроме Константиноса, оставшегося в Нью-Йорке, приехали в первой половине 1930-х годов и осели в Афинах. Матцикасы привезли некоторое количество заработанных в эмиграции денег и купили дом в симпатичном афинском районе Патиссия.
Йоргосу после работы в полиции было трудно найти занятие по профессии, и он держал мини-магазин – периптеро, где ему помогали дети и юные племянники. Его семья жила в старинном пригороде Петралоне в старом двухэтажном доме, приобретенном Йоргосом на деньги от приданого его жены Пенелопы. (Пенелопа была красивой дочерью вышеупомянутого Тангалакиса, брак которой с выписанным для этой цели из США в 1935 году Йоргосом был устроен ближайшими родственниками, в том числе моим отцом.) У Йоргоса родились дочь и два сына, один из которых, врач по специальности, впоследствии стал начальником главного военно-морского госпиталя и дослужился до звания адмирала греческих ВМС. Гераклис получил юридическое образование. И он сам, и многие другие родственники в начале 1930-х годов работали в издательском комплексе моего отца Антониоса, к которому я и хочу сейчас перейти в моем рассказе.
Добавлю только, что родным отца пришлось по-настоящему нелегко, потому что в Греции все их намечающиеся успехи и дальнейшие жизненные планы опрокинула Вторая мировая война. В 1945 году, уже после окончания войны, четверо из пятерых детей Фотулы вернулись в США. Сама Фотула к этому времени уже умерла, а Йоргос и Гераклис были в слишком преклонном возрасте, чтобы еще раз начать все сначала. Несколько позже для продолжения образования в Америку поехал и единственный сын Христоса Иоаннис, ставший там электроинженером и работавший в известных фирмах Вестингауз и Саноко.
Но вернемся к жизненному пути моего отца Антониоса. Завершив учебу в Андрицене, он уехал в столицу, где, как и его отец до него, с успехом окончил юридический факультет Афинского университета. В отличие от моего деда, отец не пошел по юридической линии и стал профессиональным журналистом. Он работал главным редактором ежевечерней газеты «Этнос» – вышеупомянутого семейного издания, которым владел кузен отца Спирос[8].
Газета «Этнос», основанная Спиросом Николопулосом в 1913 году, была первой газетой, которая поддерживала политическую карьеру Элефтериоса Венизелоса с того момента, когда будущий «великий грек» приехал с Крита в Афины. В начале 1930-х годов Венизелос приступил к созданию широкой либеральной политической платформы и стремился взять под свое крыло всех социалистов, за исключением коммунистов, в которых он видел опасных конкурентов в борьбе за власть. Для этого ему нужна была газета нового типа, не отягощенная бременем политической грызни предыдущего десятилетия.
