От тренировочного полигона до учебного корпуса, где я училась пятый год, было полчаса ходу. И в любой другой раз я бы неспешно прогулялась через любовно высаженный студентами-космобиологами парк, любуясь на причудливое сочетание растений с самых разных планет. Особенно я любила уголок с земными деревьями. На участке росли березы и сосны, летом на скромной по размерам полянке даже распускались ромашки и незабудки. Но сейчас приходилось торопиться.

Я поймала гравитационную платформу – небольшой золотистый диск, способный подниматься на максимальную высоту в два метра, и, установив нужную скорость, отправилась к учебному корпусу.

Серебристый купол здания виднелся среди деревьев. Чешуйки металла, из которого он был отделан, немного светились на фоне темно-синего, усыпанного незнакомыми звездами, неба. Иногда это спокойствие нарушали колебания защитного полога, и, казалось, высоко над головой движутся дивные волны. Но длилось это мгновение. И купол, под которым прятался студенческий городок во главе с Рейвской Звездной Академией, снова стал неподвижным.

Тишину разрушили голоса тех, кто находился в парке, навстречу мне из-за деревьев вынырнуло три гравитационной платформы. Энитейки, скользящие на них, о чем-то весело смеялись и практически сразу же исчезли из вида.

Еще пять минут – и я оказалась у входа в учебный корпус. Легко спрыгнула на площадку и вошла в здание.

Такое знакомое и привычное за все то время, что я провела в нем. Так до сих пор и не верится, что через несколько месяцев я навсегда покину академию.

Скоростной лифт принес меня на девятый, самый последний этаж. Вскоре я приложила лиар к считывателю, ввела нужный код и оказалась в приемной. Элла, одетая в неизменное короткое алое платье, изящно скользя на тонких шпильках, расставляла на подносе чашки с ароматно пахнущим чаем и блюдо с бутербродами.

– Добрый вечер! – поздоровалась я, привлекая ее внимание.

– Проходите, вас ждут, – не отвлекаясь, ответила она.

Я на всякий случай постучалась и, только дождавшись ответа от декана Арана, вошла внутрь.

Кабинет был стильный, отделанный в светлых бежевых и белых тонах. Слева – шкафы с папками и накопителями информации. Справа – дверь, ведущая в переговорную. Сам декан Аран сидел за рабочим столом, скидывая кому-то файлы по лиару.

Землянин, как и мой отец. Среднего телосложения, натренированный, уверенный в себе. Серебряный космокомбинезон с белыми вставками подчеркивал сильные мышцы, а серые глаза смотрели внимательно и проницательно.

Аран – менталист второго уровня, способен читать мысли и поднимать не сильно тяжелые предметы в воздух. Об этом знали все, и его опасались. Страшилок о землянах со способностями только ленивый не придумает.

В коротких волосах уже пробивалась седина, но свой возраст мужчина и не думал скрывать. Хотя благодаря современным технологиям, позволяющим жить гораздо дольше, обновляя свой организм, убрать седину – ничего не стоит.

– Присаживайтесь, нара Вероника. Через минуту я закончу дела, и мы поговорим.

Я кивнула и прошла ближе к креслу возле его стола.

Элла принесла поднос с бутербродами и чаем, и декан предложил угощаться. Признаться, я была голодна, но предчувствуя не самый легкий разговор, есть просто не могла. Лишь сделала глоток горячего чая, старательно пытаясь успокоиться.

Аран откинулся на спинку кресла, потянулся к чашке и о чем-то задумался. Отставил чай и посмотрел на меня, словно пытался прочесть мои мысли. Может, так оно и было, хотя никакого ментального вмешательства я не почувствовала. Все же блок, который я ставила, пробить непросто.

– Ваш отец однажды спас мою жизнь, – совсем неожиданно сказал он, и я закашлялась.

Вытаращилась на него, не зная, что на это сказать.

– Я считаю своим долгом отплатить ему тем же.

– Мой отец умер, – тихо заметила я.

Год прошел, а сердце все еще тоскует и по нему, и по маме. Вместе они провели больше времени друг с другом, чем оба со мной, и все же… я искренне их любила. И всегда, когда они отправлялись на новую планету, которая должна была в будущем стать колонией Земли, знала, насколько опасна их работа, переживала и верила, что они вернуться ко мне.

Непредсказуемое землетрясение и сход лавины в горах на незнакомой планете разом оборвали их жизни, и я осталась одна. Чувства потери и горя, к котором невозможно привыкнуть.

– Но вы-то живы, нара Вероника.

Я промолчала. Абсолютно не понимаю, к чему декан Аран клонит.

– Меньше всего на свете ваш отец желал бы, чтобы вы стали работать на правительство. Для него подобное закончилось смертью, а предсказать, чем обернется для вас… не берусь даже я.

У меня екнуло сердце. Аран точно знает, что случилось на тренировочном полигоне. Что же делать?

Он щелкнул пальцами по лиару, в воздухе между нами появилась злополучная запись. Мужчина включил ее, и я со стороны увидела, как монстр крушит лабиринт, и как жалко я выгляжу, уворачиваясь от его атак. И вот – рывок, и меня на месте уже нет. Я стою у выхода с полигона, растерянная и не осознающая произошедшего.

Запись оборвалась. С минуту в кабинете царила тишина.

– Вы знаете, что это, нара Вероника?

– Нет, – честно ответила я. – Для меня случившееся было… неожиданностью.

Проницательный взгляд стал мне ответом, но я не лгала, и декан Аран это знал.

– Природа дара, который получили земляне, до конца не исследована. Как вы знаете, способности могут быть самыми разными – это и телекинез, и телепатия, и работа с разными стихиями, металлами и камнями. Отклонений насчитывают уже больше пятидесяти. Вы ведь знаете нашу историю, верно? Историю Земли?

– Да.

Еще тогда в две тысячи восемьсот пятом году, когда не существовало даже моих прабабушек, земляне обнаружили на орбите странный летающий объект, и его исследование изменило всю судьбу Земли. Это оказался кусок инопланетного корабля, взявшегося, как позже выяснилось, из далекой галактики. Вещество, в последствие названным мирием, обнаруженное на звездолете, содержалось в странном кубе. В какой-то момент после прикосновения к нему, мирий взорвался, ученых оглушило, и был открыт пространственный туннель в неизвестное место по ранее заданным вовсе не нашей расой координатам.

Вскоре рядом с обломком появился корабль с неизвестной инопланетной расой. Энитейцы внешне оказались похожи на землян, разве что в два раза выше ростом, да глаза сверкают, как драгоценные камни. Но при этом дружелюбны, с высоким уровнем развития, с мгновенной возможностью усвоить другой язык и самыми невероятными способностями.

Они-то и помогли Земле сделать новый скачок в эволюции – освоить чужие технологии, изобрести свои, начать контактировать с другими расами, увеличить срок жизни и открыть на нескольких планетах, схожих с земным типом, первые колонии.

Облучение мирием, при помощи которого открывались пространственные коридоры, меняло гены землян. У некоторых просыпались способности, у других их не было вовсе. Стараясь обезопасить обычных людей, правительство Земли заключало с одаренными сделки, стараясь ограничить их действия. Была и вторая сторона медали – не все люди считали дар благом. Находились те, для кого он был уродством, мутацией и не больше.

Все это промелькнуло в моих мыслях мгновенно, и я снова уставилась на Арана. Ведь неспроста же он начал об этом разговор. Наверняка есть то, о чем я не знаю.

– Практически во всех случаях земляне, чьи гены мутировали и проявили себя, развивают свои способности, какими бы они ни были до пятнадцати-шестнадцати лет, а после дар замирает.

Хм.

– Но иногда из-за серьезного эмоционального потрясения случается скачок, и дар может усилится. Судя по этой записи, где я четко вижу спонтанное мгновенное перемещение, у вас теперь высший уровень дара. Третий.

Слова декана Арана прозвучали как приговор. Я до последнего не верила, надеялась и…

– Но… как это возможно?