– То есть? А там нельзя? – не понял Саша. Он заподозрил, что та пытается просто «сплавить» именно свою продукцию.

– Ну вам его в чем-то везти сюда нужно, – продолжила агент, – а гроб нужно уже сейчас делать.

– То есть его изготовят сейчас?

– Да, у нас есть стандартные заготовки. В течение двух часов он будет готов. Какие размеры?

– Гроб, скорее всего, нужен нестандартный. Отец был очень крупного телосложения, а рост… – Асов посмотрел на маму, от волнений он забыл рост отца.

– Сто семьдесят три.

– Угу, – ответила агент. – Сейчас я перепишу данные пенсионного удостоверения и мы пойдем выберем.

«Точно, – вспомнил Саша. – Каждое последующее поколение выше предыдущего на десять сантиметров. Так говорил отец, комментируя, что я выше его».

Агент стала переписывать данные пенсионного удостоверения на белый листок. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Она ответила на звонок и, прижав трубку плечом к уху, продолжила писать.

– Ага, привет, – ласково произнесла женщина. – Да, вот разбираюсь с заказчиками, которых ты мне вчера подсунул.

Что-то выслушав, она сказала:

– Конечно, получишь, ну пока. – Переведя взгляд на Асова с матерью, добавила: – Пусть пенсионное удостоверение побудет у меня. Я пойду в военкомат, чтобы они подключились, нужен документ. А у него там знакомые какие-нибудь были? – спросила агент, и Саша понял, на что она намекает.

– Нет. Сразу после увольнения из армии он работал несколько месяцев в Октябрьском военкомате, но таких уж знакомыx не приобрел, а во Фрунзенском просто состоял на учете. Конечно, они его помнят, по работе он контактировал со всеми военкоматами. Он отвечал за мобилизационную подготовку, но вряд ли кто-нибудь станет тут помогать, – с грустью отметил Асов. Да, и в этом Саша оказался прав.

– Ладно, – вздохнув, ответила агент.

– Еще вопрос, – перебил ее Асов. – Отец часто говорил, в шутку правда, что ему как офицеру положен салют.

– Не салют, а залп, – пояснила агент, хоть Саша и не уловил в чем разница. – Не знаю, будет ли в этот раз караул. Все-таки выходные. Обычно так и поступают.

– Он офицер и должен быть похоронен как офицер, – безапелляционно и спокойно заявил Асов. Звание офицера дает обязанности, а не привилегии. Обязанность быть первым и лучшим, обязанность вести за собой. И за то, что его отец нес на себе бремя такого звания, теперь ему должна была быть оказана эта последняя почесть.

– Ладно, постараемся, пойдемте, – женщина встала из-за стола и пошла в ту комнату, которую Саша сперва не смог разглядеть.

Стараясь ненароком не задеть расставленные по полу венки и корзины с искусственными цветами, Асов с мамой проследовали за агентом.

Комната, где они оказались, была похожа на предыдущую, только меньших размеров, но с таким же выгнутым бетонным потолком и заплесневелыми стенами, которые заиндевели от мороза и теперь поблескивали льдинками. Напротив боковой стены стояли два стола со сложенными на них какими-то бумагами. На внешней стене имелось маленькое полуовальное оконце, почти полностью закрытое алюминиевой коробкой с электромотором и вентилятором. Эта коробка и была источником звука вытяжки.

Асов не ожидал здесь увидеть одну немаловажную деталь. Она застала его врасплох, так как Сашино сознание вдруг застопорилось от отчетливой мысли, что сейчас эта деталь касается непосредственно его.

Одна из стен комнаты была не чем иным, как фанерной перегородкой с деревянной лакированной дверью. Агент щелкнула где-то выключателем и прошла в эту приоткрытую дверь, исчезнув за перегородкой. Чуть различимое раньше, а теперь хорошо видимое содержимое этого помещения стало причиной ступора Саши. Медля, Асов пропустил вперед маму, и она тоже скрылась за перегородкой. Наконец он перешагнул порог.

Все пространство за перегородкой было занято гробами, и оставался лишь маленький пятачок возле входной дверцы, где и стояли теперь три человека. У переднего ряда гробов на бортах висели ценники. Обычные деревянные гробы, обитые красной материей. Крышки их были немного сдвинуты в сторону, показывая внутреннюю обивку. Именно от них шел тот запах, придававший особенность этому затхлому воздуху. До этого момента Саша любил аромат хвои, который ассоциировался у него со свежестью и малой родиной. С теми местами, огромными сосновыми борами, где он и родился, где-то на границе Сибири и Урала.

Сейчас Асов и начал более четко понимать, что у него больше нет отца. Что всего лишь несколько часов назад отец был, а теперь он – Александр Сергеевич Асов, с именем, которое дал ему отец в честь примера для подражания и мечтаний, которые он хотел реализовать в сыне, – стоит в этом помещении и выбирает для него гроб. Последний материальный подарок для близкого человека. Саша стал осознавать, что нет одного из двух родных людей, держащих его на этом свете. Что грань между бытием и небытием очень призрачна. Смерть может наступить в любое мгновенье. «Почему я не успел выразить ему всю свою любовь раньше? Так много не рассказал ему? Так много не сделал для него? – И Асов понял. – Ясно, если хочешь понять, как дорог тебе человек, если хочешь отдать ему все, что он заслуживает, и ты не знаешь эту меру, силу чувств к нему, просто представь, что завтра его не будет. Тогда поймешь, и все ему простишь». На самом деле, как всегда, Саша был слишком строг к себе. Отношения людей не бывают безоблачными. Он уже давно простил отцу все, за что раньше обижался, и принимал его таким, каким он был. С горечью Асов чувствовал, что отец, живя со второй семьей, все больше отдалялся от него, не беспокоясь о нем, как раньше, даже перестал интересоваться жизнью и переживаниями сына.

Между тем агент говорила, и то, что она вела себя так буднично, позволяло Саше сосредоточиться и не поддаться горю:

– Вот этот с покрытием из бархата, – она указывала рукой на конкретный гроб, объясняла их различие в цене. – Этот с ручками, этот с постелью внутри: покрывало и подушка. Этот просто с креплениями и застежками на крышке. Какой?

Асов решил взять самый дорогой из доступных. У некоторых на крышках были прибиты чеканки в виде православных крестов. «Главное, чтобы обязательно был один из таких», – внезапно решил он. Мама обратила внимание на один из гробов:

– А это какой?

– Покрытие из бархата, по бокам декоративные ручки, внутри постель, – агент отодвинула крышку. – Покрывало и подушка шелковые. Запоры на крышке, – она поставила крышку на место и продемонстрировала саморезы с пластмассовыми ручками по краям крышки.

– Ну, что? – спросила мама Сашу.

Асов посмотрел на крышку. На ее боках были прибиты черные ленты, а на лицевой стороне тускло мерцал медным отблеском православный крест. На ценнике сумма стояла выше, чем на остальных.

– Хорошо, – ответил Саша, глядя на рядом стоящий гроб, на крышке которого разместились стандартные защелки, как на обычных крупногабаритных и грузовых ящиках.

Его передернуло от мысли, что содержимое ящика с такими защелками будет восприниматься только как груз.

– Идет, – облегченно вздохнула агент. – Значит, номер пятьдесят один.

Они вышли из комнаты, и женщина, как бы вдруг что-то вспомнив, поинтересовалась:

– Временный крест будете ставить? – Увидев вопрос в их глазах, она пояснила: – Ну пока памятник не изготовят.

– Да, надо, – согласился Асов.

– Тогда пойдемте выберем. Дату какую ставить? – И агент снова пошла в первую комнату.

– 02.02.1958 и 31.12 прошедшего года, – ответил Асов и подумал: «Нескольких месяцев ему не хватило до сорока семи лет».

У входной двери стояли деревянные кресты около двух метров высотой. Они отличались разными оттенками темных цветов, однако были православными, то есть с прибитой наискосок планкой под основным перекрестием.

«Значит, это временные кресты, вот для чего они здесь стояли», – понял Асов. И он выбрал крест, просто снова остановившись на самом дорогом.

После этого агент села за стол в зале и начала выписывать ряды чисел на маленьком листочке и складывать их в столбик. Одновременно она подняла трубку телефона и стала звонить: