Если уж на то пошло, то барабанщик ни разу не видел чтобы малыш носил что-нибудь кроме этой затёртой толстовки. Слава богу, что хоть куртка выглядела теплой.

Ещё были маленькие красные флажки которые довольно легко не заметить, но если увидел, то сложно не обращать на них внимание. Иногда Томми шутит и смотрит на чужую реакцию и только потом смеётся сам. Когда тянется к любому проявлению заботы, как мотылек к костру, боясь опалить свои тонкие крылья. Когда ведёт себя как зверь, загнанный в угол. И когда вы посадили дикую тварь в клетку, будьте готовы услышать ее рев.

Томми никогда не закатывал рукава.

С одной стороны, ну мёрзнет человек, дай ему свитер и успокойся, а с другой, тревожно на душе. Если вспоминать все время, что они провели вместе, то младший не закатывал рукава когда работал в кафе, во время репетиции и даже когда в помещении достаточно жарко. Или это лишний раз доказывает тонкость материи, или Сапнап просто себя накручивает.

И светловолосый парень стал выглядеть худее, чем при их первой встрече, а темные пятна под глазами уже напоминают столь любимых пироманом панд. Какой же он тонкий.

-Дрим, мы можем заехать в Мак?-Словно читая мысли парня, спрашивает Квакити.

-Думаю, да. Если не будет пробок, то доберёмся за пятнадцать минут.

Джордж мирно дремлет рядом с Клэем. Квакити раскладывает косынку в телефоне. Туббо и Ранбу обсуждают научную фантастику, прихватив с собой Карла. Из радио льётся какая-то новогодняя песня в стиле lo-fi, изредка прерываясь на новости или рекламные паузы. Обогреватель обдает ноги теплым воздухом.

Все кажется таким спокойным.

Все кажется таким фальшивым.

Сейчас что-нибудь случится. Что-нибудь взорвётся, машина попадет в аварию, начнется ссора, кончится бензин, позвонит Фил, что-нибудь пойдёт не так.

Улыбки сойдут с лиц, окажется, что это не более чем просто жестокая шутка. Автомобиль развернется и поедет назад, Дрим поймёт, что он тот ещё засранец, слишком громкий, слишком навязчивый, слишком эгоистичный, эгоистичный, эгоистичный, эгоистичный, эгоистичный эгоистичныйэгоистичныйэгоистичный. Ты не хочешь быть эгоистом, верно Тесей? Посмотри вокруг, тут полно людей, которым пришлось хуже, чем тебе, так помоги же им! Или ты хочешь жить в мире самообмана и иллюзии? Да, хочет. Если это сон, то он не хочет просыпаться. Что угодно может случиться сейчас, но ничего не может быть хуже, чем то, что ждёт его дома.

Во сне все тоже может пойти не так. Кошмары или воспоминания. Чудовища или люди. Или ты увидишь того, кому этот мир принадлежит.

Или Томми проснётся.

Ничто не вечно. Тебе ли не знать.

Прошу, не буди меня. Позволь мне ещё хоть раз побыть эгоистом.

Помнишь чем закончится первый раз?

Прошу, просто отпусти меня.

Я ненавижу тебя.

Я тоже себя ненавижу.

Поспи ещё немного.

Сапнап трясёт его.

-Что будешь? Наггетсы или чизбургер?

Они у ресторана фастфуда. Еда сейчас кажется плохой идеей, но Томми оборачивается и видит глаза Квакити. Он знает этот взгляд от Туббо. Он мягко намекает, на то, что если парень просто откажется, то мексиканец сам закажет еды и накормит его как мама утка.

Наггетсы...сука неуверенно добавляет он в конце.

Окно выдачи приближалось к водителю. Милая девушка в фирменной красной рубашке отдаёт несколько бумажных свёртков с жёлтой эмблемой. Томми передали картонную коробочку с большой улыбкой на ней. Серьёзно, Хэппи Мил? Ему шестнадцать, а не шесть! У него ещё есть чувство собственного достоинства.

Курица в панировке не лезла в глотку. Мясо ощущалось как перемоленные пласты картона, слепленные вместе. Не имеющие вкуса и запаха, пропитанные маслом куски грязи, отдавались на языке глиной.

Но Сапнап выглядит таким счастливым, когда он ест.

Рука сама тянется за вторым золотистым медальном.

Желудок тянет неприятной тяжестью. Тряска машины ни капли не помогает. Голова становится все тяжелее и тяжелее, а всё вокруг такое тёплое и мягкое. И рядом с ним действительно близкие люди.

Его куда-то тянет.

Нетнетнет. Он не хочет терять это!

Он не-

Он просыпается у себя на кровати.

Матрас мягче, чем обычно. Он поглощает тело. К одеялу подвесили к гири и оно вдавливает Томми в болото из пружин и набивки. Пахнет пылью и цветами.

Белый потолок синеет в ночном свете. За окном пасмурное небо, но это не мешает луне бить по глазам. Она опустилась довольно низко.

Бежевые стены выглядят не четко. Стол сливается с окружением. Две поделки почти неестественно выделяются на фоне всей статичности. Фотографии на стенах детализированы. Даже слишком.

Какое же все серое. Но цветное. Он этого не видит, но знает об этом. Томми словно смотрит на себя от третьего лица.

Откуда в доме цветы? Причём не абы какие, а розы. И почему комната ощущается такой пустой? В ней определённо было больше вещей, когда он ложился спать. Неужели..

-Уилбур!

Тишина. Такая знакомая и почти родная.

-Уилбур, мать твою!

Ответа не последовало. Может, придурок спит? Ох, как он ему хочет врезать. За всё. За локон, за годы одиночества, за все ссоры, за гитару-

“Второй шанс” стоял в углу. Такой же, как и вчера. Потрёпанный, до невозможности изуродованный и самый близкий сердцу.

Томми кинулся к концу комнаты. Под ногами валялись тряпки, что раньше были предметами одежды. Так близко.

Но что если это сон? Что если это мираж? Что если он сейчас коснется дерева и оно растает?

Палец ложиться на гриф.

Ноготь дёргает струну.

Гитара издает писк.

Эйфория. Чистая нефильтрованная радость. Детское счастье. Это было всего лишь глупым сном! Игрой на страхах!

Если бог существовал, то он его услышал.

Единственное что, на инструменте было меньше царапин. И выглядел он чище. Томми посмотрел на дальнюю полку. Она была пуста. Золотые трофеи куда-то исчезли.И какого черта тут так воняет цветами? Слишком душно для середины зимы. В районном совете решили сварить жителей заживо с помощью батареи? Стоит уменьшить температуру.

Не желая отпускать гитару, с которой он уже мысленно попрощался, блондин подходит к окну.

Батарея холодная.

Слишком светло для ночи, но это явно не день.

Луна слишком близко.

В окне поле.

В поле мальчик.

Чёрное пятно его лица смотрит прямо на Томми.

Гитара падает.

Томми вздрагивает. Машина натыкается на кочку и парень подпрыгивает.

-Уф. Поаккуратнее.

Во рту странный привкус, как всегда после сна, когда хочется прополоскать рот. Томми явно помят, но боли не чувствует. Удачно он прилёг.

Зимой быстро темнеет, поэтому музыкант не удивлен, что его окружает полумрак. Дрим не шутил, когда сказал, что дорога будет долгой. Похоже, остальные тоже спали. Это даже уютно как-то.

Белая футболка, под которой прячется черная кофта судя по всему принадлежит большой суке. Перспектива снова лечь кажется очень заманчивой. В конце концов, все спят и не будут против, если он использует их как подушку.

Голова опускается на мягкое место. Автомобиль снова попадает в ямку. Теперь тряска больше похожа на укачивание колыбели.

Томми ворочается. В теплом салоне жарко в куртке. Синий предмет одежды падает на пол. Он постирает его позже. Рядом играет знакомая музыка.

Слишком знакомая.

Томми подскакивает. Он пытается нащупать руку Сапа, но не находит ничего. Пальцы падают на тело, но это всего лишь ткань. В машине никого нет.

Тогда кто ее ведёт?

Медленно в ужасе Томми переводит взгляд на водительское сиденье.

Никого. Только руль свободно качается из стороны в сторону.

Жарко.

В лобовом окне нет снежного города. По ту сторону поле.

Он едет прямо в озеро.

Взгляд цепляет в стороне силуэт златовласого ребёнка.

Машина подскакивает.