Не кто-то, а очень даже самодовольная фигура в объёмной зелёной куртке с меховой подкладкой и нашивками на ней. Таббо стоит внизу и весело машет руками.

Не без усилий, но окно открывается. Морозный ветер обдаёт щёки колким холодом. По легко одетому телу бегут волны мурашек. Немного снега попадает и на подоконник,но он разберётся с эти позже. Сейчас важен друг, стоящий под окном.

-Ты что здесь дел..

Второй ком снега попадает Томми прямо в лицо. Слышится истеричный смех и падение в сугроб. Сразу убирая полурастаявшую субстанцию с лица, барабанщик извергает поток оскорблений. Мимо проходящим людям точно есть чему поучиться.

-Ты совсем?! Что если я заболею и умру? Я не кот, чтобы иметь девять жизней!

-Ну, однажды же как-то выжил. Давай спускайся! А ни то следующие снежки будут с сюрпризом!

Окно с громким треском захлопывается. Что за идиот будет приходить к дому друга в шесть утра и начинать его день с порции льда в лицо? Что ж, видимо Таббо совсем не против.

Красное худи легко скатывается по телу. Штаны, более тёплые чем обычные джинсы, имеют темный оттенок. Алые носки с узором в виде пластинок согревают ступни. Где-то под столом валяется портфель, ждущий своего небрежного хозяина.

Сразу после того, как Томми выходит из своей комнаты, его встречают фотографии в разных рамках. Они покрыты толстым слоем пыли и из-за этого кажется, что все глаза смотрят прямо в его душу. Эти фотографии не похожи на те, что висят у него в комнате. В обители Томми небольшие снимки от Поларойда. На одном изображён “Второй шанс”, чуть рядом на двух фотографиях весело улыбаются Ранбу, стоящий в пол-оборота, и Таббо, смотрящий прямо в камеру. Стены украшают ещё много других снимков. Есть со спагетти, подписанный ниже как “зло”, есть и один особый, что висит рядом с двумя гитарами. Все они напоминают, что Томми больше не один.

Пятая и седьмая ступеньки противно скрипят под весом мальчика. Их звук эхом разносится по дому.

На кухне горит свет.

Томми точно помнит, что выключил его прошлым вечером. В дом проникли? Вор? Маньяк- насильник? Серийный убийца? Нет, из помещения доносится тихое шкварчание сковородки. Вор бы не стал готовить жертве завтрак, если бы хотел навредить.

Ближайшим предметом оказывается стул. Глупо, но когда кто-то на твоей кухне, ты не особо задумываешься о логике. Сердце бешено стучит. Дыхание судорожное и тихое. Томми медленно заходит в помещение и.....

-Фил?

На кухне стоит его отец. Судя по запаху, он готовит яйца с беконом.

-Сынок! Ты как раз к завтраку! Кстати, как дела в школе? Садись за столик.

Немея от шока, Тесей послушно занимает своё место. Вилка лежит по правую руку, а тупой нож для масла по левую. Интересно, что будет если он воткёт четырёхконечный столовый прибор себе в глаз? А что будет если взять нож и... Нет. Он не должен.

Приходя в сознание, ребёнок наконец замечает, что Фил сидит напротив него. Перед Тесеем стоит тарелка с... Это что? Глазунья с улыбкой- беконом? Что за чёрт? Он что, попал в “Каролину”? Это глупо, но Тесей смотрит на мужчину, дабы убедиться, что в глазницах не сидят пуговицы.

Кстати как бы между делом говорит взрослый- скоро Уил и Техно приедут сюда.

Фил улыбается нервно и как-то натянуто. И тут Томми приходит в себя. Так вот зачем всё это. Этот цирк с конями и спектакль под названием “мы счастливая семья, проводящая утро вместе”. Тошнота подкатывает к горлу. Подростка холодит сильнее, чем от утреннего мороза. Этот холод пробирается между желудком и касается лёгких. Этот холод прорезает эмаль и щупает костный мозг. От этого холода хочется врезать Филу по лицу. От этого холода хочется плакать.

Томми тяжело сглатывает.

-Они решили сделать перерыв от работы и останутся здесь на год.

Год? Целый год с ними? Томми не выживет. Томми свихнётся. Томми вернётся в пустоту, как два года назад. Он не сможет выйти из своей комнаты или войти в дом. Кровь стучит в ушах. Ему нужно убраться отсюда. Подальше и желательно надолго.

Блондин встаёт со своего места, быстро подходит к холодильнику и хватает три бутерброда. Да Господи, даже этот холодильник был гораздо лучшим родителем, чем Фил.

-Тесей, ты даже не притронулся к еде.

О, это что? Жалость в голосе? Фил печально и как-то стыдливо смотрит на него. Нет, нет и ещё раз нет. Томми вырвет прямо сейчас. Возможно желчью, а может и словами.

Музыкант бежит к выходу и как можно скорее надевает тёплые ботинки и синюю куртку. Фотографии на стенах сверлят спину острыми взглядами, прося скорее покинуть их семью.

Улица встречает дрожащее тело волной мороза. Таббо, весёлый и краснощёкий, улыбается, но заметив состояние друга быстро подходит к нему.

-Томми? Томс, всё в порядке?

В ответ ему достаётся лишь неразборчивое бормотание.

-Томми, можешь сказать что случилось?

-Они вернуться. Они вернуться и останутся на год, Таббо. Я-Я не думаю что смогу вынести это и- слишком быстрый поток слов прерывает шатен, жестом останавливая Томми.

-Так, успокойся. Сделай глубокий вдох. Кто вернётся?

-Уилбур и Техноблейд.

Глаза Таббо сначала округляются, а потом он крепко прижимает к себе заикающегося музыканта. Это было неожиданно, ибо сам клавишник тактильности не жаловал.

-Томми. Если тебе понадобится безопасное место, скажи об этом мне или Ранбу.

-Я знаю, чувак, но я, я просто, просто, ну...

И на глаза попадается куст.

Куст.

Идиотский куст девственно-чистых белых роз. По краям лепестки чуть-чуть оттопырены, а середина закручивается в сложную спираль. Тупые розы Флорибунда. Этих живучих тварей не способен прикончить даже мороз. Шипы остры, как лезвия. Томми смотрит на их серединки и кажется, что бутоны смотрят в ответ. Глядят прямо за мутно-синие хрусталики и винят его. Винят в его главной ошибке. Винят и взывают к Тесею. Знают, что как бы далеко блондин его не запихнул, он всегда будет там. Сидеть, загнанный в самый глубокий и тёмный уголок сознания, и остекленевшими глазами смотреть в никуда. С губ его никогда не сорвётся ни единого слова, а грудная клетка не будет вздыматься и опускаться. Но он жив. Его нельзя просто так убить. Можно лишить пищи, воздуха и общения, но не убить.

И вот бы прямо сейчас пойти в гараж и взять секатор или топор. Схватиться за зелёный стебель голой рукой и не обращая внимания на боль, вырубить его под самый корень. А бутоны, столь нежные и проницательные, облить бензином. Взять огниво и разжечь грандиозный костёр. И смотреть. Смотреть как лепестки чернеют и обугливаются. Всё что угодно, лишь бы они перестали смотреть на него. Лишь бы перестали осуждать. Лишь бы перестали напоминать.

Но Тесей не позволяет этому случится. Каждый раз, когда Томми с ненавистью смотрит на растение, Тесей упивается жалостью к себе. Каждый раз, когда Томми тянется к ножницам, Тесей готов направить их на собственное тело. Лишь бы защитить куст.

-омми..Томми!Ты можешь меня слышать?

Верно. Сейчас он Томми. Тесей обжигается голосом Таббо. Он боится шатена сильнее чем самого Томми. Тесей может общаться лишь с Тобиасом.

-Я, эм, да. Давай скорее пойдём, в школу опоздаем.

-Нет.

-Что значит нет?

-Во-первых, у выпускников сегодня промежуточные экзамены и нам отменили занятия. Во-вторых, мы сейчас же идём к Ранбу.

-Нет, не надо и его в это втягивать.

-Поздно. Я ему уже написал и он нас ждёт.

Что ж, дразнить барана не лучшая идея. Если Томми не пойдет добровольно, то Таббо просто схватит его за шкирку и потянет за собой. У Большого человека ещё есть гордость.

Идут они медленно. Снег хрустит под ногами. Утренняя тьма постепенно рассеивается, освобождая место для холодного зимнего солнца. Где-то развалины грязных снеговиков ждут своих создателей, дабы лицезреть разочарование, расползающееся по их детским лицам.

Аккуратные обеспеченные домики перетекают в многоквартирные комплексы и апартаменты. На стенах закоулков красуются бумажные объявления и граффити. Кошки давно перебрались в отопляемые подвалы и теперь их сложно увидеть на улице.