— Первый раз в жизни я был близок к тому, чтобы потерять сознание, — смущённо признался Йан. — Ракх вцепился в меня и к тебе толкнул. Причём назвал по имени, умолять начал! Сразу понятно стало, что он никакой не злодей.
— Мы на несколько мгновений растерялись, тем более что ты смотрела сквозь нас, — сказал Ульф. — Словно нас вообще рядом не было, как будто мы — пустота. Я, если честно, тоже был ошарашен. Настолько, что даже не сразу сообразил, что малыш вот-вот на свет появится.
— Но откуда ты знал?.. Как вы так быстро сориентировались? И что детей двое… И те прикосновения, о которых вы у Лэйт узнали…
— Это она настояла, — сказал Йан. — Сказала, что в будущем пригодится в любом случае. Никто и подумать не мог, что ты беременна! Поверь, мы уверенными только казались. Всё как-то само получилось.
— Нам повезло, — кивнул Ульф. — Обе малышки шли головками вперёд, к тому же они были некрупные.
— И ты хорошо старалась, себя не щадила.
— Я орала, — напомнила я смущённо.
Дорога была долгой, и мы с Ракхом притёрлись друг к другу. По правде, я вовсе не хотела отпускать его, и всё советовалась с мужьями — не пригласить ли на Зальмит?
— Знаю, у нас был печальный опыт с Гурфиком… Но Ракх не такой. Я чувствую, что ему сейчас нужна поддержка.
— Позвать-то можно, — сказал Ульф.
— Вот только не поедет он с нами, берёзка, — невесело улыбнулся Йан. — Чую, скоро расстанемся — у него свой путь, особый.
Младший оказался прав. Как бы мне ни хотелось позаботиться о Ракхе, он не был ни моим братом, ни другом. Точнее, не хотел им становиться. Рано или поздно нам бы пришлось попрощаться, и я старалась как можно больше с магом говорить, радовать его, чем придётся, и убеждать, что он оставил прошлое во тьме, и что будущее мы творим сами.
— Прежде меня твои сладкие речи ужасно злили, — как-то на очередной вечерней стоянке сказал колдун. — Но теперь чувствую, будет мне недоставать вашей волчьей компании. Особенно улыбчивых малышек… Дети — истинный свет нашей жизни. Они и есть жизнь. Ведь цель всякого мира, всякого существования — продолжить род, продлить себя.
— Можно спрошу?
— Наверное.
— Что стало с твоей семьёй?
Он напрягся, скулы обозначились резче.
— Правда хочешь знать?
— Да, если ты хочешь рассказать.
Он вздохнул.
— Я не хочу рассказывать, Нуала. По крайней мере, не в подробностях. Скажу только, что их погубило моё проклятие. Я тоже мог бы… Должен был… — Он трудно поглядел на Дину и Ливу. — Если бы тогда принял правильное решение, жил бы себе спокойно далеко отсюда. Но сделанного не воротишь, хотя я бы душу продал за то, чтобы изменить прошлое.
— Близких не вернуть, но можно попробовать отыскать новую семью.
— Мне только любви не хватало, — мрачно усмехнулся он. — И утешать не надо. Иди уже к своим деткам, Нуала, и не думай о моей боли. Благодаря тебе её намного меньше стало.
Я знала, что это правда, и радовалась последним нашим общим дням. А когда Ракх сказал, что утром свернёт на юго-восток, мы решили устроить прощальный праздник. Удивительно, но Ульф доверил магу подержать Ливу, а потом Йан дал ему Дину. Мужчина принял малышек с растерянной улыбкой, и держал крепко, неуклюже, но так бережно, что у меня сердце защемило. Удивительно, что и дочки отнеслись к его объятьям хорошо: трогали за волосы, тыкали то в нос, то с глаз, и обе крякали, когда маг смешно жмурился.
На рассвете он покинул нас. Прощание получилось спокойным и долгим, и я, как ни старалась не плакать, всё-таки слёзы утирала. Когда человек уходит творить сложную судьбу — его всегда нелегко отпустить. Даже если он был тебе врагом. Даже если он предал тебя. Но в жизни не всё так однозначно. Жизнь порой преподносит дивные подарки…
Я крепко обняла колдуна и погладила его по щеке — той, где был шрам.
— Не знаю, нужно ли желать тебе счастья, Ракх Светлый.
Он нахмурился.
— Странное прозвище для тёмного мага.
— Оно не для мага, Ракх. Для человека. И вот ещё кое-что для тебя.
Я сняла оберег в виде меча — тот самый, любимый — и повесила его на шею склонившегося колдуна.
— Я тебя никогда не забуду.
— А я вас, — сказал он. Губы его чуть дрогнули, глаза заблестели.
На пригорке маг обернулся, поднял коня на дыбы. Протянул руку ладонью вверх… Я прижала сжатый кулак к груди и кивнула мужчине. Наша клятва была исполнена, наши дороги разошлись. Весь оставшийся день я тихонько плакала, и успокоилась только когда уснула в повозке между супругов. По правде говоря, было не слишком удобно с двумя швыруньями, но Йан и Ульф, едва я перестала плакать и задремала, ушли спать у костра. Они всегда хотели для меня лучшего, и дали возможность раскинуться как телу любо, а я радовалась и мечтала, как мы будем спать в тёплой широкой постели любимого Драгнура.
Мы старались миновать людские скопления, но Йан всё-таки заехал в один из больших городов, и привёз много нужных вещей. В основном это была детская одежда, потому что я просто не успевала шить: дочки росли так быстро, что обогнали бы любую самую упорную рукодельницу… И, если уж по правде, мне было неудобно трудить себя шитьём, когда малышки одновременно сосали грудь.
Несмотря на то, что Ульф и Йан помогали, я в пути чувствовала себя не слишком спокойно. Сразу всплывало в памяти, как на нас напади разбойники и нечисть. Теперь с нами не было Ракха, и мужчины дежурили по очереди, но, даже зная их отменный нюх и острые инстинкты, я прислушивалась к каждому звуку, часто просыпалась и вообще плохо себя чувствовала. Жаль, что мы не могли, подобно воронам, отыскать порталы. И плохо, что моя тревожность передавалась малышкам. Конечно, я доверяла супругам — теперь больше, чем когда-либо, но ощущала, как внутри что-то разладилось, разворошилось, и никак не хочет приходить в нормальное состояние.
Прежние чувства и желания вернулись ко мне, только когда минуло полгода с момента родов. Мы были уже совсем близко к Прорехе, но торопиться не могли — дочки не любили сильную тряску, хотя и привыкли постоянно засыпать на новом месте.
Они сильно изменились за это время. Волосы у Дины стали чёрными и сильно кудрявились, и глаза из серых превратились в тёмно-фиолетовые. У неё были красивые губы Йана и его улыбка, а ещё ямочка на подбородке. Моего всего и досталось что глаза да нос. Лива осталась светленькой, и глаза у неё были Ульфовы — тёмно-зелёные, глубокие. Нос тоже был от старшего, а вот губы и веснушки — мои.
— Ох и высокие будут! — улыбался Ульф. — Красавицы. Всё самое лучшее от мамы взяли.
— О, да, — довольно щурился Йан. — Лапушки. Семья будет в восторге!
А я почему-то ужасно боялась реакции волков на моё возвращение. Не сочтут ли они бегство предательством, подобным тому, что совершила Такэйл? Смогут ли смотреть на меня, как прежде, с доверием? А если нет — что мне делать, чтобы снова заслужить доброе отношение? Я не могла поговорить с супругами об этом — боялась.
Последний день под вардарским небом был ясным и тёплым. Я покормила дочек молоком, и отпросилась у мужчин к озерцу неподалёку.
С некоторых пор я плела сложную косу, что делала всякая лета, родившая ребёнка. Из такой причёски волосы не выбивались, правда, и возиться с ней по утрам было хлопотно с непривычки. Мама всего раз или два показывала мне это плетение, и я не сразу научилась управляться. Тем более что отрезанная коса вернула себе длину и гущину.
— Боги, Нуала, ты стала ещё краше.
Я резко обернулась и увидела Йана.
— Талия уже не такая тонкая, — отозвалась я, краснея от его взгляда.
— Твоё тело прекрасно. Прости, я просто не могу удержаться и не заняться с тобой любовью.
— Сейчас? — прикусила губы я.
— И прямо здесь. Я ведь почти не спал последние месяцы, всё вспоминал, как хорошо нам было.
Он медленно пошёл ко мне, и внутри разлился болезненный жар. Бросив наполовину распущенную косу, я кинулась навстречу супругу.
Мы упали на траву. Я сорвала с него рубашку, торопливо стащила штаны. От неутолённого желания меня разрывало на части, дыхание срывалось. Мы не успели даже поцеловаться: Йан подхватил меня под колени и резко проник внутрь.
