- Нормально с Демидовым. Заедет за мной в пять часов, отвезет на экскурсию к потомственным руинам. Заодно обсудим расторжение брака.

Алин. До пяти, куча времени, может займемся чем нибудь интересным?

Можем как Ждана из школы дождемся, проехаться по окрестным деревням, найти Людмилу с Ириной. Они объезжают селения, собирают подписи, против использования карьера под мусорный полигон. У Людмилы осторожно узнаем, что за муха укусила твоего..

Теперь я замахала руками. Сразу двумя.

- Нет, Наташ, мне как-то не хочется никого видеть, и не нужно ничего узнавать. Пожалуйста.

- Как скажешь, сестренка. Я с тобой. Глеб - придурок. Локти себе обгрызет потом.

- Наташ, давай, больше не будем о нем говорить. Совсем. Фиг бы с ним,с этим рыжим.

- Хорошо. Не будем.

На  том и порешили. И отправились на кухоньку, чай с пирогами пить.

Дальше, день потек своим чередом. Занимались домашними делами, в огороде возились, клетки кроликам чистили, покормили обедом вернувшегося из школы Ждана, поболтали с ним, посмотрели все вместе какой-то фильм.

Потом, за Натальей заехал Демидов, и она упорхнула из дома.

А в районе семи часов, неожиданно нагрянули папа с мамой. Меня их приезд обрадовал, совсем как в детстве, и всё же не удержалась, спросила:

- Сегодня четверг, вы же в пятницу собирались?

- Захотелось приехать раньше, чтобы подольше с вами побыть, - потрепав меня по макушке, словно маленькую, ответила мама.

- И в баньке деревенской, помыться приспичило! - вставил папа.

Чего бы любимого папочку не порадовать, мы со Жданом истопили для него баню.

Потом, все вместе ужинали на веранде, за ужином родители непрозрачно намекали Ждану, что проживать ему лучше не с нами с Наташкой, а на их территории. Аргументировали тем, что у нас ненормированный рабочий график, из-за этого графика, Ждану будет тоскливо и одиноко, и питаться ему придется всяким фастфудом, и культурный досуг его, ограничится стрелялками в соседнем торговом центре, и из школы его никто не встретит, и с уроками не поможет, и на тренировку отвести, нам с Натальей будет некогда. Упаси Бог, отправим одного, на метро. Может выходные у нас иногда проводить, если захочет, а жить лучше с ними, с родителями.

Я в полемику не вступала, не было никакого желания спорить.

Бабушка кстати тоже помалкивала. Поглядывала то на Ждана, то на родителей, улыбалась украдкой, и помалкивала.

Ждан. Мне кажется, ему было приятно, что его так активно зазывают, и готовы уступить самую просторную комнату. И мебель приобрести на его выбор, и новый компьютер, для учебы купить, и спортивный уголок обновить.

Закончив с ужином, собрали и помыли посуду, прошлись до пруда, все, кроме бабушки.

Сразу после прогулки, я отправилась к себе, сославшись на усталость.

Задернула шторы, нырнула в постель, закрыла глаза, усилием воли, пыталась представить овец. Чтоб заняться подсчетом поголовья, и заснуть поскорей.

Вместо овец, хоть ты тресни, перед глазами стоял образ рыжего Глеба. Так и заснула. С рыжим образом, в подсознании.

Утро пробралось солнечным лучом, в тонкую щелку между шторами.

Стряхнув остатки сна, выбралась из постели, потянулась.

Проверила время. Шесть сорок пять. Рановато. В доме тишина, все еще спят. Интересно, Наталья вернулась с экскурсии?

Вернулась. Дрыхнет, без задних ног. Я не такая вредная, будить не стану. Пока не стану.

Сходила к умывальнику, стараясь не шуметь, сбрызнула лицо прохладной водой. Прошла назад, в свою комнату. Расчесала рыжую гриву.

Достала из шкафа легкое платье в желтых подсолнухах, надела, затянула широким поясом. Вынула из коробки соломенную шляпку. Водрузила на макушку. Посмотрелась в зеркало. Нравлюсь себе. Значит, самооценка не пострадала.

Сунула ноги в удобные сандали, потихоньку выскользнула из дома.

Прогуляться решила. Утренним воздухом подышать. Зарядиться энергией.

Добралась до калитки, вышла за забор.

Остановилась....

Что это? Неужели...

За пригорком, чуть подальше от места, где садился вертолет Полиналима, или как его там, виднеется большой купол в широкую красно - белую полосу....

Воздушный шар!

Как зачарованная смотрю на полосатый купол...

Со стороны грунтовки, нарастает гул автомобильного двигателя.. Едет автомобиль. Глеба Мещерского. Узнаю по звуку.

Наверное, шар он тогда заказал, поддавшись порыву, а потом не смог отменить заказ. Теперь вот, едет, чтобы....чтобы... Не знаю, зачем.

Ха! Сейчас, я его встречу! Со всей неадекватностью, встречу! Будет знать, как бабушку с Наташкой обзывать!

Подхватив подол платья, стрелой несусь к дому.

Где весло? Куда дели?

Нахожу за углом. Кто додумался убрать с видного места, часто используемую, необходимую в хозяйстве вещь?

Хватаю весло, лечу обратно.

Хлопает дверь дома, оборачиваться и смотреть кто там вышел, совершенно нет времени. Машина Мещерского уже на подъезде, нужно успеть занять боевую позицию. Перед калиткой.

Успела! Я прибежала, Мещерский подъехал. Дверцу открывает, выбирается из-за руля. Улыбается, как ни в чем не бывало. Брови приподнимает, типа, удивлен чему-то...

Алин! А, что собственно происходит? - папин голос.

Вот, кто дверью хлопал.

- Ничего особенного пап, намереваюсь одному знакомому объять правила поведения!

- Алин, ты же девочка! Взяла бы лопату, она полегче!

- Все в порядке, пап, мне привычней с веслом!

- Раз привычней, тогда ладно.

Мещерский изображает недоумение. Артист. Глаза вытаращил, и руки вверх поднял.

- Алин. Я в чем-то провинился? - вкрадчиво интересуется.

Наглая рыжая морда!

Провоцирует! В разнос пойду! Как пьяный матрос на ступенях Зимнего!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

24

На деле, пойти в разнос, не так-то просто, как может показаться с первого взгляда.

Рыжий предусмотрительно остановился вне досягаемости от возможного удара.

Бросится к нему, размахивая веслом, не вариант. Запутаюсь в широком подоле платья, некрасиво смотреться будет. И шляпка может слететь.

И.... Как бы не покалечить, если всё же дотянусь и долбану веслом. Папа прав, весло слишком тяжелое.

Праведный гнев, вдруг как- то  подостыл, словно на раскаленные угли ведерко воды плеснули. Ледяной. Из колодца.

Можно конечно, пойти в разнос, без применения физического насилия. Клич боевой издать для острастки. Хотя нет, нельзя, мешает банальная причина.

Кличем, больше своих перепугаю. До полусмерти. Подумают спросонья, что на нас какие-нибудь печенеги напали. И половцы.

В общем, столкнулась с рядом затруднений.

Папа еще, отвлекает, из-за спины вмешивается.

- Алин. Рыжий парень спрашивал: в чем он провинился? Ты не ответила. Это не вежливо, надо бы разъяснить человеку, за что на него весло нацелили.

- Спасибо. Я так понимаю, вы отец Алины? Я, Глеб Мещерский. - благодарно изрекает рыжий. Продолжает держать руки, поднятыми вверх.

Беззащитный такой, как его веслом- то?

Тьфу. Лезет же, в голову всякая чушь! Ничего беззащитного. Прикидывается!

- Папа Кузьмин. Тесть Кузьмин. Гипотетический. - радостно откликается мой родитель. Шутник. Шутки шутит.

Нечего тут, со всякими симатичны... Тьфу. Всякими рыжими мордами, шутить!

- В чем провинился, спрашиваете? Обозвал неадекватами. Письменно. Всех, включая меня! - процедила, воинственно задрав подбородок.

- Нее, сразу всех, это чересчур. Имеются и вполне адекватные индивидуумы. Я, например. А вообще, недаром же говорится: "Идеальных людей не существует, просто найдите такого же сумасшедшего, как вы сами и остановитесь" - выдал папа. Вполне добродушно.

- Все маме расскажу, - пообещала я.

Мещерский, руки опустил, надоело поднятыми держать. А лицо у него, с виду стало еще изумленнее.

- Я не понял, Алин, ты о чем?