Всем известно, что летать лётчики любят, куда тут денешься. А вот прыгать с парашютом - совсем нет. Конечно, говорят, что кто-то однажды где-то слышал о героическом авиаторе, это дело обожавшем. Инструкторы ПДС-ники даже бережно передают из уст в уста историю этого супермена, чьё имя и номер части они поклялись хранить в тайне. Во избежание.
Тысячи же других летунов, составлявших костяк славных советских ВВС, парашюта боялись, как огня, стараясь всеми правдами и неправдами избежать положенные "два прыжка на нос в год". Ну, дикий народ, что с ним поделать!
Лето в том году было жарким. Правда, и дождило хорошо, но, как по расписанию, и чаще ночью. Потому и хлеба на тамбовщине вымахали ого-го какие. Началась жатва, и в полёте над полями, залитыми сотнями оттенков жёлтого и золотого, было видно, как красные и бурые божьи коровки комбайнов ползают в пыли туда-сюда, планомерно подстригая колосья.
Двухгодичник Артём, задержавшийся с отдачей почётного долга по веским семейным обстоятельствам, неисповедимыми путями высокой штабной мудрости после института и отсрочки попал в Н-ский вертолётный полк. Хотя на кафедре изучал Су-17М3 и "ми-восьмые" видел только в телевизоре да издали.
Но, супротив приказа не попрёшь. Комполка всерьёз надеялся сделать из бывшего студента ещё одно слабое подобие "борттехника тире стрелка". Потому что был он здесь не первый - двое друзей его выпуска уже тащили нелёгкую армейскую лямку, вдоволь понюхав керосина и спирта. И теперь, на правах "дедушек", давали мудрые советы, от которых Артём, в меру своего пофигизма, пытался откреститься.
Внезапно, прошёл слух, что командование полка готовит бяку всему лётно-подъёмному составу, собираясь провести плановые прыжки. Друзья-лейтёхи ещё зимой прочувствовали всю прелесть болтания в небе под какой-то несерьёзной тряпкой. Поэтому они резко сбледнули с лица, начали искать в своих молодых организмах всяческие недомогания и выдали новичку столько душераздирающих баек, что нормальное опасение здравомыслящего человека перед противоестественным занятием переросло у Артёма сначало в страх, затем - в панический ужас, доходящий до остановки сердца, а потом... Потом парашютобоязнь проскочила некую грань, и ему стало всё пофигу. Абсолютли.
- Говно вопрос!.. Дёрнул кольцо - приземлился... Ничего такого сложного в этом нет...
- Ну да, приземлишься ты в любом случае!.. Вопрос: в каком виде?
- Тут замкомеску с "коров" в прошлом году под винты затянуло... Фарш по всей округе собирали в кулёчки!
- Сами видели или как?
- "Или как"... Но это - чистая правда!
- Ой, брехуны!
- А в тамбовском училище курсант с "элки" недавно катапультировался. Движок обрезало... Кресло отделилось, парашютик раскрылся... Он уж обрадовался, песню запел...
- Прямо-таки запел? - ядовито спросил Артём, гоняя по стенке таракана.
- Ну, может и не запел... А потом неловко так пошевелился, замочки подвесной р-раз - и расстегнулись!.. И воткнулся он в чернозём, памятником самому себе...
- Пиз...ть не мешки ворочать! - И Артём отложил газету, - Нашли дурака!
- Опомнись, грешник!.. Внемли словам мудрым!.. Народ не соврёт!.. Во!
- Ага!.. Сами все полезут как миленькие... Списываться-то никто не захочет!
Так что на инструктаже ПДС-ник не мог на него нарадоваться. Слушал внимательно, кругами в стороне, как некоторые, не бегал. Даже вопрос задал, по существу: который час? Ибо близилось время обеда.
Вечером перед назначенными прыжками в общежитии холостяков царило уныние. В клетушке, которая почему-то называлась на морской лад - кубриком, оба "старослужащих" и их четвёртый сожитель, старлей из третьей эскадрильи, с похоронными лицами расписывали пульку. Долги с того, кому завтра не повезёт, решили не взымать.
Артём под вялые возгласы игроков листал невесть как оказавшийся в библиотеке полка томище "Жизни насекомых", пытаясь найти метод борьбы с тараканами, упорно заглядывавшими к ним на огонёк. Хотя жратвы лишней в кубрике не было по определению.
Зевнув, он грохнул книгой о вытертый пол, придавив прусака-неудачника.
- Ишь, ты, какая полезная книженция!.. Эй, братва, завязывай с азартными играми!.. А то завтра сердечко будет пошаливать, или давленьице подскочит.
- Отвянь, без тебя тошно!
- А чего боитесь-то?.. Р-раз и в дамках!.. Вы ж целку себе поломали, второй раз как по маслу пойдёт!
В ответ прилетел ботинок.
- Мимо, снайпер хренов!
И отвернувшись к стене Артём заснул крепким глубоким сном.
- Вот шкура бегемочая, уже храпит!..
Утро встретило друзей погодой привычно изумительной. Борт для прыжков со снятыми задними створками был готов, и начштаба, взявший дело на контроль, злорадно потирал ладошки.
Правда, количество бортачей, несмело притащившихся на медкомиссию, было невелико: кто напросился в наряд, кто выцыганил справку, кто нашёл ещё какую вескую отмазку.
Доктор с естественным подозрением осмотрел Артёма, который единственный из пришедших не жаловался на колотьё в боку или внезапную хрупкость конечностей. Но, так и не найдя ничего криминального в психическом плане, покряхтывая подписал допуск.
Всё началось настолько буднично, что взлёт и набор высоты в памяти Артёма не отложились совершенно. Он, туго стиснутый основным и запасным парашютами, изображал бутерброд, сидя на дико вибрирующей скамейке и просто глядя в свистящую дыру проёма. Там, удаляясь и проворачиваясь против часовой, открывался роскошный вид на тамбовское черноземье. Инструктор что-то ободряюще кричал, но из-за грохота и завязанных под подбородком ушей шлема Артём ничего не разобрал.
