Так Василий Валерьянович стал сотрудником "Учреждения", точнее, писарем при секретариате. Теперь он получал паек и носил форму пошитую у Каца, который неожиданно перестал с ним здороваться.

   Жизнь Василия заиграла яркими красками. Он вновь занимался любимым делом - писал, переписывал и снова писал.

   Суть написанного никогда не интересовала Василия. Он воспринимал речь как набор звуков с жаждой одержимого превращая ее в чернильные знаки, которые складывались в слова и предложения. Его перо мягко, будто танцуя, двигалось по бумаге оставляя строчку за строчкой. К большому сожалению Василия, редко удавалось заполнить страницу "дела" целиком, но когда это случалось - в этом законченном полотне текста можно было увидеть абсолютную гармонию предполагающую характер и талант истинного творца. Здесь буквы, словно жемчужины соединенные невидимой нитью образовывали целые ожерелья, разделенные яркими соцветиями аббревиатур и служебных сокращений.

   Василий, разумеется, держал себя в руках. Он остерегался не только наиопаснейших росчерков, но и таких желанных хвостиков и прелестных наклонов восклицательных и вопросительных знаков. Лишь иногда, в конце работы, чуть ослабляя тугой воротничок казенного текста Василий, как награду, позволял себе это томное удовольствие вычурной буквы "Р" с ее неудержимым полетом тончайшего завитка и этих высокомерных, парных "сс" своею остротой готовых пронзить само бытие. И уже ставя точку последней оставшейся на пере частицей чернил (непременно последней!) Василий удовлетворенно осматривал свою работу. Впрочем, удовлетворение было не полным. Ему, как истинному каллиграфу было несколько досадно от присутствия на странице примесей казенных, печатных форм. Особенно Василия печалило, что его, как всегда, необыкновенно выписанное: "Расстрел" соседствует с безобразно-типографским: "Приговор".

  ___________________________________________________

  * конфетка (устар.)

  ** особый закругленный рукописный шрифт

  *** Сретенка - улица в Москве