«Селение я накрываю полностью, – думал Чича, – три вышки тоже вместе с большей частью территории, четвертая вышка вне досягаемости. На юг идет наезженная дорога, грузовик проедет, а по остальным направлениям наркоту распространяют, видимо, на верблюдах. Будем ждать».

Чича расположился поудобнее и продолжил наблюдение.

Отряд спецназа вызвали для уничтожения этой наркотической клоаки, потому что использование регулярной армии, в силу местных реалий, посчитали нежелательным. Дело в том, что база снабжала опиумом для употребления и продажи как своим, так и чужим. Наркотики шли как моджахедам, так и в распоряжение руководства Вооруженных сил ДРА, а также в Пакистан, и далее еще бог знает куда. Было принято решение уничтожить наркотическое гнездо, «зачистить под ноль». А это значит, чтоб не осталось свидетелей, а там пускай думают, кто виноват.

Поэтому отряд Маркина прибыл в расположение советских войск под видом строителей. А где они и что там будут строить, не суть важно. Распространили ложную информацию о том, что строительство намечается как раз недалеко от пресловутой базы. Сразу же выслали вертолет с разведкой, Маркин отправился в штаб, а остальных бойцов разместили в каменном бараке, вертеть хвосты крысам, как определил Мартыш.

Прошло трое суток, и наконец поступил сигнал к началу операции. Отряд на исходе ночи высадили с вертолетов в нескольких километрах от базы, скрытой за холмами. Чичу тут же отправили для подготовки снайперской лежки, остальные двинулись занимать исходные позиции для штурма. Снайпер класса Забоева мог оказать существенную помощь штурмующим – он производил пять выстрелов в минуту и редко промахивался.

У Чичи не было необходимости выбирать цели – он отстреливал всех подряд, «зачистка под ноль». Во время операций он делил людей на два вида: «наши», которым надо помогать и обеспечивать их защиту, и «не наши», играющие роль живых мишеней. Чича не заморачивался гуманистическими проблемами по поводу необходимости щадить женщин, стариков и детей.

Операция закончилась успешно.

«Ну вот и все, – подумал Маркин, глядя из окна вертолета на пылающую базу и занимавшиеся пожаром маковые поля. – Теперь домой».

Отряд обошелся без смертельных потерь – лишь несколько бойцов получили легкие ранения. Но по прибытии в расположение войск они потеряли Чичу. В смысле, подразделение Маркина потеряло его в качестве бойца.

В первый же день приезда ему приглянулась местная, весьма привлекательная девица по имени Салима, работающая на кухне. Вернее, первичную инициативу проявила она: строила понравившемуся бойцу глазки, соблазнительно виляла бедрами и первая заговорила с ним на невнятном русском языке.

«Такой видный мужчина да еще мусульманин!» Чем закончилось обоюдное желание, догадаться несложно.

Фронтовая любовь быстротечна и непритязательна. Этой любовью они и занимались, пока готовилась операция, – на кухне имелся топчан, и ночью отсутствовали свидетели. Но красивая женщина, как правило, имеет много поклонников. Одним из них, рассчитывающим на ее благосклонность, был советником при штабе, пуштун по имени Абдул, брат высокопоставленного чиновника в ДРА. И девушка порой его тоже привечала. Но когда появился Леча, она временно переключилась на него. Видимо, для разнообразия.

На Востоке подобная конкуренция редко заканчивается взаимными увещеваниями. После окончания операции к бараку, где расположился отряд, подошел тот самый пуштун по имени Абдул в сопровождении двух верзил и потребовал вызвать Чичу. Чича вышел вместе с Маркиным и Мартышом. Оба своими габаритами никак не уступали свите Абдула. Особенно Мартыш.

– Ты оскорбил мою женщину, – с места в карьер начал разборку пуштун. Он хорошо говорил по-русски.

Чича только пожал плечами:

– Она сама очень хотела, чтобы ее оскорбили. И с чего вдруг твоя женщина? Она что, твоя жена?

– Я так считаю, – продолжил нагнетать атмосферу пуштун.

– Давай пригласим Салиму – пусть она что-нибудь скажет, – предложил Чича.

– Это не женское дело.

Другой бы постарался замять инцидент, зная, что на следующий день отряд отбывает в Союз, но Чича был чеченцем со своими понятиями о чести.

– Ну и считай дальше, раз это не женское дело. Раз, два, три, четыре… А я пошел.

Он сплюнул и повернулся к бараку, намереваясь отчалить. Чувствовалось, что Чича осознанно оскорбляет своего соперника, подвигая его на активные действия.

– Давай решим дело по-мужски, – остановил его Абдул. В отличие от Чичи, он находился в состоянии крайнего возбуждения.

– Врукопашную, что ли? – спокойно отреагировал чеченец. – Так давай, прямо здесь и сейчас. А вот он будет у нас секундантом. – Он кивнул в сторону Мартыша, демонстративно почесывающего свои пудовые кулаки.

– Нет, так просто ты не обойдешься. Давай вот так!

Пуштун выхватил кинжал.

– Давай так.

Чича вынул десантный нож, проявляя полнейшее равнодушие к происходящему.

– Мы войдем вот в этот пустой склад, а оттуда выйдет только один, – продолжил пуштун. Он, видимо, имел кое-какую боевую подготовку и не сомневался в своем превосходстве. Считал, что какой-то строитель, специалист по доскам и кирпичам, не чета ему в драке. А Чича являлся виртуозом ножевого боя, лучше его в этой области боевых искусств был разве что Док.

Маркин не вмешивался. Он мог бы остановить драку, и Чича подчинился бы, но его не поняли бы в отряде, категорически не поняли. Да и сам на месте Чичи он действовал бы точно так же.

«Свидетелей полно, этот начал первым, – подумал Валерий. – Последствия… А куда деваться?!»

– Только не убивать, – шепнул он на ухо Лече, когда соперники отправились на склад.

Чича вышел через пару минут с двумя ножами в руках.

– Этот жив? – спросил Маркин. В исходе поединка он не сомневался.

– Жив, – подтвердил Чича. – Я у него отнял нож, располосовал рожу крест накрест для ума и пнул в промежность. Сейчас корячится в этом сарае. Скоро выползет.

– Ну и ладно. – Маркин похлопал его по плечу: – Готовься к встрече с замполитом. За удовольствия надо платить.

Вероятно, дело замяли бы без особых последствий, но Чича умудрился выколоть своему сопернику глаз. Абдул являлся представителем местной элиты, о драке узнали в верхах, назрел международный скандал. Генералы хихикали в кулуарах над незадачливым советником, выставляли большой палец вверх, но официально участников поединка решили наказать. Уж подвергся ли наказанию пуштун, неизвестно, но Маркину объявили строгий выговор, а Лечу Забоева уволили из вооруженных сил, пообещав вернуть со временем, когда дело утихнет. Но обещать не значит жениться. А пока чем-то надо было заняться. Леча вернулся в Чечню и устроился начальником охраны нефтеперерабатывающего завода в Грозном.

На проходной при въезде на территорию нефтеперерабатывающего завода Маркина тормознул охранник. Валерий предъявил удостоверение, но оно не возымело действия. Туповатый страж начал плести про какое-то заявление, которое надо куда-то подать и его рассмотрят в течение трех дней.

– Позвони своему начальнику, – предложил Маркин.

– Это ничего не изменит, – сказал охранник, недружелюбно посмотрев на посетителя, но трубку взял. Забоева не оказалось на месте.

– Ну вот, – сказал страж и ехидно усмехнулся: – Займитесь заявлением. – И он начал диктовать какой-то адрес.

«Это ничего не изменит». – Маркин внутренне захохотал, представив, как этот недотыкомка будет в чем-то возражать Чиче. Но трех дней у него не было.

Валерий ткнул охранника в сонную артерию и, зафиксировав удар, усадил его в кресло, как будто тот решил прикорнуть. Благо свидетелей не наблюдалось.

Пройдя по асфальтированной дорожке, он вошел в здание заводоуправления. Внутренняя охрана, изучив удостоверение, отнеслась к нему более лояльно. Маркину сказали, что Забоев находится на территории, и дали сопровождающего.

Чича, увидев Маркина, воспринял его появление однозначно. Глаза его от радости загорелись.