Только кружит ветер, стужей наполняя мир уснувший;

лед затягивает лужи, леденеет в жилах кровь.

Мертвый, черный снег ложится на испуганные лица

не посмевших от Границы сделать даже двух шагов.

Удар. Его отшвырнуло назад, дробя кости и разрывая плоть. Противник поклонился умирающему и подал знак, что признает себя побежденным. - Прямого тебе пути, - пожелал он, - и не оборачивайся, Несущий Огонь.

ЭПИЗОД. ШУЛЕР

Сегодня Арет был уверен в удаче. Он играл расчетливо, но временами рывком увеличивал ставку, создавая впечатление, что врожденная склонность к азарту прорывается сквозь высокомерный панцирь воспитания. Некоторое время игра шла с переменным успехом, игроки в основном остались при своих. Подошла очередь Арета. Ловкие пальцы профессионала без особого труда подменили три бело-желтых кубика на их точных двойников, скользнувших из правого рукава. Встряхнул деревянный стаканчик и вознес краткую молитву святому Дисмасу. Подвыпивший трубадур выбрал именно этот момент, чтобы захватить в горсть сразу дюжину струн на своей старой арфе. Неплохо для отвлечения внимания, решил Арет и сделал мысленную пометку - вдруг случится работать с напарником.

Кости брошены, кости катятся,

Жизнь свою я поставил на кон

Не пора ли, моя красавица,

Перейти наконец Рубикон?..

Где горит огонь,

Где стреножен конь,

Где течет вода,

Где твоя звезда

Говорит мне шепотом - "да!"

Бренчание и дребезжащий голос преждевременно состарившегося жителя Загорья не слишком мешали игрокам. Сказать по правде, их бы не отвлекла даже орава головорезов Гнутого, ворвись иберы в этот миг в трактир (хотя что горцам-бандитам делать в Сарагосе?). Игроки были сосредоточены на Арете и стаканчике в его руках: ну же, давай, открывай, что у тебя там! Кто заполучит этот круг? Я, безмолвно ответил Арет, снимая стаканчик. Старые, потертые кубики из пожелтевшей слоновой кости мирно лежали шестерками вверх.

Жизнь свою я ценил не дешево,

А тебе - готов даром отдать.

Кости шалые, кости брошены,

Вы не дайте мне проиграть!

Где лежат снега,

Где войска Врага

Черный ищут след,

Где ликует свет

Я устал, устал слышать "нет!"

Арет сгреб горстку меди и серебра - неплохой улов, без малого два солида, неделю жить можно, - бросил пару грошей слуге и заказал кувшин розового вина. Конечно, этой кислятине далеко до настоящего калабрийского или флорентийского, но лучшее сейчас можно добыть разве что у монахов. - Еще разок? - спросил Арет. Кубики со свинцовым нутром уже заняли место в его рукаве, он был почти что доволен жизнью. - Давай, - выдохнул ветеран-астуриец и бросил на стол потертый цехин. - Ну? Кости были благосклонны к нему - две четверки и шестерка, совсем неплохой бросок. Двое решившихся вторично испытать судьбу с коротким проклятьем расстались с четырьмя реалами - новенькими, чеканки леонского регента Филиппа. Арет задумчиво выложил на стол свою долю, сгреб стаканчик с костями, подышал на них, еще раз помянул святого Дисмаса - и повторил прежний трюк.

От богатства осталось крошево,

От желаний - угар и тлен.

Я незванным пришел, непрошенным

И уйду неслышно, как тень...

Там, где дождь и град,

Где на брата брат

Поднимает нож,

Где над правдой ложь,

Издеваясь, смеется: "Не трожь!"

- ЖУЛИК!!! - возопил астуриец, выхватывая короткий меч. Не пытаясь ни в чем убедить окружающих, Арет кувыркнулся назад, вскочил и ринулся в спасительное окно. Два шага... прыжок... рама узкая, потом день занозы вытягивать, но плевать! шкура дорога, а то, что под ней - еще дороже!.. Кривой нож с тошнотворным хрустом вошел меж его ребер. Арет еще не успел приземлиться, но уже понял: это - все. Конец. - Терпеть не могу мошенников, - заметила черноволосая каталонка с диковато блестящими голубыми глазами, высвобождая клинок. Неудачливый игрок хотел было бросить в виновников своей гибели последнее проклятье, однако смерть оказалась быстрее.

17. Узнать противника

Настоящей засады не получилось. Кто-то из охранников каравана оказался чересчур глазастым и отличил подпиленную сосну от ее нетронутых сестер, так что астурийцы успели и брони нацепить, и щиты на повозках поднять для лучников. Стрелки у них, конечно, так себе, иберы лучше бьют, а уж пикты и подавно, - но и такой выстрел свалит человека, коли мимо щита пройдет. Брони ребята Гнутого не носили, редко у кого хороший жилет да штаны из плотной овчины, как у самого атамана. Да и то, куда в броне по горам!.. Атаман прикинул угол и самолично метнул первый дротик. Промахов он давно не давал, попал и на этот раз - пробил левую руку одному из лучников на передней телеге. - Гнутый! - раздался испуганный вопль его соседа, как следует рассмотревшего оружие; кто ж еще во всей Иберии пользуется кривыми дротиками, что летят по какой-то непонятной дуге, но цель поражают точнее иной стрелы!.. Разбойники ответили недружным, но азартным криком. Стрелы, камни и дротики посыпались со всех сторон. Южане выстрелили несколько раз в ответ, кое-кого даже ранили, однако в лесистой теснине позиция у иберов была заметно лучше. А когда второй дротик Гнутого пронзил голову мула, тянувшего передовую повозку, да так, что тот всю тропу перегородил, астурийцам оставалось только сбиться в кучу, укрываясь за щитами и двумя опрокинутыми повозками. - Достаточно! - проревел атаман. Крики не стихли, но стрелять иберы перестали. Астурийцы, однако, укрытие покидать не спешили. Похвальная осторожность, усмехнулся разбойник, только для этого поздновато... - Эй, вы! Складывайте оружие да мотайте отсюда! Бить не будем, слово Гнутого! - А не пошел бы ты... - у кого-то из южан смелость возобладала над осторожностью, и он подробно описал, куда именно должен идти и что в том месте делать наглый и подлый разбойник, которого следовало бы звать не Гнутым, а Гнидой. Атаман уважительно прищелкнул языком - хорошо излагает, зараза, - скользнул между скал и вышел на дорогу чуть справа от астурийского укрытия. Сутулость не мешала ему двигаться, не издавая лишнего шороха. Негромко свистнул, привлекая внимание стражей разгромленного каравана. Выстрела в упор ибер не очень опасался: лучнику сперва самому придется подставиться под стрелы разбойников, а те сегодня уже доказали, что в цель бить умеют. - Который тут самый смелый, выйди-ка на минутку. Мои ребята не тронут. Из укрытия выбрался тощий парень в надраенной до блеска, но коротковатой для него кольчужке и помятом железном колпаке. Ран на нем не было, боевую рогатину южанин сжимал несколько сильнее, чем нужно бы, однако и не так, как совсем неумелый боец - цепляясь за древко, как утопающий за сломанное весло. - Подраться хочешь? Гнутый не утруждал себя сложными ритуалами вызова на поединок. Вопрос был задан вполне буднично, как если бы он мирно интересовался у прохожего, где тут ближайшее селение. Долговязый астуриец только сверкнул глазами. Атаман приглашающе кивнул на открытое место справа от себя, отошел на шаг в сторону и извлек из ножен любимую фалькату. Красно-бронзовый клинок с чеканным рисунком заставил парня на мгновение выпучить глаза. Этого мгновения иберу хватило с лихвой - левая рука его дернулась вперед, и в левом глазу астурийца железным цветком вырос тяжелый нож. Парень даже не успел понять, что случилось. - Он был храбр, потому умер быстро, - пояснил Бур-Найш по прозвищу Гнутый специально для оторопевших южан. - Всякий, кто заставит меня огорчиться, будет умирать долго и неприятно. Последний раз предлагаю: оружие на землю и проваливайте! - Не обманешь? - Я свое слово держу, - отрезал атаман. - Можете взять одну повозку и двух мулов, и забрать тела - похороните как положено. Он знал, что астурийцы согласятся. Ведь главное в многотрудном ремесле разбойника - не взять хорошую добычу. Даже не придумать и устроить хорошую засаду. На такое рядового бандита-грабителя хватит, а разбойники - настоящие разбойники - должны больше уметь. Главное - еще до боя как следует узнать противника.