– Как?

– Дима. Ты должен его увидеть.

Алёна показала мне фотографию полу облысевшего парня моего возраста, круглолицего, на вид типичный тафгай. Он сидел за рулём, видимо, своей машины с потертыми сиденьями.

– Что скажешь?

– Не твой вариант.

– Ну!

Алёна рассмеялась, а я был по трезвому серьёзен.

– Ты посмотри на него, он же плешивый.

– Не называй его так.

– Каков есть.

– Мы с ним уже два раза ходили на свидание. Катались по городу в его тачке.

– Не трать на него время.

– Почему?

– Он похож на деревенского быдло.

Алёна цокнула и внимательно вгляделась в фотографию.

– Нет, он очень милый, – говорит. – Рассказывал, что очень любит своих родителей и сестрёнку.

– Что это значит?

– Он заботливый.

– Многого от него не жди. Я знаю, о чём говорю. Не хочу, чтобы ты снова страдала из-за того, что тебя бросили.

– Дурачок ты.

Я знал, что незадолго до того Алёна смогла наконец отвязаться от одного мудака, который портил ей жизнь. Он ссал ей в уши о любви и прочем, а сам был с ней, только чтобы трахаться. Алёна понимала это слишком долго, сколько бы я её не отрезвлял. Потом они расстались, но ещё множество раз пересекались для быстрого перепихона в тачке, а всё потому, что Алёна продолжала давать ему шанс на исправление. Но штука заключается в том, что доброта мудаков не исправит. В конце концов, Алёна окончательно разочаровалась в том парне настолько, что даже говорить о нём не хотела. И после тех паршивых отношений, которые продолжались три или даже больше лет, я не хотел, чтобы моя подруга вляпалась в подобное снова. Дима с первого взгляда показался мне именно тем, кто без доли благородства будет просто использовать мою Алёну.

– Найди кого-нибудь другого, – говорю.

– Кого?

– Кого-нибудь получше.

– У меня есть ещё один тип, он пишет мне уже две недели, предлагает встретиться, но я пока что думаю. Сейчас покажу его.

Алёна показала мне фотографию довольно симпатичного и опрятного мужчины старше нас на лет десять.

– Этот хорош, – говорю. – А чего думаешь?

– Он женат. И у них есть ребёнок.

– Понял. Забудь его.

– Я думала, если с Димой ничего не получится, то я с ним попробую.

– Нет, забудь. И Диму, и этого женатика.

Алёна запрокинула голову назад, вздохнула, выдохнула, проскрипела, играючи похныкала и произнесла:

– Я такими темпами стану феминисткой, или уйду в монастырь. Нет, лучше в феминистки.

– Тебе всего-то двадцать пять лет, не скули.

– Некоторые к этому возрасту успевают выйти замуж, родить ребёнка, развестись и снова выйти замуж уже с ребёнком на руках. Как у них это получается? Ты бы смог жениться на девушке с грузом?

– С «грузом»? Тебе стоило бы поработать над лексиконом, прежде чем идти в феминистки.

– Ты знаешь, что Ксюша родила? – спрашивает меня Алёна, пережёвывая чипсы.

– Знаю. А она замужем?

– Да. Она беременной выходила.

– Я не удивлён.

– Я не вижу в этом ничего плохого. Если мужик нормальный, то беременность просто ускоряет время свадьбы. Насколько я знаю, они хорошо живут.

– Лотерея.

Она любила заводить разговоры на тему женитьбы наших школьных друзей.

– Рустам женился, – говорит.

– Знаю.

– Андрей?

– Знаю.

– Альбина?

– Не знал.

– Давно уже. Её ребёнку больше года.

– Тоже по залёту?

– Ну да.

– Что за мода? Из наших кто-нибудь женился по любви?

Алёна призадумалась.

– Гульназ, – отвечает.

– В школе я был влюблён в Гульназ.

– Знаю. Ты рассказывал. А я тебе нравилась в школе?

– Не очень.

– Боже! Я была такой уродкой! Я смотрю сейчас на свои школьные фотографии, и не понимаю, как могла носить такую ужасную одежду и причёску. Я сама себе не нравлюсь. Помнишь мою уродливую чёлку?

Поговорив немного о чёлках, мы выяснили, что они в принципе не могут быть привлекательными, и что у них есть только одно преимущество.

– Удобнее отрыгивать, если перепила, – говорит Алёна.

– В смысле?

– Меньше волос нужно держать.

– Ясно.

7

На планёрку я пришёл раньше положенного. Постепенно люд начал толпиться в приёмной и вокруг самой Лили, ожидая Игнатьева. Вскоре незнакомых лиц стало слишком много, я вышел в коридор, но и там стояло двое-трое незнакомцев.

Пришёл Игнатьев. И, пока он избавлялся от верхней одежды, некоторые зашли в его кабинет и сели на места, другие оставались ещё в приёмной. Я зашёл в кабинет и приметил себе место на диванчике. Тут же зашла Лиля и попросила меня пересесть, потому что я занял её место. Я подвинулся в сторону, но то место было зарезервировано, за бабой из отдела кадров, о чём Лиля меня так же уведомила. Я встал, пошёл в другой конец кабинета и сел на свободный стульчик.

– Там тоже занято, – сказал мне кто-то.

– Хватит его гонят, он ведь не маленький, может и сдачу дать, – усмешливо заступился за меня Игнатьев.

Я пересел на другой свободный стульчик, с которого меня уже никто не пытался прогнать. Хозяина того стульчика так и не нашлось, видимо, именно на нём всегда сидела Гузель, поэтому все последующие планёрки только там я и сидел.

В общей сложности на планёрке присутствовали около пятнадцати человек, не считая Игнатьева, мы все расселись на стульчиках и диванчиках вдоль стен. Игнатьев по очереди стал спрашивать с каждого из нас, повторяя один и тот же вопрос: «Что у вас?». Я был третий на очереди, передо мной сидели две женщины, первая средних лет, а вторая раза в два старше её, и пока они отвечали перед директором, я придумывал, что бы сказать мне.

Очередь дошла до меня.

– Вадим, что у вас? – спросил Игнатьев.

– Работаю по плану, – отвечаю. – Только на таком компьютере быстро работать не получается.

– Я знаю твоё положение, Вадим. Видел, на чём тебе приходится работать. В ближайшее время постараемся заменить тебе монитор. У нас, по-моему, где-то были исправные современные мониторы.

– Проблема не в мониторе, он меня меньше всего беспокоит.

– Раим, когда у нас получится поменять Вадиму монитор? – Раим сидел в самом конце очереди.

– Я занимаюсь этим, – отозвался тот. – Постараюсь на этой недели полностью собрать компьютер.

– Хорошо, – сказал Игнатьев Раиму и обратился ко мне: – потерпи ещё немного, мы обязательно заменим тебе монитор.

– Проблема не в мониторе, – сказал я, но меня никто не услышал.

Очередь перешла к следующему человеку, я ещё немного пытался вникнуть в разговор, но он меня совершенно не касался, поэтому вскоре заскучал.

Планёрка закончилась. Все стали выходить из кабинета. Я направился вслед за всеми один из последних. Я специально переждал немного, чтобы не плестись в общей массе.

Когда я проходил по коридорчику и уже был у самой лестницы, из последнего кабинета выглянула Гульшат, она тоже присутствовала на планёрке, будучи единственным юристом в компании. Гульшат надеялась застать Раима, пробубнив что-то про него, но тот всегда уходил один из первых. Недолго думая, Гульшат обратилась ко мне, на самом деле я чуть не врезался в её дверь, когда она резко вышла из своего кабинета.

– Вадим, ты разбираешься в компьютерах? – спросила она меня. – Мне срочно нужно подключить сканер.

Я решил помочь ей снова, ведь прошлое её задание я в итоге выполнил.

Мы прошли в кабинет, она усадила меня за своё рабочее место, перед компьютером. По левую руку стоял сканер, который необходимо было подключить.

– А что не так? – спрашиваю.

– Не знаю. Раим уже который день не может с ним разобраться. Но сегодня он мне очень сильно нужен.

Я выдернул провод, ведущий от сканера к компьютеру, и подсоединил снова. В нижнем углу экрана вышло уведомление об «установки нового оборудования». Я дал разрешение на эту установку, и спустя секунд тридцать рапортовал Гульшат:

– Должно быть готово. Нужно проверить.