Из глубины показались чьи-то пальцы, совершенно худые словно принадлежали скелету, обтянутые бледной кожей. Потом кисть, запястье и локоть. Кто-то пытался выбраться из него, но пока не мог.

Джун боялась даже моргать, не зная, что может случиться в тот короткий промежуток времени, что её глаза будут закрыты. Она не могла сдвинуться с места или шевельнуться. А потом ей почудилось, словно кто-то коснулся левого плеча, и прикосновение оставило холод, что распространился вниз по руке и та, странным образом, онемела.

Это чувство, чувство приближающейся смерти вернуло способность двигаться. Не дожидаясь пока этот кто-то вылезет из зеркала целиком, девушка быстро захлопнула дверь и ринулась на поиски ключа. Нашёлся он в одном из ящиков, не теряя времени, Джун заперла её.

***

– Мне так жаль… – прошептала Анна, склоняя голову.

Джон сидел напротив неё и молчал. Руки сцеплены в замок, пальцы побелели от напряжения.

– Как она могла сказать такое?.. – продолжала женщина не находя себе места. Встав начала мерить кухню шагами.

– Думаю, дело в кристалле. Она увидела.

– И что нам теперь делать? Что? Время истекает, нужно действовать сейчас…

– Сядь. Прошу. – Джон указал жене на стул и потёр уставшие веки. Анна вернулась на место. Села положив руки на стол, нервно барабаня пальцами по стеклянной поверхности. Мужчина взял её ладони в свои и произнёс то, что Анна надеялась никогда не услышать. – Нам придётся позвать её.

– Нет. – Казалось, с этим словом из женщины ушли все силы. Глаза опустели, в них заблестели слёзы. – Хочешь отпустить её вот так? – Голос совсем тихий, безжизненный.

– Мы должны. Возьми себя в руки.

Анна утёрла слёзы и спросила:

– Когда? – Ответа не последовало, но он и не требовался. Они оба знали, что время пришло.

Анна не спала. Ей нужно было что-то делать, дабы не думать. Когда она домыла очередную тарелку и потянулась за следующей, осознала, что грязная посуда закончилась. Тяжело вздохнув, женщина убрала светлые волосы со лба и, упершись мокрыми руками в бортики раковины, наконец, освободила свои мысли, позволив думать о том, о чём так не хотела.

– Всё будет хорошо… – Успокаивала она себя, стараясь хотя бы не плакать. – Мы не делаем ничего плохого, – шепча себе под нос, прислушиваясь к шорохам со второго этажа. Пока всё было тихо. Неудивительно, в окнах только-только забрезжили первые рассветные лучи.

Она так хотела отвлечься от того, что скоро должно произойти, что совсем не обратила внимания на мужа, когда тот оказался на кухне.

– Анна? С тобой всё в порядке? – С опаской оглядев жену, он приподнял чёрную бровь и расслабил галстук, что так и не был снят с прошлого вечера.

– Джон… – прошептав едва слышно, закусив губу до боли, не желая верить, что этот день уже настал, но сделать ничего не могла. Оставлять её тут – означало подвергнуть опасности. – Это же ничего, да? Так она будет в безопасности. – Женщина блуждала по комнате рассеянным взглядом. Все чаще и чаще её взор устремлялся на дверь, за которой скрывалась небольшая кладовая. Злосчастное старинное зеркало, привезённое вчера Джоном, стояло там, сокрытое от чужих глаз в запертой комнате.

Мужчина проследил за её взглядом и нахмурился. Карие глаза потемнели, став практически чёрными.

– Уже скоро. Долго оно не выдержит.

– В том-то и дело, что скоро… Правильно ли мы поступаем? Я всё ещё не уверена. – Анна устало покачала головой. – А если всё совсем не так? Вдруг, она не причинит вреда нашей девочке? Мы ведь не знаем о ней ничего кроме имени.

– Думаешь, она помогала нам по доброте душевной? – Джон повысил голос, разозлившись на Анну и на то, как легко она готова поверить в собственные слова. – Мы принимаем верное решение.

– Но ведь!..

– Не бойся, – Подойдя ближе, он развернул её к себе лицом, сжав хрупкие плечи, заставляя взглянуть в глаза. Анна повернула голову. Казалось, сейчас пока ещё оставалось немного времени она готова поверить во что угодно. – Все опасности хранителя не сравнятся с тем, что её будет ждать, если эта ведьма найдёт её. В Хладной гавани, под их защитой она будет в безопасности.

– Но Мирс!.. – начала, было, женщина, но Джон перебил её.

– Молчи! Не произноси её имени. Не надо.

– Но эта женщина сказала, что мы можем ей доверять. Кто помог нам, когда мы бежали от них? Только она откликнулась!

– Помогла, – согласился Джон, – Но в тот день, когда сбили Кайла, и небо озарила вспышка, она ясно дала понять, что отныне мы должны хранить для неё не только зеркало…

Глаза женщины покраснели. Шмыгнув носом, она стёрла накатившие слёзы и, сделав глубокий вдох, прикрыла веки.

– Я до сих пор помню, как поседели волосы моей девочки. В ушах звенит её плач по Кайлу, когда она узнала… – Всхлипнув, Анна сжала в ладонях подол платья и открыла глаза, посмотрев на мужа. – Мы провели так мало времени вместе, Джон, но я благодарна за все, что ты сделал. Благодарна, что буду не одна, когда это случится.

Глаза Джона смягчились, но голос оставался всё таким же холодным как в их первую встречу.

– Ты уже призвал её?

– Да. Скоро она будет здесь. – Отпустив её плечи, мужчина отступил.

– Хорошо. Как только появится, разбудим Джун… Спасибо, что дал возможность пожить обычной жизнью. – Улыбка скользнула по губам Анны, исчезнув так же бесследно, как появилась. – Но неужели мы не сможем защитить её своими силами?

– Ты знаешь, что нет. Разве не поэтому мы сбежали? Разве не поэтому забрали Джун и скрывали её?

– Мы возложили на свои плечи ответственность за неё, а теперь отказываемся? Она вправе ненавидеть нас за это.

– И пусть, зато останется жива.

***

Я помогу вам… Ну же… вам только нужно довериться мне… я помогу… верьте… Оно защитит вас… защитит от семьи…

– А взамен?

Взамен?.. – Женщина на той стороне приятно улыбнулась и ответила, – Что ж, я готова помочь вам… всё, что от вас требуется… хранить моё зеркало…

– Зеркало?

Да… зеркало… до того дня… пока не придёт мой час…

Джун открыла глаза, в ужасе осознавая, что только что видела зеркало. Смотрела в него, но вовсе не своими глазами. То были глаза её матери, немного робкие и печальные, отражённые в неровной поверхности стекла. Она была не одна. Там, в глубине зеркала кто-то был. Говорил с ней. Заключал сделку.

Когда сон поблек, девушка огляделась, понимая, что провалялась на полу рядом с дверью несколько часов. За окном уже светало.

Она приподнялась на локте. Тело затекло и болело. Услышала быстрые шаги за стеной и раздавшийся следом стук в дверь.

Вздрогнув, тихо поднялась и отошла от двери, вспоминая прошлую ночь.

– Кто? – неуверенно спросила она.

– Я. – Узнав голос отца, Джун насторожилась, но ничего не ответила. – Одевайся и спускайся вниз. К тебе пришли. – Голос был как никогда холоден. Она поняла, что дрожит. Холодность в его голосе была обусловлена не только её вчерашним поведением, было что-то ещё…

Он больше ничего не сказал. Не стал дожидаться ответа дочери и в спешке ушел. Джун стояла как вкопанная не понимая к чему всё это. Кто сказал, что она хотела спускаться к ним? Ей было страшно, но она понимала, что поговорить придётся.

Потерев затекшую шею, завязала длинные волосы и оделась. Умылась и, собравшись с духом, вышла в коридор. Где-то под свитером кожу приятно грел кулон, становилось немного спокойней.

Внезапно коридор оказался совсем коротким. Она не поняла, как дошла до лестницы и начала спуск вниз. Осторожно, стараясь оттянуть момент встречи с родителями как можно дольше, ступенька за ступенькой всевозможными способами замедляя шаг.

Сердце колотилось с такой силой, что, казалось, ещё немного, и оно проломит рёбра, выпрыгнув из груди. В голове роилось множество вопросов, основным из них был: «Кто мог прийти в такую рань?»

– …уверяю вас, она оправится, – услышала Джун конец фразы, когда вошла в комнату.