В первую секунду меня порадовала резкая смена настроения Адама, я даже немного позлорадствовала, затаив обиду на его бестактность, но оглядевшись, тут же приуныла.
– Да, говорили, но как это сделать, как отгородить себя от зверя, я не знаю. Она просто вытесняет меня, а я… Я словно засыпаю.
С трудом поднявшись на ноги, которые от неудобной позы оказались совсем ватными и негнущимися, я кое-как обмоталась пледом на манер римской робы, и на всякий случай удерживая его у груди, с виноватым видом посмотрела на Адама, пытаясь понять, злится он или нет.
Можно конечно прикрыться его же вчерашними словами, что всё его испорченное имущество будет возмещено за счёт Натали, но я даже представлять не хочу, что она скажет, когда увидит счёт. Сейчас я только в одном могу быть уверена, что моя волчица явно не любит замкнутых пространств. Да ни то что не любит, а попросту их ненавидит. Иначе как ещё объяснить разгрызанные в щепки шкафы, ошмётки пожёванных коробок, да и внушительно так исцарапанные стены, словно здесь не волк сидел, а крупный такой медведь. Удивительно даже, как я, точнее она, волчица, не снесла двери гаража.
– Лично мне сложно это объяснить. Обычно, контролю над волком обучаются ещё с малых лет, да и у чистокровных это получается почти всегда легко, а вот с твоим случаем всё запутанно и тяжело. Но как бы ни было, ты при каждом обращении должна изо всех сил сдерживать разум зверя. Найди для себя какой-то якорь, который будет удерживать тебя в сознании, какую-то эмоцию или воспоминание. Но они обязательно должны быть позитивными, а то если пробудешь в себе месть или злость, это будет чревато огромными последствиями и ни о каком контроле не может быть и речи. Ты должна успокаивать свою волчицу, а не провоцировать её.
Я усердно закивала, показывая этим своё согласие, хотя в душе у меня всё буквально протестовало каждому его слову. Легко сказать, взять контроль над зверем, но для меня это кажется чем-то невозможным. Волчица не дает мне ни малейшего шанса противостоять ей, да и я не чувствую силы сделать это. Сначала приходит боль, в глазах всё темнеет, чувства притупляются и возникает такое ощущение, будто мой разум задвигают куда-то в глубокий, тёмный ящик. Всё это сравнимо с предобморочным состоянием, и в моём случае не может быть и речи, чтобы справиться с поглощающей темной и напором чужой воли. Но после такого погрома стоит вести себя кротко, особенно с учётом того, что теперь Адам взял на себя роль моего спасителя и помощника. И я ему, конечно же, за это очень благодарна, но что-то внутри меня закипает от бессильной злости на свою слабость и неспособность самой решать свои проблемы.
– Ладно, я всё равно хотел выкинуть половину из этого хлама. – Взъерошив рыжие волосы рукой, Адам повернулся ко мне и улыбнулся без малейшей тени обиды или недовольства.
– Прости, что я такое учинила. Постараюсь этой ночью как-то усмирить своего зверя.
– Не надо извиняться, ничего ценного всё равно не пострадало, – Адам бросил быстрый взгляд в сторону испорченных стен и снова повернулся ко мне, – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Что-то болит? Может быть тело ломит или мышцы гудят? Всё-таки это было второе в твоей жизни обращение и ты физически к этому никак не подготовлена.
Я замерла, прислушавшись к своим ощущениям. Лёгкая слабость в теле, да даже скорее вялость, словно после долгого отмокания в горячей ванне, и поистине звериный голод. А так всё хорошо.
– Ничего не болит, но есть хочется просто жуть как сильно.
Адам снова улыбнулся и я только сейчас заметила милые ямочки на его щеках. Вот как можно быть одновременно таким милым, что хочется ему безоговорочно поверить, и настолько хитрым, что рядом с ним возникает ощущение опасности? Ему и хочется довериться, но и появляется страх это сделать. Просто смотришь на него и невольно кажется, что он хочет тебя втянуть во что-то плохое или как-то обмануть, и виноваты в этом хищная улыбка и горящий взгляд чуть раскосых глаз.
– Тогда пойдем Ев-ва, завтрак уже готов. – Обволакивая своим бархатным голосом, Адам приблизился ко мне так близко, что я, сквозь запах бензина и резины, почувствовала аромат его парфюма, в котором отчетливо читались нотки кислинки.
И не знаю почему, но от того, как он произносит моё имя, у меня мурашки по спине пробежались. Просто из его уст оно звучит как-то порочно. Или это уже у меня воображение разыгралось?
Протянув мне руку, Адам хитро прищурился, наблюдая за тем, как я ещё сильнее перетянула вокруг себя плед, опасаясь, что тот сейчас сползёт с меня. И хоть нельзя пока отказывать в желаниях хозяину дома, по крайней мере пока они не выходят за рамки приличия, я всё же не протянула руку в ответ, попросту сделав вид, что не заметила его жеста. Не знаю почему я так сделала, но в голове настойчиво зазвенели тихие колокольчики интуиции, посоветовавшие держать между мной и Адамом дистанцию. А то вдруг мне не кажется и в его взгляде и правда есть особая заинтересованность, вот только не как лунной волчицей, а как женским полом. Так что стоит быть осторожной, а то оборотни слишком решительны в исполнении своих желаний, и, как я успела заметить, чужое мнение и интересы их в таком случае не волнуют.
– А Натали сегодня приедет? – решила хоть немного сгладить неловкую ситуацию этим вопросом, надеясь получить положительный ответ. Всё-таки она должна рассказать мне о том, что ей стало известно про убийства и в чём ещё я умудрилась быть замешанной. К тому же меня совсем не прельщает мысль провести весь день в компании Адама, чей взгляд сейчас так нагло скользит по моей фигуре, словно плотный плед не был для него помехой.
– Да, она приедет к одиннадцати. Ты как раз успеешь позавтракать и привести себя в порядок.
– Думаю, лучше начать с последнего. – Я сейчас всё что угодно отдам за зубную щетку и мятную пасту, а то как представлю, что за эту ночь грызла волчица, так на меня сразу же накатывает волна отвращения. И вроде бы никакого неприятного привкуса во рту нет, но это меня совсем не успокаивает.
Адам согласно кивнул и первым направился к выходу, ведя меня за собой. А вот я, если честно, немного пожалела, что не приняла его помощь, потому что стоять – это одно, а идти оказалось чуть проблематично. Ноги какие-то ватные, то и дело подкашиваются, но то ли гордость, то ли смущение не дали мне попросить Адама помочь дойти до дома, так что пришлось собрать всю свою волю в кулак и сделать вид, что я не замечаю насмешливого взгляда зелёных глаз.
До входной двери мы добирались очень долго и всё из-за меня. Как я ни старалась, но идти быстро не получалось, а когда мы подошли к лестнице, так я вообще замедлилась так, что Адам молча взял меня под руку и помог войти в дом. Дальнейшие двадцать минут я провела в душе, смывшем не только всю грязь, но и все плохие мысли, успевшие атаковать меня как только дверь ванны закрылась и я осталась одна. А ещё через десять минут я сидела на просторной, современно обставленной кухне, о которой всегда втайне мечтала, в большом мужском халате и тапочках, с заплетенными в косу влажными волосами, перед тарелкой с омлетом и жаренными колбасками, а также с просто огромной кружкой кофе.
Пока я ела, Адам развлекал меня разговорами, и, как оказалось, поговорить он очень любил. Он спрашивал обо всём на свете, о моих увлечениях, семье, хобби, пытался выяснить что у меня на личном фронте, где я работала, чем увлекалась и как я оказалась втянута во всю эту волчью историю. И, что удивительно, его вопросы не казались мне бестактными, у него была какая-то волшебная способность вызывать на откровение. При этом он попутно рассказывал о себе, с готовностью отвечая на все мои вопросы и поражая своей открытостью. Еще ни с кем мне не было так комфортно говорить, хотя я совсем не знала этого мужчину. Ну как не знала, по началу да, а вот спустя какой-то час, мне было уже много чего о нём известно.
Мы так заговорились, что я не заметила, как расправилась с едой, и как вслед за кофе выпила ещё и две чашки чая, так любезно приготовленных Адамом. Что сказать, этот мужчина меня всё-таки приворожил. А ведь я говорила себе быть с ним осторожной, но всё равно не смогла противостоять его обаянию. Хотя я прекрасно помнила при каких обстоятельствах он мне запомнился. И всё было хорошо, я бы даже сказала замечательно, пока мы в какой-то момент вместо обсуждения студенческой жизни и смешных ситуаций снова вернулись к оборотням, а именно к Штернам и загадочным убийствам.
