В деревню Звягино в Московской области Марк приезжает стабильно раз в год. Летом он остаётся здесь на один, если повезёт, то на два месяца, и искренне рад отдохнуть от городской суеты. Жизнь беспощадно готовит десятиклассника к ЕГЭ, которое предстоит сдавать уже в этом году, но с предметами Марк до сих пор пытается определиться. Пути ведут либо в экономику, либо в айти. Третьего технарному складу ума Кондратюка не дано. Не идти же в школы преподавать математику детишкам, которым, единственное, что в жизни надо — быстрее выбежать на перемену, верно?

И поэтому, пока его одноклассники готовятся к экзаменам, он уезжает в деревню доить коров, копать картошку, гулять по лесу и в принципе наслаждаться беззаботной жизнью без городской суеты. Москва всегда выматывает: это город без каких-либо тормозов, в котором необходимо вертеться как белка в колесе. А Марку хочется больше спокойствия, пространства для творчества. Деревня это позволяет. Можно не стесняться, изваляться в краске, как непонятно кто, а потом со смехом вместе с другом с разбегу прыгать в речку.

Несмотря на количество людей, которые окружают его в городе, Марк любит проводить время вместе со своим другом из деревни. С Женей они растут вместе до сих пор и знают о друг друге всё. Марк даже помог ему подкатить к девочке с соседней улице — Аньке Щербаковой, но у него самого сердце остаётся открытым. Хотя он всецело посвящает его рисованию.

— Привет, ба! — Марк открывает скрипящую калитку и кричит на полдеревни. К нему навстречу из дома уже ковыляет бабушка, заключает в свои объятия и треплет его волосы. Кондратюк роняет сумку рядом и целует бабушку в подставленную щёку.

— Как же ты вырос, мой милый! — восторгается она, а Марк смеётся и поднимает упавшие вещи.

— Ой, да ладно тебе, бабуль, — он смущается, а бабушка начинает суетиться. Марк проходит вслед за ней в родной деревянный домик, где местами уже просели доски, заржавели трубы, и вдыхает этот запах с чёткой мыслью: «Я скучал».

— Ты как? Кушать хочешь? — обеспокоенно уточняет женщина и порывается начать доставать с полки все угощения, которые припасла перед приездом внука.

— Нет, бабуль, спасибо, я пойду в комнату свою поднимусь! — кричит Марк, уже взбегая по шаткой лестнице. Не мешает на каникулах бабушке с ней помочь, не зря же всё-таки приезжает.

С его последнего приезда комната не меняется абсолютно. Всё те же тёплые стены с коврами, кружевные занавески на небольших окнах, выходящих на просторное поле, одноместная застеленная покрывалом из девяностых кровать и хлипкая тумбочка. Но Марку это даже нравится. Так он не чувствует себя замкнутым в одном временном отрезке и словно сам оказывается в другом веке.

— Здрасьте, баб Зин! — раздаётся громкий голос с первого этажа. — Вам матушка тут малинки передала свежей!

Марк кубарём скатывается с лестницы и бросается на друга с объятиями. Женя даже покачивается и что-то недовольно пыхтит, но всё равно похлопывает Марка по спине.

— Дурачина, у меня в руках малина, — и оба смеются, словно дети, убившие какую-нибудь лягушку. — Вовремя, ты, кстати, приехал, — тише добавляет и мгновенно мрачнеет Семененко, а Марк удивлённо хмурится. Но Женя мотает головой и через секунду приветливо улыбается вышедшей на веранду Зинаиде Петровне.

— Ой, Женечка! И как ты угадываешь, что Марк приехал, и приходишь в это время? — она всплескивает руками, забирает у Жени корзинку. Тот в ответ лишь пожимает плечами и выдавливает из себя улыбку.

— Ба, мы пойдём погуляем до Аньки и вернёмся! — решительно произносит Марк и видит, как на секунду подвисает Женя. Кондратюк хватает друга за руку, машет бабушке и тащит его на аллею.

— Женька, вечером забегай, пирог передам! — кричит вслед бабушка и улыбается. — Как быстро растут дети, — качает головой она и заходит в дом.

Женя упорно отмалчивается, а Марк тащит его в сторону улицы, где живет Аня Щербакова.

— Ну и что случилось? — недовольно скрещивает руки на груди и исподлобья глядит на Женю. Семененко задумчиво облокачивается на ближайшую березу.

— Да словно кошка между нами пробежала, — нехотя делится он и кривит губы. — Ссоримся постоянно. А ещё и слухам она о этой ведьме верит!

Марк осекается.

— Чего? — он удивлённо смотрит на Женю и смеётся. — Какие ведьмы в двадцать первом веке? Да ещё и в Московской области.

— Да не знаю я, — Женя потерянно разводит руками. — Маман рассказала, что мол, повадилась к нам в деревню ведьма ходить. Наводит порчи, крадет волосы, чтобы сделать куклу-вуду, на картах гадает и людей убить может. А Анька верит, говорит, чтобы я больше не выходил на поле или речку поздно и к ней ночами не пробирался. И матушка добавляет, что слышала, как соседка другой говорит, что на неё точно порчу навели: мешочек с травами, видите ли, нашла, — Женя фыркает, а Марк закатывает глаза.

— Ой, да ты же знаешь, что девочки имеют склонность преувеличивать, — Марк хлопает друга по плечу и кивает в сторону невысокого домика в конце аллеи. — Идём, я уже соскучился по её щебетанию.

Женя усмехается, и они вместе идут в сторону дома Ани, обсуждают всё на свете, начиная от учёбы Марка, заканчивая временем заката сегодня. И добираются они быстро, и Аня их встречает привычными сплетнями округи, в том числе и про ведьму, горячим травяным чаем и собственноручно сделанными печеньями. Они до вечера болтают в ненапряжённой обстановке, и, когда начинается закат, Аня начинает вдруг подгонять парней.

— Давайте быстрее! Чтобы до темноты дома были! — копошится она и убирает со стола. Марк с Женей неуверенно переглядываются, но помнят, что с Аней спорить себе дороже. Они скомкано прощаются, Марк целует Аню в щеку и выползает из дома, дав возможность друзьям попрощаться наедине.

— Опять на этой ведьме зациклилась, — звучит за плечом Марка. Он лишь согласно кивает и смотрит на заходящее солнце. — Идём, я от пирога с малиной всё равно отказываться не собираюсь.

В ту ночь Марк заснуть не может. Он ворочается, меняет положение пять раз за минуту, повторяет в голове таблицу умножения и формулы для квадратных уравнений, но даже намёка на сон не единого. Марк устало откидывает одеяло, спускает ноги на пол и потирает лицо. Волосы смешно спадают на лоб, Марк привычным движением сдвигает чёлку вбок и встаёт, подходя к окну.

За окном виднеется река. Она далеко, за полем, но это не мешает любоваться ее лунным блеском. Сегодня определенно полнолуние. Марк смотрит на целую луну и звёзды и не может налюбоваться. Но какая-то точка внизу, в поле, привлекает его внимание. Марк вглядывается внимательнее и видит, как медленно бродит по полю странная девушка. Ярко-рыжие волосы, длиннее, чем у Ани, белое длинное платье — такие даже у него в школе не носили. А на голове странный венок. И Марк припоминает: сегодня даже не Ивана Купала, чтобы так одеваться.

Марк натягивает на себя шорты с футболкой, кроссовки и тихо сбегает по лестнице на первый этаж. Он крадётся на поле тихо, старается подойти к девушке ближе, но она резко оборачивается, и Марка будто приковывает к земле лишь от одного её взгляда ярко вспыхнувших голубых глаз. Девушка — Марк с натяжкой дал бы ей лет шестнадцать — бросается бежать, а с Марка сходит всё оцепенение. А девушка красива — лёгкая бледность, видимая даже в темноте ночи, яркие губы, выразительные черты лица.

— Эй, ты знаешь, что с такой красивой девушкой сделали бы в средневековье? — кричит Марк в попытке догнать девушку. А она только ускоряется, и Марк диву даётся. Кажется, босая девушка оставляет на траве огненные следы.

— Не приближайся! — Марку еле удаётся это услышать. Девушка выбегает к реке, а Кондратюк вслед за ней. И как только она забегает в реку, Марк в несколько шагов догоняет её, обхватывает поперёк талии и падает в воду вместе с ней.

И только сейчас Марк понимает, что вряд ли обычные девушки в полнолуние ходят гулять по полю и сжигают часть травы своими шагами. Вряд ли каждая девушка имеет длинные красивые рыжие волосы — взять тех же одноклассниц — и яркие голубые глаза.