— Агата, — Нильсен отстранился и посмотрел на меня как на умалишенную, — это комната, — Александр обвел помещение пальцем с видом родителя, объясняющего своему не слишком одарённому чаду прописные истины, — это ты, а это я, мы здесь засыпаем, просыпаемся, занимаемся сексом и принимаем ванну. Вместе. В этой комнате. Я ничего не предлагаю, мы уже живём вместе, — будничным тоном закончил Александр и встал с кровати, подцепляя боксеры и натягивая их на себя.

Я всё ещё сидела в недоумении, переваривая услышанное, из оцепенения меня снова вывел Александр, который уже стоял в полной экипировке.

— Одевайся и спускайся вниз, скоро приедет мама, соберёмся на небольшой обед в гостиной.

Я лишь кивнула и слегка вздрогнула, когда дверь в спальню Александра закрылась с глухим стуком.

Жить. Вместе. С Нильсеном?! В Швеции?? — кричали сирены в моей голове.

Ты же хотела прояснить, что у вас за отношения. Получите, распишитесь, как говорится. Нильсен не только сам тебя «переедет», он, наверное, ещё и женит тебя на себе, а потом и ребёнка вам родит без твоего ведома, — не унимался голос Агаты-паникёра.

А чего собственно ты так напрягаешься? — резонно заметил второй голос рациональной Агаты, — тебе же Нильсен, как бы, кгхм, нравится? Да и в его кровати за последний месяц ты бываешь чаще, чем в своей, потому что от одного его взгляда течёшь, как Ниагарский водопад в период муссонных дождей. Теперь хоть далеко ходить не придётся. Что не так?

Но что-то было не так, и эта мысль назойливой мухой жужжала в моих ушах. Может, этим «не так» было то, что мы знакомы всего пару месяцев? Или, что я почти ничего о нём не знаю? А может, то, что мы даже ни разу не признались друг другу в любви нормально? Может он вообще приютил меня из жалости, как бездомного щенка? Сейчас спросит у мамы, можно ли животинке остаться и, если та разрешит, то так и быть, поживу тут пока не выгонят. Это не мой дом в конце концов! Какое ещё «жить вместе»?!

Голова разрывалась от внутренних противоречий, но из раздумий меня вырвал вибросигнал телефона. Подпрыгнув от неожиданности, я подошла к тумбочке и взглянула на экран, где высветилось сообщение от Рейчел.

≪Агата, я скоро буду на месте, Оливия уже в пути из аэропорта. Ты в порядке?≫

Я немного помедлила, думая, как лучше ответить — честно или коротко, и в итоге написала:

≪Всё хорошо, я одеваюсь, встретимся внизу.≫

≪Ок. Детка, прошу, будь спокойна! Всё пройдёт на «ура», я уверенна.≫

Почему-то у меня такой уверенности не было и с каждым мгновением ощущение беспокойства только усиливалось. Дело тут было не только во внезапном порыве Нильсена, к этим переживаниям примешивалось что-то ещё, но что именно, я пока точно не знала, а интуиция уже во всю подавала сигналы SOS.

Я поднялась с кровати и принялась расхаживать по комнате, это всегда немного успокаивало. Выбор действий на текущий момент у меня был невелик: остаться в комнате и забаррикадировать все входы, попутно прикинувшись мёртвой, либо спуститься вниз и встретиться с неизбежным.

Я выбрала второе.

Подойдя ко все ещё не распакованным чемоданам, я открыла самый большой отсек и достала от туда косметичку, попутно поражаясь тому, насколько аккуратно и продуманно всё было сложено — явно не моя работа. В отдельном небольшом отсеке разместилось нижнее белье, я порылась, силясь отыскать удобные бесшовные шортики, но наткнулась только на бесконечное кружево, сетку и нитки стринг. Всё ясно, Нильсен проконтролировал и этот момент тоже. Выбрав самый «целомудренный» вариант, следом я вытащила любимый кашемировый свитер и тёмные брюки прямого кроя. Всё же знакомство с мамой… друга? не приравнивалось к светскому рауту, простая одежда и минимум макияжа — лучший выбор, на мой взгляд.

Я направилась в ванную уже в одежде и принялась за причёску, которая после всех инсинуаций Александра была похожа на то, что тётушка называла «взрыв на макаронной фабрике». Аккуратно расчесав рыжеватые волосы, я нанесла немного геля на руки и провела ими по кудряшкам, формируя аккуратные завитки. Добившись нужного эффекта, я брызнула духами на область шеи и вдела золотые гвоздики в уши, макияж был совсем лёгким, поэтому управилась я довольно быстро.

Рутинные дела отвлекли меня от тревожных мыслей, но как только я протянула руку к ручке двери, внутри зашевелилось нечто скользкое и холодное. Мне не раз приходилось знакомиться с разными людьми — Аннет почти ежемесячно устраивала пышные приёмы в особняке, заводя нужные для бизнеса знакомства. Я знала, как вести приятный разговор и как произвести впечатление на собеседника, даже когда среди гостей были высшие чины, я легко справлялась с волнением и прекрасно «развлекала публику», как любила выражаться Аннет, но в этот раз нервы меня подводили.

Оливия Нильсен хоть и была женщиной незаурядного происхождения, но вряд ли сравнилась бы по статусу с послом Германии или женой вице-президента крупнейшей Лондонской авиакомпании, с которой Аннет силилась заключить контракт на поставку мебели в Испанию. Почему же именно сейчас я так волнуюсь?

Может потому что, получить одобрение миссис Нильсен для тебя куда важнее, чем какой-то там жены какого-то президента? — снова ехидничал внутренний голос, пока я спускалась по лестнице, еле сдерживая порывы к бегству.

По мере приближения к гостиной, моё напряжение достигало пиковой точки. Когда я, наконец, вошла в просторную комнату с самой приветливой улыбкой на лице, звенящая тишина, повисшая среди собравшихся, ударила в уши не слабее, чем церковный колокол. Я окинула всех быстрым взглядом и с ужасом поняла, что мои страхи были небеспочвенными. Красная лампочка в моей голове зажглась ярким светом, объявляя тревогу.

В комнате сидело четверо: на диване с виновато-изумленным лицом застыла Рей, в её руке комично тряслась чашка, которую она так и не успела поднести ко рту, справа от неё, по всей видимости, сидела сама фру Оливия — эти пронзительно-голубые глаза я бы узнала из миллиона. Поза женщины выдавала её уверенность и даже расслабленность, в конце концов, та находилась в своём собственном доме, белоснежный костюм идеального кроя прекрасно подчёркивал её не по возрасту стройную и подтянутую фигуру. Оливия поднялась и, приветственно улыбнувшись, приблизилась ко мне, я машинально протянула руку для пожатия.

— Миссис Нильсен, — тёплая ладонь уверенно, но мягко захватила мою, — очень рада нашему знакомству, я Агата Харрис.

— Не стоит представлений, мисс Харрис, — женщина снова открыто улыбнулась, её спина закрывала оставшихся двоих людей, — наша фирма долго была партнёром Вашей почившей тётушки, признаться, я знаю Вас с пятилетнего возраста, но Вы, разумеется, не помните наш давний визит.

— Прошу прощения, — сконфуженно опустила глаза я, отпуская руку женщины, глазами пытаясь рассмотреть тех, кто был скрыт за спиной хозяйки дома.

— Не стоит, — отмахнулась Оливия, возвращаясь к дивану, — всё же Вы были совсем дитя. Кто и должен просить прощения, так это мой, к собственному стыду, не самый воспитанный сын, — глаза женщины переместились на Александра, сидевшего напротив в кресле, его лица я практически не видела. — Раз привёз девушку в наш дом, то тебе и стоило представить её матери и всем остальным, не ожидая пока дама это сделает сама, — лёгкий укор в голосе Оливии почему-то заставил меня поёжиться. Не ожидая ответа, та махнула рукой на кресло слева от Александра, — присаживайтесь, Агата, я хотела бы познакомить Вас с мисс Перссон, как я понимаю, с мисс Линд Вы уже знакомы?

— Да, мы с Рейчел уже успели подружиться, — мягко улыбнулась я, переводя взгляд на незнакомку.

Вот оно! Красная лампочка разгорелась не на шутку, в ушах в прямом смысле слова заорали сирены.

Пепельные волосы, зелёные глаза с хитрым прищуром, слишком маленький и слишком курносый нос, слишком пухлые, слишком яркие губы, — кукла, одним словом. Одета кукла была в короткое кукольно-розовое платье, которое слишком ей шло. Я никогда не была ревнивицей и не страдала от комплексов, но что-то в этой девушке заставило мою верхнюю губу едва заметно дёрнуться вверх в презрительном жесте, но я тут же скрыла это улыбкой.