— Бля-я-ять! — хором громко протянули они, заставляя Евгения остановиться и оглядеться по сторонам.

— Это… — напрягся Громов, смотря на веселые лица коллег по спортивному цеху. — Это показали в трансляции?

— Да! — сквозь смех ответил один из хоккеистов. — И это ну очень явственно читалось по твоим губам. Особенно в замедленной съемке.

— Блять, — вздохнул Евгений, поправляя ремень спортивной сумки на своём плече. И под ещё более громкий смех российских атлетов направился в свой номер.

***

17 февраля, 18:00.

В день, в который Татьяне и Евгению предстояло катать короткую программу, Алексеева не успела сбегать к врачу по поводу своего плеча. Этот день с самого своего начала закрутил её так сильно, как не крутил во время прокатов даже Громов. Завтрак, пресс-конференция, обед, тренировка, час на сон, а после — подготовка к прокату короткой программы в рамках уже личного турнира, который имел совсем другое значение, нежели турнир командный.

Татьяна, стоя в раздевалке в уже ненавистном Громову фиолетовом платье, решила сделать круг руками назад, чтобы чуть размять плечевой пояс. И в этот самый момент почувствовала страшную боль в плече правой руки. Она рефлекторно прижала к нему ладонь здоровой руки, со страхом смотря перед собой. Радовало только то, что Евгений в этот момент был в другой раздевалке.

Алексеева бросила взгляд на большие настенные часы, понимая, что у них есть ещё десять минут. Она знала, что если Громов придет за ней, но не обнаружит, то разозлится, но другого варианта не было. С плечом нужно было что-то срочно решать. Татьяна схватила со стула свою олимпийку и вышла в подтрибунное помещение, судорожно оглядываясь по сторонам и боясь встретиться с партнером.

— Таня, — тяжело вздохнул Антон, пристально рассматривая рентгеновский снимок. — У меня для тебя не лучшие прогнозы.

По телу Алексеевой пробежал холодок. Она каждый день приходила к врачу, но раньше он подобного не говорил. Увидев испуганный взгляд фигуристки, он решил пояснить.

— Участие в командном турнире, а, следовательно, два полноценных проката, усугубили ситуацию с твоим плечевым суставом, — произнес Антон. — Теперь он очень нестабилен и находится в состоянии вывиха.

Татьяна поджала губы, не зная, что на такое ответить. Прогноз, озвученный врачом, был крайне не радужным и совсем не вовремя.

— Что сейчас можно сделать? — решительно спросила она, давая врачу понять, что не боится дальнейших осложнений.

— Наложить тейп как минимум, — ответил Антон, отложив снимок и доставая из выдвижного ящика то, о чем говорил.

Алексеева без лишних слов расстегнула олимпийку, положив её рядом с собой на кушетку. Пока врач пальпировал больное плечо Тани, она пришла к страшному выводу о том, что у её платья обнажены плечи, и Громов, увидев тейп, поймет, что она врала ему по этому поводу, списывая свои редкие, но имевшие место быть «качающиеся» положения в поддержках на головокружения. Мысль о том, что Евгений разоблачит её и придет в ярость, напугала так сильно, что она спокойно стерпела болезненную пальпацию, предшествующую наложению тейпа телесного цвета.

— Спасибо, что не зеленый, — попыталась улыбнуться Таня, спрыгивая с кушетки и натягивая олимпийку.

Антон проводил её встревоженным взглядом, мысленно отмечая про себя, что эта девушка очень подходит Громову, привыкшему кататься через боль.

Татьяна бежала по коридору в сторону раздевалки, понимая, что ей придется не снимать олимпийку вплоть до момента выхода на лёд. Ей было нужно, чтобы Громов увидел тейп в самый последний момент, когда он уже не сможет уйти со льда и устроить ей скандал. А вот после проката скандала, по мнению Тани, ей было не избежать. В голове судорожно роились мысли, мешая трезво смотреть на происходящее. Ей хотелось быстрее выйти на лёд и быстрее откатать программу. Она чувствовала, как перегревались все её нервные клетки, пуская по телу мелкую дрожь.

— Таня! — раздраженно воскликнул Евгений, стоявший возле её раздевалки. — Где ты бы…

Но она не дала ему договорить, боясь, что, когда вскроется ситуация с её плечом, то Громова она потеряет. И упускать возможность поцеловать его, возможно, в последний раз, особенно на том урагане эмоций, охватившем её, она просто не могла.

Таня подбежала к нему и, схватив за воротник белой рубашки, наклонила партнера к себе, поцеловав его в губы.

Несмотря на то, что подобных действий от Татьяны Громов совсем не ожидал, на поцелуй ответил без промедлений, забывая о том, что вокруг них снуют туда-сюда люди, в том числе и журналисты. Он приложил свои горячие ладони к обнаженной спине Тани, сильнее прижимая к себе и углубляя поцелуй.

— Вы совсем охренели? — крикнула на всё подтрибунное помещение Алиса, гневно всплеснув руками. — До выхода на лёд осталась минута, а вы обжимаетесь у всех на виду!

Это заставило партнеров отпрянуть друг от друга. Громов облизнул губы, бросив вопросительный, но в то же время довольный взгляд на Таню.

— Поцелуй на удачу, — потерянно улыбнулась она, пытаясь собраться с мыслями.

***

Громов переступил на лёд первым. Татьяна сделала это следом за ним, всё ещё оставаясь в олимпийке.

— Ты ничего снять не хочешь? — обратилась к ней Алиса, намекая именно на этот предмет гардероба.

Татьяна медленно расстегнула молнию, задрожавшими от страха пальцами. Она сняла олимпийку и отдала её Калининой, а затем обернулась к Громову, стоящему в центре льда. И даже на расстоянии увидела, как нахмурились его брови, а глаза стали холоднее.

— Это что такое? — строго спросил он, понимая, что, вопреки настроению, им сейчас нужно улыбнуться.

— Антон не мог понять причину головокружений, — в очередной раз соврала Таня, испытывая на себе требовательный взгляд серо-голубых глаз. — Он осмотрел шею и плечо, а затем решил наложить тейп. На всякий случай.

Громов открыл рот, чтобы возразить, но был прерван.

«Representing Russia — Tatiana Alexeeva and Evgenii Gromov!»

Татьяна и Евгений подняли руки вверх и улыбнулись, негласно решая оставить все вопросы вне льда. Оба надеялись, что их эмоции не помешают им чисто откататься. Сейчас это было превыше всего.

Алиса волнительно закрыла ладонями нос и губы, смотря на то, как они встают в начальную позу. Даже Ольга Андреевна, понимая, что сейчас для её учеников начнется битва за золото, нервно вздохнула.

Включилась музыка и Татьяна с Евгением в третий раз принялись рассказывать историю о страсти, которая бушевала между ними. Программа шла у них безукоризненно. Каждый элемент, который был выполнен поразительно чисто, публика встречала восторженными возгласами и аплодисментами.

В лассо, оставшись на одной руке, Таня почувствовала, что не может больше держаться на ней. Плечо, несмотря на тейп, дало о себе знать сильной болью, и она ощутила, что отклонилась вперед, критически сместив центр тяжести. Она уже закрыла глаза, понимая, что летит на лёд, но её поймали крепкие и родные руки. Громов, сильно прижимая её к своей груди, сделал один оборот вокруг себя, надеясь, что судьи решат, будто это был такой необычный выход из поддержки.

— Никогда не уроню, — шепнул партнерше Евгений, запуская по её телу волну мурашек, а затем бережно поставил на лёд, продолжая их программу.

Оставался последний каскад прыжков. Тот самый, на котором Татьяна упала на чемпионате Европы, и на котором чуть было не свалилась уже на Олимпийских играх. Выполняя заход по дуге и ударяя зубцами лезвия по льду, синхронно взмывая в воздух вместе с Громовым, Таня прикрыла глаза.

Тройной риттбергер, тройной тулуп и ненавистный ранее Татьяной финальный двойной тулуп были выполнены очень чисто и поразительно синхронно. Они с Евгением оказывались в воздухе в одну секунду, и в одну же секунду приземлялись, грациозно выставляя руки в стороны.

Татьяна и Евгений вновь встретились в центре льда. Таня закинула свою ногу на его бедро и отклонилась назад. Они замерли на секунду. Короткая программа была окончена.