Таня и Илья взялись за руки, счастливо улыбаясь и набирая большую скорость. Это — круговорот событий, информационных поводов, фотосессий и всего, что окружало их первый месяц после Олимпиады. Илья крепко сжал ладони на талии Татьяны, борясь с диким волнением, клокотавшим внутри, а затем подкинул её вверх над собой. Это — тройная подкрутка. Это — головокружительное послевкусие, заставившее их парить где-то высоко над землей.

Я сама не без вины,

Но воспользуйся шансом — откройся мне,

И я покажу тебе то, о чём ты раньше не подозревал.

Илья и Таня начали параллельно скользить спиной вперед, набирая угловую скорость для прыжка. Арсений волнительно сжал кулаки, поймав на себе усмешливый, но всё же теплый взгляд Арины. Таня и Илья в одну секунду ударили по льду зубцами конька, группируясь и взмывая в воздух. Это — близость между новоиспеченными олимпийскими чемпионами. Сумасшедшая, адреналиновая, но невероятная по своему удовольствию. Такая желанная, такая выжигающая всё изнутри.

Евгений, Алиса, Арина и Мельников, несмотря на то, что находились по разные стороны бортов, выдохнули с облегчением в одну секунду. В ту, в которую Таня с Ильей идеально чисто приземлились из прыжка на одну ногу.

— Это — моя школа! — победно воскликнула Арина, когда трибуны взорвались аплодисментами после тройного тулупа в исполнении российской пары.

— Вне всяких сомнений, — подыграл ей Мельников, важно кивнув, но продолжая при этом не сводить глаз с учеников, чувствуя, как быстро бьется сердце в груди. Так, будто он катается сейчас сам.

Не усложняй ничего,

Не давай прошлому диктовать, что делать.

Маленькая передышка без сложных элементов, нужная, чтобы перевести дух хотя бы за эти несколько секунд. Илья вновь взял Таню за руку, но на этой раз другой ладонью, она закрыла глаза, будто не желала чего-то видеть. Не желала ехать туда, куда тянул за собой на большой скорости Илья. Они остановились в центре льда, и Таня буквально на мгновение спряталась за его спиной. Это — кладбище. Её первая встреча с мамой Жени, когда она просто испугалась и не знала, как реагировать. Она просто спряталась за ним. За его широкой спиной, за которой, казалось, можно укрыться от всего на свете.

Громов зажмурился. Таня резала без ножа. И казалось, что разрезала она лезвиями своих коньков не ледяную гладь, а горячую поверхность его сердца, оставляя глубокие раны, едва ли способные затянуться.

Я была терпеливой,

Но я начинаю терять веру.

Громов переживал за Таню каждый раз, когда она, такая хрупкая, выходила на лед. Даже имея статус олимпийской чемпионки, Евгению казалось, что это какая-то ошибка. Ну не может она так рисковать собой. Не может. Но отчаянно это делает. Не без его «помощи». Евгений видел, как она порхала по льду в этом безбожно коротком и просвечивающем белом платье. Он до дрожи в пальцах хотел коснуться её. Хотел перемахнуть через борт, забрать себе и больше никогда не выпускать из рук… Таня рассчитывала достучаться до него посредством фигурного катания? Ей это удалось.

Пожалуйста,

Я знаю тебя, малыш.

Я верю, что ты бы мог полюбить меня,

Но ты потерян в собственных страданиях.

Татьяна уверенно взлетела вверх, оказываясь в высокой поддержке. Тогда, после откровений на кладбище, ей казалось, что теперь у них с Женей всё будет хорошо. Тогда она впервые позволила себе поддаться сладким мечтам о том, как они будут «жить долго и счастливо». Тогда ей казалось, что она особенная, что вместе с ней Женя преодолеет своё непростое прошлое. Но Женя, подобно Илье сейчас, вернул её с небес на… лёд своим единолично принятым решением о снятии с чемпионата мира.

Я горю, как в воздухе пушечное ядро,

Врезаясь в того, к кому я принадлежу.

Волнительный заход на выброс. Таня уже почувствовала руки Ильи ниже своей талии. Сердце бешено застучало в груди, пульсацией отдавая в кончики пальцев и виски. Большая скорость. Большой адреналин. Большой риск. Самый сложный элемент в их программе, символизирующий самый переломный момент в её отношениях с Женей.

Илья сжал ладони, отрывая Таню ото льда, и кинул её максимально высоко и далеко, чтобы она успела выполнить четыре оборота. Громов не смог этого видеть. Он закрыл глаза. Так же, как закрыл их в переносном смысле на то, что назвал любимую женщину никем. И своими этими словами он откинул её от себя. Далеко. Высоко. Резко. Не думая о том, как больно ей будет падать. А вот Таня каждое своё падение на пути к четверному выбросу помнила. Помнила стоны, острую боль, дрожь в теле. Но больше Таня не упадет. Как бы далеко её снова и снова не откидывал Громов своими словами или действиями.

Таня идеально выполнила четыре оборота и чисто приземлилась на одну ногу, позволяя себе победно вскинуть руки и счастливо улыбнуться. Трибуны взорвались оглушительными аплодисментами. Мельников вновь принялся прыгать как ребенок, размахивая аккредитацией, висевшей до этого на шее. А Громов, открыв серо-голубые глаза, шокировано округлил их, выдыхая с облегчением и чувствуя, как просто цепенеет от восхищения. В его голове был лишь один вопрос — как эта хрупкая, маленькая девушка в то же время может обладать такой внутренней силой?

— Это что, — не поняла Арина, оглядывая трибуны и с удивлением отмечая, что люди даже вставали со своих мест, — какой-то супер сложный элемент?

— Не представляешь, насколько, — с глупой улыбкой ответил Мельников, не сводя глаз с Тани и Ильи, продолжавших программу.

— Но приземлилась она ведь тоже благодаря мне?

— Безусловно, — усмехнулся Арсений, на секунду переведя взгляд на сестру, замечая, как после этих слов она гордо расправила плечи, победно улыбнувшись.

Между нами химическая реакция,

Я знаю, что ты — тот, с кем я должна быть.

Татьяна с Ильей красиво скользили вдоль борта, изображая вальсовый шаг. Роковой бал в Министерстве Спорта. Через пару секунд они перешли в совместное вращение в ласточке, когда Таня крепко прижата своей спиной к груди Ильи. Прямо как на балконе. Прямо как в тот холодный вечер.

Тени твоего сердца зависли в этом сладком воздухе,

Но я знаю тебя, любимый.

Татьяна и Илья вышли из вращения. Таня повернулась к нему спиной, а он, изобразив, будто снял с себя пиджак, накинул его ей на плечи. Таня улыбнулась, блаженно прикрывая глаза на секунду, но затем улыбка с её лица пропала. И она открыла глаза, решительно посмотрев перед собой.

Секреты, которые ты таишь,

Контролируют нас, и это нечестно.

Евгений на мгновение затаил дыхание. Он это всё уже видел. Он был непосредственным участником. Но всё равно надеялся, что возможен другой исход. Пусть хотя бы на льду. Но нет. Таня скинула с себя невидимый пиджак, а Илья, с болью посмотрев на неё, медленно уехал на другой конец катка.

Конец программы. Конец Алексеевой с Громовым. Трибуны аплодировали, судьи начали пересмотр некоторых элементов. Арсений, поддавшись шквалу эмоций, обнимался с удивленной таким порывом сестрой. Илья счастливо улыбался, купаясь в поддержке болельщиков, а Таня закрыла лицо ладонями, чувствуя, как дрожат колени, собираясь подогнуться. Ей больших усилий стоило устоять на ногах. И потому, что только что они вынесли серьезную нагрузку, и потому, что она полностью была теперь опустошена морально. Считается, что если проговорить свою проблему, то станет легче. И Таня это сделала. На своем языке.

Илья подъехал к ней, мимолетно обняв. Они поклонились судьям и зрителям. А затем Таня поспешила к Арсению. Громов не мог отвести от неё взгляда. В груди что-то критически сжалось. Он понял, как сильно нуждается в ней. Всё остальное отошло на несколько секунд на второй план. Он видел, как Таня, переступив со льда, подобно ребенку, нуждающемся в поддержке родителя, протянула к Арсению руки, дрожа от подступающих слёз. Мельников с теплой улыбкой крепко обнял её. Он принялся бережно что-то шептать ей на ушко и ласково поглаживал её по спине. Арина тем временем оживленно беседовала с раскрасневшимся после проката Ильей, описывая свои эмоции от проката.