Громов нахмурился, отчего-то не принимая эту отговорку всерьез. Что-то внутри подсказывало, что причина была иной. Он поднял взгляд на трибуну, на которой сидели спортсмены и представители Федерации, и нашел взглядом Таню. Она сразу же отвела взгляд в сторону, а затем что-то прошептала сидящему рядом Илье, почти касаясь губами его щеки. Молодой фигурист улыбнулся, кивнул, а затем поднялся, протянув ей руку и помогая встать. За несколько секунд до выхода на лёд Калининой и Громова Таня с Ильей демонстративно покинули трибуну, ещё и держась за руки.

Евгений разъяренно вздохнул, пытаясь унять в мгновение разбушевавшуюся в нём злобу.

— Ревнуешь, — с сочувствием вздохнула Алиса, а затем поймала на себе взгляд Мельникова, оставшегося на трибуне. Он ободряюще подмигнул Алисе и получил в ответ её улыбку.

— Я бы посмотрел на тебя, если бы дорогой тебе мужчина всё свое время проводил в компании другой привлекательной женщины, — мрачно ответил Громов и вновь посмотрел на трибуну, вынуждая Арсения опустить взгляд на колени. Туда, где лежал ежедневник, в котором он записывал элементы всех пар, пытаясь просчитать количество баллов, чтобы знать, как усложнить программу своих подопечных.

Алиса грустно улыбнулась. Так и было. Арсений Мельников проводил почти всё своё время в компании одной из самых красивых спортсменок мира по версии свежего номера «Спортс Иллюстрэйтэд».

***

21:30.

— Представляешь, — доносился из телефона голос Мельникова, — у них короткая под Ленни Кравица!

Таня грустно улыбнулась и, крепче прижимая к уху сотовый, вышла на балкон. Осень вступила в свои права слишком стремительно. Уже сегодня температура в столице упала до плюс девяти, а за окном бушевал настоящий ураган — сильный ливень, отягощенный резкими порывами ветра.

— Алиса — партизан! — продолжал сокрушаться в трубку Арсений, даже не получая никакой обратной связи от ученицы. — Я ведь у неё пытался выведать их музыку для короткой, а она…

— Главное не поругайтесь опять, — вздохнула Таня, сложив руки на узком подоконнике и отмечая, что за окном ухудшается видимость. Казалось, что всё было темно-серого цвета, а капли воды, злостно бившие по стеклу, заполнили собой всё окно, не позволяя нормально разглядеть происходившее на улице.

— Дельный совет, — засмеялся Арсений, — ладно, Таня, до завтра!

— До завтра.

Таня убрала телефон в карман коротких домашних шорт, а затем поежилась, ощутив, что резкое похолодание и высокая влажность просочились даже на балкон. Она ещё раз попыталась разглядеть хоть что-нибудь, но окна, полностью в разводах от воды с одной стороны, и запотевшие — с другой, не давали ничего увидеть. Таня с грустью поджала губы, мысленно выражая соболезнования тем, кто в такую погоду оказался на улице без зонта, но затем поняла, что при таком ливне и таких шквалах ветра даже зонт не поможет. И от этой мысли на душе стало ещё печальнее.

Таня вышла с балкона, возвращаясь в гостиную. Как только она уютно устроилась на диване, накинув на усыпанные синяками ноги теплый вязанный плед, кто-то позвонил в дверь. Причем сделал это в крайне нетерпеливой манере — просто нажал на кнопку и не собирался отпускать её, пока ему не откроют. Таня, сопровождаемая пагубно действующей на мозг неприятной трелью, подбежала к двери и посмотрела в глазок.

Громов?!

Таня сразу же отпрянула от двери. Несколько секунд она смотрела на ручку, размышляя о том, стоит ли ему открывать. Но Евгений стоял на своем — противная трель не утихала. И Тане пришлось сначала накинуть на себя длинный халат, чтобы скрыть гематомы, а затем и открыть ему дверь. Вот только увиденное сильно шокировало. Евгений полностью вымок под дождем. Волосы выглядели так, будто он только что вышел из душа. По ним стекала вода, продолжая ползти по лицу. Его побледневшие губы дрожали, а белая рубашка, вымокшая насквозь, прилипла к телу, повторяя рельеф его накачанной груди. Пугало то, что при этом на нём не было верхней одежды. Ни пальто, ни хоть какого-то пиджака. Только рубашка и брюки.

Но хуже всего было то, что Евгений был пьян. И очень сильно. Его глаза заволокла плотная алкогольная дымка. Он почти не мог стоять самостоятельно и поэтому прислонился плечом к стене подъезда.

— Та-а-аня, — хрипло протянул он, повергая бывшую партнершу в шок, — ма-алышка, я так винова-а-ат!

— Передо мной? — решила уточнить Таня, после затянувшейся паузы. Её брови на мгновение сочувствующе приподнялись. В душе зародилась надежда на то, что Женя пришел попросить прощения. Пусть и в таком виде.

— Н-нет, — заикаясь, ответил он, — перед мамой. В её смерти.

Таня оцепенела. Она не знала, что шокировало её больше. Состояние, в котором был Громов, или фраза, с которой он к ней заявился. Таня знала, что Евгений был великолепным спортсменом, а великолепного спортсмена от хорошего во многом отличало именно негативное отношение к алкоголю. И вот это его появление… Просто лишило её дара речи.

Но его было необходимо пустить. И согреть. Таня видела, как дрожали уже не только его губы, но и почти всё тело. Он сильно замерз.

— Проходи, — несмело кивнула она, протянув к нему руки, понимая, что сам он уже с трудом передвигается на своих двоих.

========== Слушая наше дыхание ==========

Комментарий к Слушая наше дыхание

Глава маленькая и является первой частью мерлезонского балета под названием «явление пьяного Евгения Татьяне». Следующая будет более печальной. Да и при написании этой, если честно, я почему-то первый раз прослезилась.

Песня, которую поет Женя:

Наутилус Помпилиус – Дыхание

Но рекомендую послушать акустический кавер от исполнителя Sirotkin.

21:50.

Евгений попытался переступить через порог, но, пожалуй, впервые за всю свою жизнь запутался в собственных ногах, которые совершенно отказывались слушаться. Он запнулся и полетел на пол. Таня бросилась к нему, но, при всей своей натренированности, поймать и удержать почти сто килограмм веса она не смогла. И Громов упал на пол в прихожей, потянув за собой и ещё и небольшую обувницу, содержимое которой с грохотом разлетелось в разные стороны.

— Мои, — гордо улыбнулся Евгений, повернув голову вбок и увидев рядом со своим лицом кроссовки, которые он приобрел Тане в Ванкувере.

— Вообще-то, мои, — язвительно произнесла Таня, а затем наклонилась к его лицу. — Когда ты в последний раз так напивался? Ты вообще когда-нибудь так…

Таня резко замолчала. Глаза Евгения, направленные в потолок, будто стали прозрачнее после её вопроса. У Тани сложилось впечатление, что на долю секунды Громов протрезвел. Но он просто вспомнил то, что забыть было невозможно.

— В шестн, — Евгений запнулся, делая шумный вдох и пытаясь совладать с собственным языком, будто размякшим во рту, — шестнадц…

Кто-то снова позвонил в дверь, и Тане пришлось перестать сверлить бывшего партнера недовольным и строгим взглядом. Она выпрямилась, перешагнула длинные ноги Евгения и прильнула к глазку, надеясь, что в подъезде её поджидает не очередной пьяный фигурист. А Евгений с облегчением выдохнул, радуясь, что не придется выговаривать злосчастное число.

— Кто там? — поинтересовалась Таня, понимая, что не узнает девушку, стоящую за её дверью.

— Здравствуйте! — торопливо произнесла она. — Я ваша соседка, у меня пропал свет, наверное из-за урагана. У вас нет фонарика или свечей?

Таня испуганно оглянулась назад. Соседке, конечно, хотелось помочь, но для этого придется открыть дверь, а у неё в прихожей двухметровое промокшее насквозь тело, принадлежащее олимпийскому чемпиону.

— Простите, — с сожалением выдавила из себя Таня, — у меня ничего из этого нет.

— Врушка! — воскликнул Евгений, с трудом переворачиваясь на живот и пытаясь встать не без помощи стены.

— До свидания! — торопливо произнесла Таня, вновь взглянув в глазок и надеясь, что девушка уйдет прежде, чем Громов поднимется на ноги и решит открыть ей.

— До свидания, — вздохнула незнакомка.