Таня многозначительно вздохнула, а затем устало кивнула.

— Вот козлина, — покачала головой Ксюша, а затем опустила глаза вниз, но больше не вчитывалась в интервью, а любовалась фотографиями.

— Так, хватит, — Таня убрала с её колен журнал, отложив его на столик. — Давай что-нибудь посмотрим.

— Ну-у, — протянула Ксюша, с ухмылкой посмотрев на подругу, включающую «МАТЧ», — у меня-то ты, допустим, журнал можешь забрать, а вот у остальных девушек, пускающих на него слюни — вряд ли.

— Ты уже давно не пускаешь на него слюни, — строго проговорила Таня, делая вид, что ей очень интересны прогнозы футбольных аналитиков относительно грядущего финала «Лиги чемпионов».

— Таня, это ведь Громов! — воскликнула Ксюша. — В него латентно влюблены все! И ты тоже! Смирись!

Алексеева уже набрала в легкие воздуха, чтобы автоматной очередью обрушить на подругу аргументы вроде «я не могу любить человека, который назвал меня никем», но была прервана рекламным роликом о предстоящем сезоне в фигурном катании. По телеэкрану сначала показали старые записи одиночных прокатов Евгения и Арсения, когда те были тощими юниорами, затем последовала быстрая нарезка кадров Громова с Таней. Всё это сопровождалось нарочито интригующими комментариями в духе: «Бывшие соперники вновь столкнутся в ледовом противостоянии, но в разных статусах…». Завершился ролик «постером» в центре которого была Таня, а по двум сторонам от неё — Мельников и Громов. Выглядело это не как афиша к спортивному соревнованию, а как трейлер к голливудскому блокбастеру.

— Это шедевр! — воскликнула Ксения, чуть ли не плача от смеха. Дрожащими руками она дотянулась до телефона.

— Звонишь попросить убрать этот позор? — предположила Таня, на губах которой не появилось даже тени улыбки.

— Звоню знакомому журналисту оттуда, — ответила Ксения, одним ухом слушая гудки, — хочу такой плакат себе на стену. Над кроватью повешу.

— Я завтра тогда его заберу из их студии, — мрачно ответила Таня, вспоминая, что у них с Арсением намечается большое интервью на этом спортивном канале.

***

22 мая, ледовый дворец «Вдохновение», 13:40.

Евгений с Алисой уже начинали размышлять над новыми программами. У Ольги Андреевны сегодня был юбилей, но несмотря на это женщина находилась на своем рабочем месте. Её ученики рано утром вручили ей путевку в санаторий на берегу Черного моря, заметив, как ухудшилось в последнее время состояние её здоровья в связи с возрастом и старыми спортивными травмами. Несколько долгих минут тренер как могла пыталась отказаться от подарка — вылетать нужно было уже завтра, а она совсем не была к такому готова. Но Ольга Андреевна знала, что Женя и Алиса вполне могут две недели провести без неё, а потому в итоге согласилась, но поставила условие, что сегодня они будут работать допоздна, а перерыв на обед будет сокращен в два раза. По этой причине Калининой и Громову пришлось обедать в столовой ледового дворца, а не ехать в какое-нибудь кафе.

— Есть идеи по музыке для короткой? — поинтересовался Евгений у Алисы, открывая ей дверь в большую столовую, за столами которой рассредоточились и совсем юные фигуристы, и представители тренерского штаба.

— Точно не лирика! — сразу же предупредила Алиса. Арсений и так злился на их ежедневный физический контакт с Громовым, а если им придется ещё и изображать любовь под грустную музыку, то очередной ссоры будет не избежать.

— Хочется чего-то резкого, — задумчиво произнес Евгений, вставая в очередь. — Может, что-нибудь из «Depeche Mode»?

— Ага, — усмехнулась Алиса, расстегивая олимпийку в цветах национального флага, — песню «Personal Jesus».

— Неплохо, — отметил Громов, — я просто выйду в центр льда и…

— Начнешь ритмично покачивать бедрами, освобождая себя от одежды?

— А ты тогда что будешь делать? — улыбнулся Евгений, поставив на свой поднос стакан сока.

— Я буду её собирать и сразу же продавать женщинам из числа судейской комиссии, — засмеялась Алиса. — И баллы заработаем, и деньги.

— Главное, чтобы критики не распяли, — засмеялся Громов, чувствуя приятный наплыв воспоминаний. Раньше им с Алисой всегда было так: легко, смешно, весело.

— Лягушонок? — внезапно и впервые за долгое время обратился к ней по старому прозвищу Женя.

Алиса была удивлена такому слову, но всё же повернула к нему голову, бросив вопросительный взгляд.

— Прости меня, — с трудом выдавил из себя он, — в последнее время я…

— Я была не лучше, — кивнула Алиса, на мгновение виновато опустив глаза.

— Иди сюда, — Евгений улыбнулся, чуть расправив руки в стороны. Калинина округлила глаза, поражаясь такому подозрительно нежному порыву Громова, и мысленно подметила, что это наверняка влияние Тани.

— Поесть пришли или пообниматься? — раздался чей-то недовольный голос сзади. — Двигаться будем, нет?

Алиса с Женей нашли свободный стол неподалеку от телевизора, висевшего на стене. Как только они заняли его, рекламная пауза по спортивному каналу сменилась продолжением интервью.

— Дорогие телезрители, я напомню, что мы находимся в прямом эфире и в гостях у нас сегодня Олимпийская чемпионка Татьяна Алексеева и её тренер, чемпион мира в мужском одиночном катании Арсений Мельников.

Евгений и Алиса одновременно повернули головы, увидев на экране знакомую студию и не менее знакомых людей. Таня и Арсений сидели напротив молодой журналистки и отвечали на её вопросы. Небольшой отдых сказался на Тане положительно. Она, облаченная в легкое весеннее платье пудрового оттенка, смотрелась очень свежо. На её щеках был заметен легкий румянец, и это на мгновение порадовало Евгения, не знавшего о том, что это всего лишь умелая работа визажиста, а не признак улучшившегося здоровья. Но что огорчило Евгения, так это отсутствие подвески. Похоже, Таня действительно её не носила. И она для неё ничего не значила.

— Вы долгое время были членом исполкома Федерации по Ленинградской области, — напомнила всем журналистка, обратившись к Арсению, — то есть вы были далеки от непосредственно фигурного катания.

— Да, — кивнул Мельников, улыбнувшись и поправив очки, съехавшие к кончику носа, — долгое время моим «коньком» была нудная бюрократическая работа.

Ведущая программы и Татьяна сдержанно засмеялись от вполне уместной игры слов.

— А что заставило вас вернуться на лёд? Многие спортсмены становятся тренерами сразу же после окончания карьеры, а вам на это решение потребовалось много времени.

— Карьеру я закончил в семнадцать. Не думаю, что в том возрасте я был способен кого-то тренировать. Позднее я задумывался о карьере тренера, но каждый раз не находил в себе смелости для этого.

— Что помогло найти её сейчас? — приторно улыбнулась журналистка, сложив руки на столе и чуть подавшись вперед, демонстрируя глубокий вырез на своем платье.

Алиса гневно провела вилкой по тарелке, сопроводив это действие неприятным скрежетом.

— Одна моя знакомая, — начал Мельников, мечтательно улыбнувшись, — окончательно убедила меня в том, что я ещё многое могу сделать для любимого вида спорта.

— Знакомая?! — сорвалась Алиса, откинув вилку на стол и заставляя глаза Громова непонимающе округлиться, а брови взметнуться вверх.

— Нет, — тише добавила Калинина, опуская голову вниз и боясь, что своим взглядом может как-то себя сдать, — мне просто интересно, что это за знакомая такая…

— Мне тоже интересно, — задумчиво произнес Евгений, вновь повернув голову к телевизору. — Не Таня ли это была…

— Таня? — грустно улыбнулась Алиса, дернув плечами и не отрывая взгляда от тарелки. Смотреть на Мельникова, такого красивого и счастливого, было невыносимо. Даже несмотря на то, что они помирились, и он периодически приезжал к ней поздно вечером после своих тренировок. Но чем ближе было начало сезона, тем больше Арсений уходил в мысли о своих подопечных и учебе в университете.

— Вы оба знаете, каково это — соперничать с Евгением Громовым, — продолжила журналистка, — однако Татьяне повезло чуть больше — она ещё и работала с ним в паре. Получается, вы должны знать его слабости? Может ли это помочь?