– Не рыпайся! А то я тебе сигаретой глаз выжгу!
Хохот перемешивался с матом, и, чтобы смирить врага своего, я продемонстрировал послушание и прекратил сопротивление. Бьют по левой – подставь правую! Они вгляделись в мое лицо, и чьи-то грубые прокуренные ногти задрали мне веко.
– Фу! Мерзость какая!
– Как у покойника!
– Я сейчас блевану!
– Может, с балкона его скинем? Ха-ха-ха!
– Ты вообще им видишь что-нибудь?
– А вдруг это заразно?!
– Надо руки помыть после него!
– С хлоркой! Ха-ха-ха!
Меня отпихнули в угол, и я приземлился на заплеванный пол. Потом, когда эта история докатилась до класса, Настя рассказала мне, что по глупости проспорила желание одной из тех девиц и ей пришлось пожертвовать нашей дружбой.
Кобылы потеряли ко мне интерес и ушли, а я остался сидеть возле мусоропровода. Нервное напряжение спало, сердце успокоилось, пульс восстановился, и я уставился в окно.
Если вы живете на первом этаже, то пятый этаж для вас верхотура, а если вы вдруг оказываетесь на двадцать втором, то это представляется вам вершиной мира! Я взглянул вниз, и мое сердце похолодело! Неужели люди могут стать вдруг такими маленькими?!
Жизнь из зарешеченного окна выглядит серьезной и важной, а с высоты 65 метров любой человек кажется незначительной букашкой. Интересно, как мы все видимся Всевышнему, если Он вообще смотрит на нас?
В тот момент я впервые задумался о Боге как о человеке! Ведь Он создал нас по Своему образу и подобию! То есть Он такой же, как и мы, но только старше и мудрее! Получается, что Он всем нам как отец!
Что Он чувствует, когда мы делаем что-то противЕго воли и правил? Он переживает или осуждает и наказывает? Наверняка Ему сложно, ведь Он один, а нас много! Получается, что Бог – многодетный отец. Даже многомиллионный! Неужели у Него хватает времени для каждого?! Ведь у Него полно дел помимо людских просьб и судеб! Может, про кого-то из нас Он вообще ничего не знает? Ведь в жизни бывает такое! Я слышал! Отцы иногда не знают, что у них есть дети!
А если детей слишком много, то ведь про кого-то можно и забыть! А вдруг Он забыл про меня конкретно? Хотя нет, ведь я крещеный, значит, обо мне Он непременно знает! Крещение – это как перепись населения для Бога. Ты провел обряд, и все, ты в Его компьютерной базе. Теперь-то уж Он точно про тебя не забудет! Все православные у него на учете, это как пить дать!
– Я предупреждал, что дам пиздюлей, если поймаю?! – Хриплый голос вторгся в мое сознание и разрушил карточный домик размышлений.
Я обернулся и увидел толстого мужика в спортивном костюме. Он двигался на меня небритым носорогом. Через мгновение его сила подцепила мое тело и швырнула вниз по лестнице.
Я хотел что-то промямлить, но вонючий костюм перебил меня:
– В следующий раз натяну глаз на жопу! В своем подъезде кури!
Он начал активно спускаться ко мне, и я подорвался по ступеням вниз, чтобы исчезнуть прочь из ненавистного дома. В тот момент я вспомнил, что совсем забыл про время, а в случае опоздания из школы меня ждал тоненький ремень от юбки Тамары. После случая с окном она конкретно взялась за мое перевоспитание, и я боялся ее провоцировать. От волнения я набирал скорость и проходил лестничные пролеты, как заправский автогонщик, но внезапно мой взгляд упал на коробку, и я тормознул!
Меня словно ударило током: внутри коробки сидела пушистая кошка с котятами! Я присел и вгляделся в их симпатичные мордочки, они тянулись к свету и жалобно мяукали. Я погладил каждого из них и снова рванул по своей траектории. Страх предстоящего наказания превращал мой бег в панический транс, и я словно летел над асфальтом, не касаясь ногами земли.
Я ворвался в квартиру, скинул одежду и поставил чайник. Через 29 секунд в дверь зашла Тамара. Мне безумно повезло. Кто-то там, наверху, явно сжалился надо мной.
* * *
Вскоре начались каникулы, и мы с классом отправились в Третьяковскую галерею. Этот день перевернул всю мою жизнь. Я впервые увидел картину Иванова «Явление Христа народу». Одноклассникам было плевать на экскурсию, они поехали сюда ради тусовки и буфета. Рассказы экскурсовода им были до фонаря, и свое перевозбужденное настроение они разбавляли дружескими поджопниками во время самых серьезных моментов. Я же, увидев полотно Иванова, обомлел и вошел в ступор, ведь для меня Иисус был не просто «мужиком в центре», Он был моим другом, товарищем, я столько про Него знал! Сверстники хихикали надо мной и вызывали гнев и раздражение, а знакомство с работой такого масштаба требовало детального изучения и полного погружения в ее мир.
Чтобы исправить ситуацию, я пошел на хитрость: я изобразил приступ диареи, отпросился в туалет, а сам свернул за угол и тайком вернулся в зал Иванова. Пока наш класс бродил по музею, я полностью растворился в невероятной атмосфере картины. Я почувствовал, как моя душа отделяется от тела и жаждет оказаться в эпицентре событий. Я был удручен греховной сущностью человека, мне стали противны те, кто предал Иисуса! Почему люди такие неблагодарные свиньи? Почему они нарушают заповеди? Почему? Почему? Внутри меня извергался вулкан ненависти, и я с трудом тушил этот гнев, осеняя себя крестными знамениями. Посетители равнодушно бродили по залу и не обращали на меня никакого внимания, чем вызывали еще большее отвращение. Ничего! Гуляйте, ходите, бродите! Придет Судный день, и вы все до единого пожалеете о том, что не раскаиваетесь в собственных грехах! Я проговорил молитву несколько раз и присоединился к классу только в вестибюле первого этажа. С того дня я влюбился в живопись окончательно и бесповоротно, а Третьяковская галерея стала моим храмом.
Я обрел мечту! Я решил стать художником, я хотел рисовать! Понятное дело, что просить Тамару купить карандаши или масляные краски было бессмысленно. Денег у меня не было, а попрошайничать было ниже моего достоинства, и я решил ковать железо, пока оно горячо! Уже тогда я усвоил, что важно продумать преступление заранее, а когда решение принято, то действовать нужно решительно и быстро. Лучший экспромт тот, который подготовлен заранее!
Возле Каховки находился просторный «Детский мир», в котором располагалось множество отделов для детей всех возрастов. Я выбрал субботний день, когда отпрыски тащат своих родителей в магазины для покупки развлекательного барахла. Воскресные папы в подобные дни бывают особенно щедры, и я пристроился в хвост к такому хорошо одетому благодетелю.
Это был мужчина лет сорока, с двумя девочками, которые раскручивали его на все, что только можно. У них в пакетах уже были огромные куклы и новые рюкзаки, кроме того, папаша тащил на себе оранжевый снегокат. Я семенил за ними, создавая у продавцов-консультантов видимость причастности к семейному шопингу. Когда девочки останавливались перед стеллажами, я тоже замедлял ход и начинал произносить вслух фразы типа: «Пап, а я же могу посмотреть приставку? Мне еще вот такой картридж нужен! Ты обещал мне летом!» Мужчина не обращал на меня никакого внимания, но я настолько вжился в роль, что в одном отделе мне даже сказали: «Мальчик, ты не потерялся? Твой папа с сестрами ушел!»
Продавщицы поверили, что я член большой благополучной семьи! Этого я и добивался! Я дождался, когда две капризные сучки дойдут до канцелярского отдела, и вошел вслед за ними. Девочки не заставили себя долго ждать и начали канючить у папы какие-то фломастеры по заоблачной цене. Я обошел стеллаж с другой стороны и произнес:
– Пап, я же могу краски взять? Нам в школу надо!
Ответа, естественно, не последовало, но это не помешало мне начать реализацию плана. Глаза разбегались, ладони потели, адреналин набирал обороты, но я уверенно складывал в заранее приготовленный пакет лучшие краски, кисти и прочие аксессуары художника.
Как только я закончил, то громко произнес фразу:
– Пап, я вас на кассе жду!
Продавщица стояла на корточках и потакала девчачьим капризам, а я уверенно подошел к кассиру и сообщил:
