Моё предложение было встречено с одобрением. Возглавив этот странный отряд, направился вместе с ними на кухню, чтобы запастись едой, иначе это будет ужасный отдых с палатками. Сами палатки же мы взяли позже всего, а до этого все сходили умыться, присмотрели для себя ненужную мне одежду, а Жардин взяла тот набор, который я давал ей в прошлый раз. Как бы ей сказать, что это моя одежда для сна?.. Видимо, придётся новый брать…

Глава 39

— Боже, нам в лес точно нельзя ходить. Не съедят животные, так сами помрёт, — выдохнула я, глядя на перекошенную палатку, которая продолжала заваливаться на правый бок, пытаясь коснуться земли.

— Да ладно тебе. Упадёт и упадёт. Заставим пацанов заново ставить, — сказала Кира, моя лучшая подруга, и обняла меня со спины.

— Вот только мы не согласны на такое! Ёк, давай, не парься с палаткой. Пусть девочки сами ставят её, а не пьют своё мохито, — фыркнул Тёма, который всё это время пытался выровнить наше спальное место.

Хорёк, который как раз находился внутри и что-то там делал для того, чтобы палатка не упала, хмыкнул и громко заговорил:

— Пусть пьют, он же безалкогольный, а помощь нам их не нужна. Вместо этого пусть еду готовят, а для этого сначала пусть костёр разведут.

— Вот, точно! — поднял палец вверх наш друг, пока второй, Арсен, сидел на кресле, которое мы принесли, и смотрел на нас всех отстранённым взглядом.

Кира недовольно закатила глаза, но мы таки всем скопом отправились на поиски палок для разведения костра.

— Жардин! — позвал мажор, подбегая ко мне вплотную и тяжело дыша.

— Ты чего палатку не ставишь?

— Потому что… Лучше пойдём снарядим лошадей, а после верхом проедимся.

— Ну, я не знаю… Сам же сказал костёр разводить…

— Я знаю. Всё равно веток здесь не найдёшь, а уголь нам потом принесли, так что пошли.

Серьёзно? А ты не мог попросить принести уголь пораньше? Что за бред? Но вслух я этого не сказала. Хоть и бред, однако парень старался сделать как лучше. Он и сам меняться начал. Мы уже не просто ядом плюёмся, что радует. Глядишь, и вправду хорошими друзьями станем, но для этого нужно привыкнуть держать язык за зубами и уметь его иногда прикусывать.

Направившись следом за мажором, я опять взглянула на небо. Чистое. Без единой звезды. Удивительно. И только белый полумесяц находится на тёмном ночном небе.

— Жардин, аккуратнее! — крикнул блондин и поймал меня. — Под ноги смотри, дура!

— Сам дурак! — рыкнула и наступила тому на ногу.

— Шшш… Ладно. Дай руку сюда, а то опять запнёшься о корни деревьев, — проговорил он спокойно и протянул руку.

Прикусив губу, заглянула ему в глаза. Ни ехидной ухмылочки, ни весёлого огонька. Действительно предлагает на полном серьёзе это сделать, чтобы я не упала в следующий раз. Глубоко вдохнув, вложила свои пальцы в огромную ладонь и поплелась за ним.

Когда парень был таким, он мне напоминал своего отца и… Не побоюсь этого слова, нравился в такие моменты… Но этого бывало редко, так что не страшно. Знаете, когда я впервые увидела Арсена и Тёму, сердце чуть ли чечётку отстукивало, но со временем я успокоилась, потому и знаю, что это не страшно. Просто красивый, а характер вообще не тот, за который я могу полюбить по-настоящему.

Приблизившись к конюшне, я отпустила руку мажора, однако он и не собирался меня отпускать, пока не дошли непосредственно до лошадей. Мы спокойно снарядили их, а вот с посадкой на моего коня оказались проблемы. Он был так высок, что Хорёк, даже помогая мне руками и играя роль лавочки, не мог мне помочь. Я успевала закинуть пятку, но не более, а дальше кеды скользили по гладкой шерсти.

— Дилемма. Так, давай сделаем иначе, — сказал парень и сел верхом на мышино-серую кобылку, которую подготовил для себя. — Иди сюда.

Он вытянул руки, и я подошла, совершенно не думая ни о чём. А зря. В следующую секунду он подхватил меня на за подмышки и притянул к себе, усадив перед собой прямо на луку.

— Что ты творишь?! — крикнула, розовея от смущения.

Блондин мило улыбнулся и потрепал меня по макушке, отчего сердце ускорилось, а дыхание спёрло.

— Пересаживайся. Так тебе проще будет. Если хочешь, могу помочь пересесть.

— Нет! Я сама сяду! — резко заорала я, скрыв лицо в ладонях.

Как стыдно за себя! Дура, реально дура! За что мне такой характер?!

Хорёк подъехал к коню, и я, запевшись ногой за стремя, вставила носок в него и перепрыгнула в седло. Обняв ногами бока животного, блаженно выдохнула, однако сердце так и не собралось успокаиваться.

— Поехали, а то нас уже потеряли явно, — с лёгкой усмешкой фыркнул мажор и перешёл сразу с шага на галоп.

Я догнала его только у самого нашего импровизированного лагеря. Девочки заворожённо смотрели на меня, впервые видя меня верхом.

— Чёрт, Еся, ты так обалденно смотришься верхом!

— Да-да! А ну, сделай кружок!

И под радостный визг я выполнила их желание объехав довольного блондина.

***

Хорёк

Я всегда знал, что Есе идёт конь. Верхом она смотрелась просто божественно. Именно потому, когда её подружки заверещали, я почувствовал некую гордость за неё, а когда она проехала мимо, и вовсе не смог скрывать, какое наслаждение мне приносил вид её в седле.

Позже мы с Жардин договорились проехаться, когда все заснут. Просто неудобно, когда рядом находятся люди, поскольку удовольствия гораздо больше получаешь, если ездишь галопом или прыгаешь. И Еся разделяет со мной это мнение, я в этом уверен на 100 %. Столько раз видел её радостное лицо, стоило ей перепрыгнуть жердь, но какое оно скучающее, стоит нам заняться выездкой, то есть, демонстрацией, что она сейчас и делала по просьбе девочек.

Глава 40

Разведя костёр, мы сели около него на плед, который сами же и принесли. Вооружившись зефирками, насадили их на шампуры и подвесили над огнём. Ох, кто бы знал, что так трудно, оказывается, держать шампур. Он такой тяжеленный…

— Дай сюда, — фыркнул Хорёк, отобрав у меня железный прут, на котором нанизаны были не только мягкие маршмеллоу, но и хлебушек.

Я даже возражать не стала, хотя и услышала шепотки со стороны подруг. Пусть сам держит, а я пожну плоды его стараний и страданий одновременно. Да и видно было, что парню, в отличие от меня, легко держать шампур. Я же железным кончиком вечно задевала камни, которые мы поставил вокруг угольков, чтобы огонь не шёл дальше.

Заметив красивую медовую корочку на хлебе, я похлопала глазами и толкнула легонько мажора в плечо со словами:

— Готово! Доставай, давай, мою прелесть!

Парень фыркнул и притянул к себе мой шампур, осмотрев, достаточно ли прожарился хлеб, который находился ближе всего к огню. У меня уже слюнки текли, а он всё смотрел и смотрел. И неожиданно он взял и… откусил кусочек. А после и вовсе вцепился зубами в корочку и снял мой хлебушек с шампура.

— Не понял, — проговорила я, уставившись на того выпученными глазами. — Ты что творишь?!

Хорёк ничего не ответил и отдал мне железяку, на которой больше не было самого ценного. Это уже верх наглости. Вцепившись в остатки хлеба, я потянула его на себя, пытаясь спасти хоть что-то, но и парень не собирался отдавать хрустящую вкусняшку, так что дёрнулся ко мне, быстрее жуя поджаренный мякиш.

— Фотай, фотай! — заверещали девочки, пока я тянула хлеб в разные стороны, надеясь, что парень отцепится, но он поступил иначе.

Хорёк, видимо, устав от такого поведения, схватил моё запястье и зафиксировал его. Отпустив кусочек зубами, провёл широким языком по моей ладони, собрав крошки, и поймал другой рукой выпавший из моих пальцев хлеб.

Парень дальше продолжил жевать еду, а я уставилась на ладонь, стремительно краснея. Что за… Что он позволяет себе?! Я быстро вытерла ладонь о траву, стирая в порошок и саму руку, желая избавиться от ощущения его мягкого языка. Ааааааааа, придурок!

Этот же сумасшедший снова сжал моё запястье и поднёс к губам. Прижавшись губами к коже, внимательно смотрел мне в глаза, а я не могла отвести взгляда от его чёрных омутов, в которые так тянуло. Он словно гипнотизировал меня…