Лиза простилась со своими грезами и, распахнув калитку, без воодушевления вошла во двор. Ветвистый орех своей размашистой тенью, будто саваном, окутал весь двор, и даже палисадник.

– Где тебя носило, черт подери? – возмутилась мать, вытаскивая из колодца ведро воды. Их улица была единственной в городе, до которой так и не добрались блага цивилизации в виде водопровода и газопровода. Печка и уголь – вот что обогревало их дом долгими осенними и зимними вечерами.

– Я немного прогулялась в парке, – на ходу сочинила Лиза. Она не могла признаться в том, что чуть не погибла по своей же глупости.

Мать, увидев дырки на бриджах, рассердилась еще больше.

– Тебя что, собаки грызли? – спросила она, заметив и то, что рубашка ее дочери лишилась рукава.

– Да нет, это я нечаянно зацепилась за куст шиповника, – почесав подбородок, Лиза продолжила сочинять небылицы. Но матери они показались вполне убедительными.

– Отец рассвирепеет, когда увидит тебя в таком виде! – не без злорадства сказала она.

– Он мне не отец! – отрезала резко Лиза.

– Скажи это ему в лицо, – ухмыльнулась мать. – А сейчас иди домой и заштопай свои бриджи. Да и с рубашкой что-нибудь сообрази. Я не собираюсь покупать тебе новые вещи из-за твоей неуклюжести. У нас и так вечно денег не хватает!

Лиза опустила голову и молча проследовала в дом. Стянув на веранде свои босоножки, она осторожно прокралась в свою спальню. Отчим спал на диване перед включенным телевизором. У него был выходной. Он работал на заправке – запах бензина впитался не только во все вещи, но и в стены этого дома. После каждой его смены Лиза добросовестно стирала вручную его вещи с мылом и порошком, но запах не хотел уходить. Старая стиральная машина-полуавтомат сломалась, а новую решили не покупать. Зачем, если есть Лиза, которая давно в этом доме и прачка, и кухарка и нянька? Деньги, которые были отложены на домашние нужды еще ее отцом, были бесцеремонно потрачены отчимом на покупку дорого плазменного телевизора. Теперь все выходные он проводил лежа на диване, в обнимку с пультом.

Лиза стащила с себя бриджи и рубашку, взяла из комода черные нитки с иглой и принялась штопать дырки. Осмотрев свою работу, она нахмурилась.

– Слишком заметно, – удрученно произнесла она. Нужна хитрая уловка. Возможно, какие-нибудь латки, обшитые бисером или бусинами. Как будто они и были здесь, на этих бриджах. Не раз она спасала даже самые безнадежные вещи, вот и сейчас что-нибудь придумает. Но с этим чуть позже.

Она отложила вещи и стала мечтать о том, как повзрослеет и уедет куда-нибудь подальше отсюда. Как можно дальше. Мечты – единственное, что помогает ей выдерживать действительность, так стоит ли гнать их, если они сами просятся к ней в гости?

Единственное, за чем она будет скучать – за своим лесом и за крошечным клочком земли на кладбище, где похоронен ее горячо любимый отец. И года не прошло, как он умер от рака, а ее непутевая мать уже нашла ему замену.

Переодевшись в серое платье, она поспешила во двор. Рассада из помидор и капусты ждет полива, грядки с морковкой и луком нужно прополоть и проредить, да и за курятник не стоит забывать: его необходимо почистить, кур накормить, напоить. Но и двор пора замести: ветер нанес сюда мусора с разных только ему известных уголков. Цветы в палисаднике тоже ждали ее внимания, как и в саду. Она не могла бросить их на произвол судьбы, ведь они были посажены ее отцом и с любовью выращены им же. До уроков редко дело доходило – мать старалась всю пыльную работу свесить на Лизу, сама же все время торчала у подруг или выпивала вместе с отчимом, критикуя в телевизоре всех, кого видела на экране.

Выйдя с тяпкой на огород, она привела в порядок грядки с морковью, редиской, луком и свеклой. Ее огород простирался вдаль, до самой балки, и составлял почти пол гектара. Работа на огороде была ей не в тягость, но одной управляться с такой плантацией не так-то легко. И все же она управлялась. Пока ее одноклассники гоняли мяч на футбольном поле и сидели вечерами на скамейках дружными компаниями, она выполняла работу, которую и не каждый взрослый осилит. Рассаду приходилось поливать вручную, вытягивая ведра из колодца, тащить их через задний двор и сад к огороду, так как насос сломался. Лиза была бы и рада купить новый, но мать с отчимом и тут на семейном совете решили, что ей все по плечу и она может обойтись без такой мелочи как насос. Ей действительно многое было по плечу, но иногда хотелось вечером просто прогуляться по городу: без обязательств, без работы, которой не было конца, как любому подростку, наслаждающемуся весной и чудесной погодой.

Три часа ушло на полив, а ведь прежде, с насосом, она справлялась за час. Когда рассада подрастет, времени на полив будет уходить еще больше.

Вернувшись с огорода, она навела порядок в курятнике и зашла в дом, чтобы перекусить. Из-за того, что она припозднилась домой из-за происшествия на реке, ей пришлось забыть о еде, дабы все успеть к сумеркам. Она постаралась незаметно проскочить в свою спальню, чтобы взять другое платье, но отчим уже не спал.

– Ты чего, тунеядка, до сих пор не на огороде? – приоткрыв одно веко, спросил он с ленивым упреком. Он так и лежал в той же позе, на том же месте, когда Лиза в последний раз видела его.

Лиза встала, как вкопанная и с отвращением посмотрела на него. Полный, обрюзгший, с залысинами на голове и рыжими космами по бокам, с выпученными бесцветными глазами, он напоминал ей чудище, которое так некстати затесалось в их дом.

– Уже поздний вечер, взгляни в окно, – процедила сквозь зубы она. – И я уже была на огороде и все сделала.

– Так займись еще чем-нибудь, работы хватает и без огорода! – снова возмутился он.

Она снова взглянула на него с немым укором. До сих пор не могла простить ему недавнюю выходку. Она хорошо помнит тот день, когда, вернувшись со школы, застала такую картину: стоя на коленях в ее спальне, в пьяном угаре, он копался в ее фотоальбоме, вытаскивал снимки, на которых был запечатлен ее отец и с ненавистью разрывал их в клочья. Рядом стояла ее мать и равнодушно наблюдала за происходящим. Эта сцена, скорее забавляла ее, нежели раздражала. Ее ревнивый ухажер решил избавиться от всего того, что напоминало ему о бывшем хозяине этого дома. Лиза с криками кинулась на него с кулаками, но он откинул ее резко в сторону, отчего она отлетела в стену и ударилась головой об угол стола. На мгновение она даже потеряла сознание. Когда же пришла в себя, рядом уже никого не было. Она бросилась к фотоальбому: уцелела лишь одна фотография, где отец держал ее, еще совсем крохотную, на руках. Оба улыбаются, оба счастливы. Никто из них тогда еще не подозревал о том, каким коротким будет это счастье. Их безмятежным дням был отпущен слишком маленький срок.

Отчим перестал к ней цепляться и снова прирос взглядом к экрану телевизора. Лиза пошла на кухню. Заглянув в холодильник, она обнаружила пустую бутылку из-под кефира и такую же пустую кастрюлю, в которой она день назад варила борщ. Сколько не свари, отчим прикончит любое блюдо за полдня, а то и за полчаса. На выходных она ходила на рынок, затарилась продуктами на неделю, но он слопал все, даже ее любимый клубничный йогурт. Облизав губы, Лиза достала из холодильника последнее яйцо и поставила на электрическую печь разогревать сковороду. Благо, ранние сорта редиски уже принесли урожай. Она кинулась на огород, вырвала несколько розовых клубней, а затем нарвала небольшой пучок лука. Вымыв редиску и зелень, она нарезала салат и приготовила яичницу. После скромной вечерней трапезы, она пошла в свою спальню и открыла школьный дневник. Бесчисленные задания кидались в глаза немыми упреками и она, превозмогая усталость, с неохотой принялась разделываться с ними. Неуклюже и без энтузиазма, как обычно. Лишь литература была для нее священна. То, что любишь больше всего на свете, никогда не обделишь своим вниманием, как бы не был разбит и измучен, как бы не был ограничен временем и обстоятельствами.