– Ну ладно, – сказал он, – но если что, ведь поможешь деньгами?

Из двух братьев Маленький отличался умением экономить и копить. У него, как правило, при себе всегда была определённая сумма. В отличие от брата, у Большого деньги никогда не оседали и, как приходили, так и уходили. Спасало его старшинство, чем он время от времени пользовался и «кредитовался» у младшего. При этом сам никогда ничего не возвращал, а «долги» за него Маленькому отдавала бабушка. -

«Мы по-братски всё должны делить, – любил говорить он». А «по-братски» в его понимании было – всё сложить в одну кучу, а потом распределить надвое, причём ему полагалось больше половины, как старшему. Особенно это касалось, например, когда бабушка зимой по случаю покупала банку консервированных абрикосов, и их надо было поделить между братьями. Делил всегда Большой со своим «братским» принципом, хотя в последнее время Маленький стал протестовать и настаивал на переходе от «братского» принципа, к принципу «всем поровну». Последний раз, после громкой перепалки, остановились на новом принципе – «по справедливости», что совмещал в себе предыдущие два. Впрочем, обеими «сторонами» он считался в качестве временной договорённости, так как не удовлетворял никого.

В общем, оба пошли на «пятачок» за начальной школой, где собирались местные пацаны попытать счастья. Когда братья пришли, там было человек пятнадцать. Кто-то играл, кто-то смотрел, а кто-то пересчитывал то ли прибыток, то ли сколько у него осталось. Они тоже не стали сразу играть, а решили сначала присмотреться, но долго «бездельничать» им не дали. Подошёл крупный упитанный парень, и «в лоб» спросил, будут ли они играть. Это был Васька Козырь. Он был на год старше Большого, и заметно крупнее. Маленький тоже знал его, Васька был нагловатым и агрессивным типом, вечно что-то жующим и связываться с таким не рекомендовалось. Тем более что лапа у Козыря была большая, и монеты с неё навряд ли упали. Но Большой вдруг решил рискнуть и сказал, что – да, будут играть. После этого они с Васькой отсчитали деньги, зажали в кулак и сказали «Чух». У Большого было двадцать пять копеек, у Козыря сорок. Он и начал. Поставив стопку монет на ладонь, Васька дважды махнул как жонглёр, после чего продемонстрировал, что пятак правильно зажат, а остальные деньги все в кулаке.

– Были ваши, стали наши, – с удовлетворением и хамоватой улыбкой проговорил парень. После чего спросил, будут ли играть ещё?

– Пока нет, – мотнул головой Маленький, – подождём.

– А ты куда лезешь? – с издёвкой спросил Васька, – я не с тобой разговариваю, а с твоим старшим братом

– А давай, – вдруг завёлся Большой и, засунув руку в карман, похоже, сгрёб всё, что у него было.

Сказав «Чух», выяснили, что у брата было сорок пять копеек, а у Козыря шесть. Большой начал первым, но, похоже, переволновался и на втором подбрасывании уронил несколько монет. Васька же ошибку не простил и после двадцати пяти копеек загрёб ещё сорок пять. А ведь тогда за пять копеек можно было купить пирожок с начинкой, за тринадцать беляш с мясом, булка хлеба стоила восемнадцать копеек, а автобусный билет шесть. Так что семьдесят копеек для подростка были хорошие деньги.

– Дурак ты, – прошипел на Большого Маленький. – С кем связался? Он тебя просчитал в два счёта. Оба раза. Будешь теперь лапу сосать, а не мороженое. Вон братья Морозовы стоят, такие- же как и ты, с ними и надо было начинать.

Морозовы были близнецы, всегда вдвоём. Поодиночке их, пожалуй, и не видели. По крайней мере, Маленький точно ни разу. Ребята в целом были неплохие, но странноватые. Мозги у них работали, покуда не происходил какой-нибудь бзик, особенно на почве их взаимной привязанности. Тут драки было уже не избежать. Впрочем, драка на Базе и в Посёлке вообще была универсальным средством решения любого спорного вопроса. Ну а как ещё можно было доказать свою правоту?! Другие способы победить в творческом споре никому из пацанов больше в голову не приходили.

Поняв, что дальше выговаривать Большому нет смысла, так как у него кончились все деньги и «вправлять» мозги расстроенному брату – только время терять, Маленький решил сам попробовать свою удачу. Закончилось всё тем, что и у него карманы быстро опустели. Всё же навык у младшего был не такой, что у местных пацанов, которые сначала полдня тренировались дома, а потом шли в это «казино» пытать счастья. Маленький всё же был более прилежным учеником и после уроков в школе не кистью вертел с мелочью, а делал домашнее задание.  Да ещё и в бассейн ходил три раза в неделю.

Расстроенные братья сели на крыльце школы.

– Ну и что теперь будем делать? Вечер уже, были бы деньги, в кино пошли, сегодня, я читал, классный фильм показывают: «Бей первым, Фредди». Иностранный. Домой, что ли, пошли? – предложил Маленький, – Второй раз идём за барышом, а возвращаемся как два придурка без копейки в кармане.

– Правильно, только не как «два придурка», а как «один придурок». Я ведь тебе предлагал играть «на один карман». Лично я бы отыгрался, если у меня было чуть больше денег. А вот ты со своей природной жадностью и глупой самоуверенностью всё испортил!

– Ага, я видел, как ты семьдесят копеек за пару минут спустил без шансов. Причём я пробовал остановить это, но ты со своей «бычьим упрямством» всё погубил. Не можешь останавливаться вовремя. Как у тебя руки дрожали, когда монеты подбрасывал! Он бы отыгрался! – спародировал Маленький брата. – Всё, больше я в эти игры не играю, правильно отец говорит, что «халява к нашей семье не пристаёт».

Тягостное молчание длилось несколько минут.

– Слушай, кино через полчаса, – начал младший, – давай у бабушки попросим денег на билеты, наверняка не откажет.

– Ну да, не откажет… Только она уже их дала, ещё утром.

– И что?

– А ничего, у Васьки деньги. Всё до копеечки.

Тяжело вздохнув, Большой уставился куда-то в небо, погруженный в свои невесёлые мысли.

– Ну, тебе дала, а мне не давала. Я могу как бы для себя попросить. А потом и для тебя попробую, – вслух стал рассуждать Маленький, пытаясь выкрутиться из ситуации.

Вообще-то, будучи более рассудительным, он не взял все деньги с собой, а только половину. Оставшиеся припрятал в доме, понимая, что есть большой риск потерять всё, с чем пойдут, что в конечном счёте и произошло.  Но об этом пока предпочитал не «светить».

– Не прокатит, – подавил в зародыше спасительное предложение Большой, – она и на тебя дала.

– Что?! – возмутился младший, – ты ничего не сказал про это! То есть получается, со своими и мои деньги проиграл?! Что дала бабушка! И после этого обвиняешь меня в жадности!

Возмущению Маленького не было предела, но что он мог поделать? Разве что разворошить свою кубышку, в кино-то хотелось пойти, не дома же сидеть весь оставшийся вечер. Но деньги, которые он потратил в таком случае на брата, ушли бы безвозвратно, бабушка не стала бы их компенсировать, так как сделала это ранее. Жадным он не был, но был злым на Большого, что тот все свои запасы потерял, и он, как дурак, повёлся на желание «поиметь на халяву». И теперь всё же придётся доставать заначку и тратить её. А вот это Маленький особенно не любил. Заначки и кубышки он держал не для того, чтобы их проедать (на конфеты, печенье, мороженое и кино), а «инвестировать» в пластинки, магнитофонные записи, разные полезные, но относительно недорогие вещи с «толкучки», типа прикольных пластиковых пакетов или книг. То есть в то, чем потом можно пользоваться и не один раз. А на мороженое шли те деньги, что были в кармане, пока ещё не «заныканные».

Но деваться было некуда, ситуация требовала «жертвы», и он сказал, чуть схитрив:

– Хорошо, у меня есть деньги, но их надо будет вернуть, так что с тебя возврат. На кино и мороженое хватит. Сиди здесь, я вернусь минут через десять-пятнадцать.

Сказав это, Маленький ушёл, а вскоре они были уже перед «кинотеатром», где, купив билеты и мороженое, пошли в зал. Кино крутили в небольшом сельском клубе, где на наличие мороженого в помещении никто не обращал внимания.