– Ничего себе, это здорово, Клаус! Плохо только, что здесь в деревне плавать особо негде, поскольку ручей, как видишь мелкий. Есть еще озеро, но нам к нему нельзя, в нем водятся хищные кроки.

– Да ничего, я не очень любил плавать. Честно говоря, я не особо люблю даже в школу ходить, да и вообще куда-то ходить. Мне нравится дома.

– Странный ты. У нас школа находится в небольшом городке Абруг, это в нескольких километрах. Туда ходит школьный автобус. Тебе в ней понравится, вот увидишь.

Клаус ничего на это не ответил. Мы последний раз набрали в ладони воды, чтобы умыться, и вернулись на сушу. Вдоль берега, по низу деревни тянулась витиеватая тропинка, по которой можно было добраться до дома Тети Элизы и дальше. Практически от каждого двора вниз спускались узкие вытоптанные полоски, по которым в любой момент можно было подняться наверх, к дороге.

– Пойдем тут, по низу. Здесь у ручья не так жарко, как наверху. Там дальше есть красивое дерево, которое в нашей стране называют амселькиршбаум. На его ветках сейчас много белых цветочков, словно снег, а запах такой волшебный стоит, мммм! Рядом с деревом широкий подъем к местной пекарне. Если ты голоден, мы сможем там пообедать.

Мы пошли по тропинке. Местами трава была такая высокая, что приходилось руками ее раздвигать. Я сразу представил, что мы в экспедиции, где-то далеко в джунглях, пробираемся через заросли в поисках сокровищ.

– Смотри внимательно под ноги. Здесь бывает из земли торчат толстые корни, я однажды споткнулся и грохнулся прямо в грязь, приятного было мало.

– Хорошо, Герхард, спасибо. А нам далеко еще идти, к этому твоему амселькиршбауму?

– Почти пришли, вон видишь?

Чуть поодаль высоко над травой виднелась раскидистая белая крона огромного дерева. Оно росло прямо на спуске так, что ветви изгибались над тропинкой, по которой мы шли.

– Ничего себе, какое большое!

–Ага, а запах, запах чувствуешь?

Воздух вокруг нас стал наполняться чудесным ароматом. Я когда-то слышал, что в далекой стране на востоке растут удивительно красивые вишни, которые цветут весной пышным розово-красным цветом. Каждый житель той страны знает, когда происходит это цветение, и готовится к этому событию. Ведь оно очень мимолетно. Говорят – это потрясающе…

Мы с Клаусом подошли ближе к дереву и встали в тени его мощных широких ветвей. Я развернулся лицом к ручью и закрыл глаза. Глубоко вдохнув, задержал дыхание, слушал, как ветерок играет листвой дерева, как птички щебечут, перепрыгивая с ветки на ветку. Рядом неугомонно журчал ручей. Казалось, что ничто не может нарушить этого спокойствия. Я медленно выдохнул через рот и снова набрал полные легкие этого сладкого аромата. Клаус начал повторять за мной. В стране с вишнями, когда происходит цветение, у людей есть традиция – просто смотреть на эти деревья и глубоко дышать. Я решил, что наш амселькиршбаум наверняка ничем не хуже, чем те восточные вишни, почему бы и нам не попробовать так же. Я открыл глаза и посмотрел вверх. Через густую листву и цветы дерева виднелось бесконечно высокое голубое небо и яркое солнце. Дерево прятало нас от дневного зноя. Я разглядел цветочки, они были совсем крошечные, но их было очень-очень много, издали могло показаться, что это снег. В лучах солнца эти скопления бутончиков переливались белым и светло-желтым цветом. «Точно не хуже, чем восточные вишни», – подумал я. В это момент Клаус, словно очнувшись от какого-то транса, сказал:

– Герхард, как хорошо! Я не помню, когда мне было так хорошо. Вокруг так светло и красиво, и это дерево…., ты прав, это дерево – оно удивительное.

– Даа.

Протянул я в ответ.

– Это какая-то магия. А знаешь что, в конце лета на этом дереве вместо цветов вырастут маленькие черные ягодки. Они такие вкусные! Мы с тобой обязательно будем их собирать и есть. Только это нужно делать осторожно, вроде как следы от этих ягод не отстирываются с одежды, если заляпаешься!

– Мне это все равно.

Мы с Клаусом рассмеялись. Нас окружали великолепные пейзажи: Мехгольд раскинулась вдоль берега ручья, который когда-то был рекой. Маленькие разноцветные домики выстроились грядой, создавая неповторимый яркий горизонт. За ним виднелись высокие величественные горы. На противоположном берегу была такая же возвышенность, как и на нашем. Там начинался бескрайний темный лес. В нашем магазине продаются открытки с фотографией деревни, сделанной с противоположного берега. Они очень пользуются спросом у приезжающих путешественников, которых, впрочем, в последнее время практически не стало.

Лето только-только началось. Впереди у нас еще столько всего. В этот момент я тоже почувствовал то, чего не хватало уже очень давно. Улыбка не сходила с моего лица, словно какая-то магия проникла внутрь. Я был счастлив.

С берега над нами послышались самые разные голоса: детей, женщин, мужчин и даже лай собак.

– Что там случилось? Клаус повернулся и задрал голову, пытаясь что-то разглядеть наверху.

– Скорее всего, сейчас полдень, и жители пришли в пекарню. Она всегда открывается в полдень. Лучше туда приходить заранее, потому что желающих купить горячий хлеб и брецели обычно много. Когда ворота пекарни открываются, на улицу выходит аромат свежей выпечки, и люди словно сходят сума.

– У меня аж слюнки потекли, пойдем, посмотрим?

Мы в последний раз глубоко вдохнули чудесный запах цветов амселькиршбаума и вышли на широкий подъем, что вел вверх прямо к пекарне. Дорога на подъеме была грунтовая, и местами встречались глубокие ямы, наполненные липкой грязью, которая не засыхала никогда. Над ними всегда роились черные мухи. На противоположном берегу ручья в этом месте был такой же широкий подъем наверх. Дело в том, что по этой полосе проезжают тракторы с одного берега на другой. В районе Мехгольда раньше вели крупные лесозаготовки. В этом месте бывшая река была наиболее мелкой, потому использовалась в качестве брода для различной техники. В альбоме со старыми фотографиями тети Элизы я видел ее детские изображения, где со своими друзьями она ныряла с крыши трактора, что стоял посреди реки. Сейчас этим бродом пользуются редко, за годы в деревню построили хороший широкий каменный мост.

Чем выше мы поднимались по крутому подъему, тем громче становились доносящиеся до нас голоса. Спустя пару минут взору открылось скопление людей перед самым входом в пекарню. На часах было уже двенадцать, но двери все еще были закрыты. Судя по всему, это и вызвало недовольство толпы.

– Давай подойдем поближе, посмотрим, кто там есть.

Я указал Клаусу на крыльцо магазина напротив. Оно было оборудовано удобными скамеечками под навесом, где можно было посидеть и отдохнуть.

– В этом магазине продают самые разные продукты питания. Сюда привозят из других деревень молоко, сыр, мясо. Знаешь, даже шоколада тут, наверное, видов десять! В южных землях Гитерии много различных хозяйств, которые поставляют свои продукты, но есть и иностранные товары. Тетя Элиза очень любит сыр из соседней Штарии, правда, он дорогой, и покупает она его нечасто. Здесь так же продается вся выпечка из пекарни, правда не такая горячая.

У Клауса заурчал живот, как только я стал говорить про выпечку.

– Ты голоден? Мы можем не ждать открытия пекарни и купить что-нибудь в магазине.

Клаус утвердительно покивал головой. Мы зашли в прохладное помещение. Магазин представлял собой просторное здание, где в одном углу, в форме буквы Г, располагались прилавки с продуктами, а в противоположном уголке стояли круглые столики, где можно было перекусить, но только стоя. Очереди практически не было. Только какой-то старик, покупавший сигареты, да госпожа Даховски со своей дочерью Катериной. Катерина долго выбирала, что из сладостей попросить у мамы для себя и своей сестры.

Мы с Клаусом встали третьими, вначале он и в конце я. Продавец, молодая девушка по имени Анна Бауман, которое красовалось на табличке, приколотой к ее груди, пробивала кассовый чек старику. Госпожа Даховски что-то увлеченно рассматривала на прилавке позади продавца.