– Осторожнее, Андрая, это лесная кошка, – шепотом предупредил своего приятеля Элиас.

Но Андрая был слишком занят и ничего не ответил: карабкаться на дерево, цепляясь за кору пальцами, – занятие не из легких. Не успел он добраться до отверстия, как виверра снова показалась на его краю и метнулась в воздух. Рассчитала свой прыжок она очень точно и через мгновение коснулась всеми четырьмя лапами груди Элиаса, потерявшего от неожиданности равновесие и упавшего на спину. Когда виверра коснулась груди Элиаса, я увидел, как раскрылась ее пасть, и услышал щелканье челюстей. Зубы зверька не вонзились в лицо Элиаса только потому, что последний в это время начал опрокидываться на спину. Второй попытки не последовало, зверек соскочил с распростертого тела Элиаса, на миг задержавшись, взглянул на меня и двумя быстрыми прыжками скрылся в лесу. Элиас поднялся и уныло посмотрел на меня.

– Я думаю, кто-то привел к этому месту ю-ю. В прошлый раз мы упустили речного зверя, сегодня – лесную кошку…

– Будь счастлив, что твое лицо сегодня не пострадало! – прервал я его, находясь под впечатлением неожиданного проявления свирепости со стороны виверры – животного, которое я считал робким и застенчивым. В это время сверху донесся приглушенный крик. Мы осветили Андраю, прижавшегося к дереву, подобно огромному черному пауку.

– Что случилось? – Вопрос вырвался одновременно у меня и у Элиаса.

– Внутри есть еще кто-то, – крикнул пронзительно Андрая, – я слышу шум в дупле.

С трудом достав из-под набедренной повязки фонарь, он осветил им внутренность дупла. Раздался теперь уже радостный крик:

– Здесь в дупле детеныш лесной кошки!

Долгое время проделывал он самые невообразимые движения, стремясь одновременно удержаться на дереве, осветить фонарем дупло и схватить одной рукой маленького зверька. В конце концов это ему удалось, в свете фонаря появилась рука, державшая за хвост фыркающего извивающегося детеныша виверры. В тот самый момент, когда Андрая торжествующе закричал:

– Смотрите на него, смотрите! – зверек укусил его в запястье.

Я уже знал, что Андрая совершенно не переносил боли; при малейшей занозе на ноге он начинал ковылять с таким видом, словно ему предстоит немедленно ампутировать обе ноги. Острые зубы виверры подействовали на него, как уколы раскаленными булавками. Испустив душераздирающий крик, он выпустил фонарь, зверька и перестал держаться за дерево. Через секунду Андрая, виверра и фонарь шлепнулись на землю.

Для меня до сих пор остается загадкой, как Андрая остался жив при падении. Фонарь разбился вдребезги, виверра, ударившись головой об один из твердых как сталь корней, умерла через несколько минут после падения, Андрая же остался совершенно невредим.

– Злые духи преследуют нас здесь! – повторил свою прежнюю мысль Элиас.

Были ли это злые духи или нет, я не знаю, но больше в эту ночь с нами ничего дурного не произошло. Наоборот, все складывалось на редкость удачно. Через некоторое время после нашей встречи с виверрой мы подошли к берегам широкого ручья глубиной около трех футов. Темно-коричневая вода казалась непроницаемой, и даже свет наших фонарей не проникал дальше ее поверхности. Нам пришлось двигаться в воде вверх по ручью около полумили, пока мы не нашли на противоположном берегу подходящую тропинку. Поверхность воды была ровной и спокойной, но внизу мы чувствовали движение подводных струй; вода казалась нам ледяной. Мы шли посередине ручья настолько быстро, насколько это позволяли глубина и скорость течения. Постепенно я начал замечать, что в воде мы движемся не одни; вокруг нас, извиваясь и высовываясь из воды, находились десятки коричневых ужей. Они с любопытством кружили около нас, над поверхностью торчали их головы со сверкающими при свете фонарей крошечными глазками. Андрая заметил наших спутников почти одновременно со мной, но реагировал на их появление совсем иначе. Пронзительно вскрикнув, он выронил из рук сумку и попытался выбежать на берег. От неожиданности он, очевидно, забыл, что находится по пояс в воде и что всякая попытка бежать обречена на неудачу. Сила течения выбила его из равновесия, и он с громким всплеском опрокинулся в воду, распугав находившихся поблизости ужей. Течение протащило Андраю на несколько ярдов вниз по ручью, пока ему не удалось снова встать на ноги. Любимая его накидка, которую он бережно нес на голове, превратилась в размокшую массу.

– В чем дело? – обернулся шедший впереди Элиас и посмотрел на Андраю, который барахтался в это время в воде, как раненый кит. Элиас, очевидно, еще не заметил ужей.

– Змеи, Элиас! – быстро проговорил Андрая. – В этой воде много змей. Почему мы не выходим на берег?

– Змеи? – переспросил Элиас, освещая фонарем ровную поверхность ручья.

– Правда, Элиас, – подтвердил я, – но это ужи. Андрая слишком их боится.

– Ты глупец, Андрая! – разгневанно воскликнул Элиас. – Разве ты не знаешь, что они тебя не укусят, когда маса здесь?

– Я забыл об этом, – смиренно признался Андрая.

– Что все это значит? – спросил я с удивлением. – Почему змея не укусит Андраю в моем присутствии?

Пока Андрая искал в воде брошенную сумку, Элиас объяснил мне:

– Если черный человек входит в воду один, хищные звери, например змеи, чувствуют его, подкрадываются и кусают. Но если черный входит в воду с белым человеком, звери чувствуют это и не подходят близко.

– И это происходит только в воде?

– Да, сэр.

Это было очень интересное сообщение, и я решил запомнить его на будущее. Андрая к тому времени собрал все брошенные вещи. По моему предложению мы выключили фонари, так как я надеялся на возвращение ужей и хотел поймать одного из них. Мои спутники согласились без особого энтузиазма. Около получаса стояли мы в воде при абсолютной темноте, затем по условленному сигналу одновременно включили фонари. Вода кишела ужами, рисовавшими серебристые узоры на водной глади. Схватив сеть, я поднес ее к ближайшему ужу. После некоторых усилий мне удалось поймать в сеть шипящего и извивающегося ужа и перебросить его в мешок. Воодушевленные таким примером, Элиас и Андрая присоединились ко мне, и за короткое время мы выловили до двадцати ужей. Оставшиеся на свободе змеи стали осторожнее, при каждом нашем движении они ныряли в темную глубину ручья. Мы прекратили охоту и продолжили путь вверх по течению.

Я не знаю, чем этот ручей так привлекал ужей, но нигде и никогда я не встречал их в таком количестве. Быть может, здесь происходило спаривание ужей, быть может, обилие пищи притягивало их сюда – нам так и не удалось понять, в чем дело. Через несколько недель мы снова оказались ночью на том же участке того же ручья и не видели ни одного ужа. В африканских лесах часто приходится сталкиваться с подобными загадками, но, к сожалению, не хватает времени, чтобы заниматься разрешением их. Я успевал только замечать отдельные непонятные явления и гадать о возможных их причинах и источниках. При ловле зверей больше всего раздражает именно эта невозможность из-за отсутствия времени основательно исследовать непонятные, загадочные явления, хотя такие исследования сами по себе чрезвычайно интересны и увлекательны.

Мы дошли наконец до места первой нашей встречи с речным зверем, однако самые тщательные поиски в зарослях невысокого кустарника не привели к ее повторению. Потеряв всякую надежду что-нибудь здесь найти, мы пошли вдоль песчаного берега к крутому обрыву, где, по утверждению Элиаса, было несколько пещер. Когда мы обходили побелевший ствол лежавшего на берегу дерева, я заметил впереди какие-то отблески.

– Что это такое, Элиас? – показал я.

– Огонь, сэр, – последовал ответ.

– Огонь? В таком месте?

– Да, сэр, вероятно, какой-нибудь охотник ночует здесь.

Подойдя ближе, мы увидели, что мое внимание привлекли догорающие угольки небольшого костра. Рядом с костром находился маленький шалаш из ветвей и лиан.

– Кто-нибудь есть здесь? – крикнул Элиас.

В глубине шалаша послышался шорох, и у входа появилась черная заспанная физиономия.