========== Часть 1 ==========

— Жизнь коротка, делай то, что тебе нравится. Пока можешь.

— Сочиняешь следующую балладу?

— Нет, просто пытаюсь понять, что мне нравится. Я все время сомневаюсь, правильно ли то, что я делаю. Но знаешь, в чем я уверен? В том, что путешествия вместе с тобой самое правильное, что только могло со мной произойти. Я не знаю, готов ли ты услышать это, но я готов сказать. — В глазах Лютика появилась отчаянная решимость, пугающая и прекрасная одновременно. — Я полюбил тебя, Геральт из Ривии, и знаю, что это правильнее всего на свете. Не нужно мне отвечать, мне кажется, я не выдержу, если услышу твой ответ сейчас.

Лютик потерянно улыбнулся, похлопал Геральта по плечу и отправился восвояси.

Ведьмак еще некоторое время ошарашенно глядел вдаль, а потом решил выбросить этот разговор из головы. Хотя бы на время.

Потом события закрутились так быстро: битва, драконы, Йеннифер…

И наконец…

— Я… оставшиеся главы по рассказам допишу. До свидания, Геральт.

Ведьмак слышал тяжёлые удаляющиеся шаги, но даже не думал бежать вслед за уходящим. Эмоциями управляли ярость и гнев. Все ушло на второй план. Отчаяние и обреченность скреблись в сердце убийцы чудовищ. И не было ему дела до чувств какого-то барда.

Геральт пожалел об этом. В этот же день. Вдруг с пугающей ясностью осознал, что натворил. Правы люди, когда кричат ему вслед, будто он не человек. После того, что он сделал, он самая настоящая тварь.

Ведьмак тяжело вздохнул, сидя на пыльном матрасе в забытой всеми таверне, и с тоской поскреб выведенное на груди имя «Юлиан», видное только ему. Кто этот человек, Геральт не знал. Знал только, что он его судьба, его Предназначение. Но искать этого Юлиана не было ни сил, ни смысла. Вряд ли он обрадовался бы получить себе в пару ведьмака, каждый день рискующего своей жизнью и презираемого всеми, включая самого себя. К тому же в жизни Геральта была Йеннифер, разрушившая все барьеры, которые было так непросто возвести, и вот… был еще Лютик, с которым теперь вообще все было не ясно.

Ясно только, что надо идти и извиняться перед ним как можно скорее. Геральт этим и занялся с утра пораньше на следующий день, но барда будто след простыл. Ни в соседних деревнях, ни в городах Лютика не видели уже давно. И даже спустя месяц ведьмак не смог найти ни единой зацепки, ведущей к его потерянному трубадуру.

Разумеется, Геральт предполагал худшее. Боялся, что Лютик мог не перебраться через ту жуткую дорогу, именуемую кратким путём, или просто попал в беду в любом другом месте.

Эти мысли не давали ведьмаку спать по ночам. Вот зачем он отпустил барда? Как мог забыть, что его ни на минуту нельзя оставить одного?

Но все опасения оказались ложными. В городах стали говорить, что видели Лютика пару дней или неделю назад. Он все так же весело распевал песни, но уже не о знаменитом ведьмаке, а о доблестных рыцарях. Из всего этого Геральт сделал единственный логичный вывод — Лютик обиделся. Сильно. И специально избегал ведьмака.

Геральт сжал челюсть и ругнулся.

Эта ситуация начала выводить из себя. Но больше всего раздражало, что Лютика ощутимо не хватало. То ли его бесконечного пения, то ли незакрывающегося рта, то ли ощущения, что кто-то искренне заботится и переживает. На деле же выяснилось, что не хватает всего Лютика целиком. И как это понимать, оставалось не ясно. Как и то, почему вдруг внезапное примирение с Йеннифер не принесло должной радости, а их секс был не подарком, а скорее наказанием. Геральту всё время вспоминалось, что перед их прошлой проведённой вместе ночью Лютик признался в своей любви.

Геральт злился, получал новые шрамы, отвлекаясь на непрошенные мысли о барде даже во время битв, и неустанно выспрашивал у всех вокруг, не видели ли они тут одного неугомонного трубадура.

И они видели. Но всегда не в то время, когда в городе находился Геральт.

Однажды ночью ведьмак проснулся от сильной боли в груди. Метка с именем горела адским пламенем, заставляя драть на себе кожу и выть в голос.

Когда эта пытка закончилась, ведьмак внезапно вспомнил, что ему рассказывали в далёком детстве, когда метка только появилась.

“Бывает, когда родственные души не могут найти друг друга слишком долго или испытывают горькую обиду, связь начинает рваться. В этот момент метка вспыхивает болью и после этого у пары есть всего несколько недель, чтобы найти друг друга или помириться. Иначе связь порвётся, и они оба умрут.”

Геральт поражённо смотрел перед собой, понимая, что осталось ему недолго. Если за столько лет не нашёл свою судьбу, то пара недель этого точно не исправит. Но больше всего ведьмака пугал не скорый конец, а тот факт, что он так и не сможет извиниться перед Лютиком. Наверное, именно в этот момент к Геральту пришло осознание. Этот несносный бард сделал невозможное — похитил сердце ведьмака, а ведь каждому известно, что у ведьмаков нет сердца.

Не прекращая поиски, Геральт принялся писать письма и оставлять их во всех трактирах с просьбой передать трубадуру Лютику. Текст немного отличался, но смысл оставался прежним: извинения, признание в чувствах и грустное прощание.

Геральт сомневался, стоит ли писать о смерти, но решил, что Лютик должен узнать о таком от самого ведьмака.

Очередная охота забрала остатки самообладания. Промелькнула мысль, что последние дни вполне можно было бы провести спокойно, в лесу или какой-нибудь деревушке. Это была неплохая идея. И поэтому первый попавшийся трактир был наречен Геральтом как Последнее пристанище.

Ведьмак лениво вошёл внутрь, оглядел постояльцев, пытаясь выхватить взглядом Лютика, но конечно же, такового там не оказалось. Геральт нахмурился, чувствуя, как умирает последняя надежда, и заказал пива.

— Будет сделано.

Бодро отрапорторовал трактирщик, и через пару секунд кружка превосходного пенного пива стояла перед ведьмаком.

— Ты не видел здесь барда Лютика?

— Нет, милсдарь, давно его не видел.

Трактирщик пожал плечами, продолжая вытирать стаканы.

— Передашь ему письмо, если объявится?

— Отчего ж нет. Юлиан забавный парень, буду рад помочь.

Геральт не сразу понял, что только что услышал.

— Повтори.

— Передам, говорю, что тут не поня…

— Не это! Имя!

Геральт тяжело ударил кулаками по стойке и навис над трактирщиком.

— Так это… Юлиан же. Имя барда. Не думал же ты, что его и правда Лютиком зовут?

Нет, не думал. Но для ведьмака бард всегда был просто Лютиком. И эта глупая и нелепая ошибка привела к ужасному несправедливому концу.

Сколько времени было упущено. Возможностей. Сколько раз Геральт не обнял своего бестолкового барда, не зацеловал до мурашек по коже, сколько стонов не сорвал с этих болтливых сладких губ.

Геральт вдруг подумал, что заткнуть Лютика все это время было очень просто. Как это он раньше не додумался.

Мысли тяжело сдавили голову, поэтому ведьмак расплатился за выпивку и вышел на улицу.

Во всем случившемся Геральт был виноват сам, слишком поздно решил разобраться в себе и то, как при этом звали барда и кем он на самом деле приходился ведьмаку не имело никакого значения. А вот ноющее сердце, рвущееся навстречу потерянным счастью и любви в лице Лютика значило многое.

Свежий воздух немного расслабил мужчину. Геральт прикрыл глаза, вспоминая самое нахальное и красивое лицо на свете, тонкие ключицы, которые ведьмак много раз видел во время купания, но только теперь понимал, какое это было захватывающее зрелище. Искреннюю улыбку, поднимающую настроение даже тогда, когда Геральт искусно делал вид, что раздражён.

Ведьмак еще раз глубоко вдохнул ночную прохладу и пошёл за Плотвой. Что-то тянуло вперед. И Геральту очень хотелось верить, что это его Предназначение даёт о себе знать.

С каждым часом становилось все

тяжелее. Метка горела, словно пыталась выжечь сердце. Руки ослабли, а сознание путалось. Ведьмак понял, что конец близко. И только тогда пришло осознание. Если Лютик его родственная душа, значит он тоже умирает. А хуже этого не могло быть ничего. Геральт пришпорил Плотву, и они понеслись вперед. Лошадь будто знала, что от неё сейчас зависит жизнь хозяина. Не было никаких гарантий, что в следующем городе они с бардом действительно встретятся. Но то ли ведьмачья интуиция давала о себе знать, то ли это подсказывало сердце.